Читать книгу "Золотое солнце - Наталия Мазова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он провел меня через внутренний дворик, у него здесь тоже квадратная яма, как у Гиляруса. Какая чума им в ямах с водой, не пьют ведь эту воду и не моются в ней?
Дальше у него был еще один дворик, поменьше. Вместо входа — арка. Они тут любят арки. Выиграют у кого-нибудь сражение, праздник справят, триумф называется, да и арку построят. Везде арки. У Тита Варвара ма-аленькая арочка. Настолько же меньше настоящей большой, насколько кошачья кучка меньше лошадиной. На больших арках у них солдаты с копьями, бабы с крыльями, не знаю, богини какие-то? Еще оружие грудами набросано. Обязательно этот их император — или здесь, или там. Такой торчок с венком на голове, вот он-то и есть император. У Тита Варвара на арке скотина бредет. Бык, баран, козел, осел, пес, петух. Жирная такая скотина, видно, как мышцы играют. Все — мужчины, понятно, снасти у них заметные. У козла на рогах венок... — вот и думай.
Дальше, за арочкой, у него ямы, бревна, железные стержни — все так ловко понавтыкано, чтобы руки-ноги работали, они это называют, Аххаш, «упражняться». И площадка, хорошая, ровная. Дал он мне оружие выбрать по руке, тупое, конечно, дал щит и на площадку выводит.
— ...вообще-то я люблю наших волчиц... — И смотрит на меня. Да мне-то что, кого он там любит, хоть бы он любил, как речной рак, задом загребать, какая мне, Аххаш, забота.
— ...не баловаться, конечно, с ними. Баловаться с ними не изящно, для этого существуют замужние матроны. — И опять на меня смотрит. Да хоть с деревянной лавочкой, Тит!
Он, не прекращая болтать, начинает работать. И работает Тит очень прилично. В чем-то лучше, чем Гилярус. В чем-то даже лучше, чем я. Легкий, гибкий. Имперский короткий меч — они тут любят очень короткие мечи — знает как свои пять пальцев. Одно мне не нравится: что он пляшет, ровно девки за ним смотрят? Что ноги выкручивает? Никого же нет, кому он все свои танцы показывает? Мало ему ложный удар нанести, он еще и выверт какой-то изображает... Напрасная трата сил. И болтает.
— ...я люблю купить десяток луп сразу, дать им вина, почитать перед ними стихи божественного Майориана... а если вот так? не достал... божественного Майориана или софизмы остроумного Тразимаха... а так? ага!.. Один раз попалась такая умница, я ей софизм о богах начинаю, а она мне его продолжает. Империя славится... бесполезно, Ма- лабарка!.. хорошо образованными шлюхами...
Неудобно молчать. Я спросил:
— Софизм о богах?
— О! Волк проявил вкус к мудрости! Овцы могут отдохнуть... В этом месте я должен был тебя оцарапать... если бы боевое... не вышло... жаль... О богах: я ничего не хочу о них знать, есть они или нет их. Почему?.. Сам вопрос не ясен, а жизнь слишком коротка, чтобы разбираться в таких неясностях. Я не Патрес Балк. Мне... боги не нужны... даже для приличия. Ты не желаешь отдохнуть?
— Нет.
— Ты прав! Не стоит прерывать такое наслаждение. Ведь не каждый день тебе предложат лучшего фехтовальщика Империи... — И подмигивает.
Не пойму: это он, что ли? Его мне предложили? Или это похвала: мол, лучший фехтовальщик Империи Титу сегодня достался?
— Воистину, изысканное занятие... Лучше, чем политика, которую так любит наш друг Гилярус... К тому же... нет, Волк, это я знаю... К тому же человек, способный проигрывать, теряет обаяние...
— Проигрывать?
— Не столь уж много он проиграл, а все же... Как ты ловок, мой милый волк... а все же Гилярус уже не столь высоко летает... проявил слишком много упорства... когда хотел отдать солдатам-ветеранам землю бывшего лжеимпера- тора Геродиана... эту землю у Констанция Максима проси ли люди повыше Гиляруса... просили для себя, а не для каких-то ветеранов... даже не думай, Волк, зря... Теперь Гилярус торчит в убогих Лабиях, а мы, кто попал вместе с ним под горячую руку... можно сказать, легко отделались... еще, может быть, вернемся в Мунд...
Он устал. Пот катит градом, я вижу, Аххаш. Болтать не надо было. И выверты строить. На мечах учат биться, потроха карасьи, чтобы убивать, а не чтобы представления показывать. Кое-чему меня учили с одним условием: мол, Малабарка Габбал, сын Кипящей Сковороды, брат Милькара, это должен видеть только тот, кому предназначена смерть. Это — секретное искусство. А когда я показал: вот, умею, запомнил — мне выжгли на лодыжке маленькую крысу. Смотри, мол, отдашь секрет — отдашь жизнь, боги ее живо заберут. Что мне теперь их темные боги? Но ведь убью Тита, хоть бы и тупым оружием. Мог бы убить уже не один раз, Аххаш. А он все пляшет. Гиляруса я не убил когда-то, хотя префект послабее Тита. Зато осторожен..,
— Ты даришь мне тонкое наслаждение, варвар...
А сам-то ты кто? Я чувствую, как в нем закипает раздражение. Ему не удовольствие от приличного рубаки вроде меня понадобилось. Он очумелый, этот Тит. Хотел просто забить меня, ан не вышло. И теперь уже точно не выйдет, весло в задницу.
— Знаешь ли, ты понравился тут многим, Волк... Глабр до вчерашнего вечера все на меня поглядывал, да на Корнелия Бревиса... потом... на тебя глаза выпучил...
— Мужеложец?
— У нас это называют «поклонник необычного».
Я захотел спросить: а остальные? Если они там все друг с другом спят, дела никакого, рыбья моча, не выйдет. Перессорятся. Тит Варвар нанес удар и чуть-чуть не добрался до моего колена. Сам виноват, меньше думать надо о всякой чуши. Как хочется ему, дураку, победить, даже зубы заговаривает!
— Глабр один такой в этерии... про Бревиса, правда, не знаю. Глабра никто не принимает всерьез...
Кончилось тем, что я дважды выбил у Тита меч и рассадил ему кожу на правом предплечье. Был бы клинок заточен, руку бы сбрил начисто. Он злой, как придонный брат, угрюмый, через силу улыбается. Благодарит: мол, как чудесно провел время, а я в нем чувствую грозу, и надо бы убраться отсюда, потому что вот-вот полыхнет, зачем мне ссора с человеком Гиляруса? Аххаш Маггот!
— Ах, милый Волк! Мой друг Малабарка. Жизнь скучна. В ней нет ничего по-настоящему ценного. Ведь человек — мера всех вещей. Существующих — что они существуют, несуществующих — что они не существуют... Когда я долго гляжу на какую-нибудь вещь, она перестает существовать, ибо мне вновь становится скучно, и вещь эта для меня уже несущественна. А значит, она не существует. То же можно сказать о людях и о любых занятиях человеческих. Все сделалось легче и неполновеснее. Нет, вещи не изменились с тех древних времен, которые так обожает наш друг Балк. Просто мы разучились чувствовать тяжесть вещей... Жизнь осталась, смысл исчез. Ты видишь какой-нибудь смысл?
— Долгий разговор.
Он не обратил внимание на мои слова. Сам с собой, что ли, разговаривает, акула драная?
— ...Драгоценно и полновесно лишь то, что внутри нас. Наши подвиги, наше изящество, наше искусство играть с судьбой. Мне, по правде говоря, не скучно только в компании с самим собой. Или с новой вещью, тяжесть которой еще не улетучилась, еще ощутима для моих ладоней... Но это ненадолго. Сегодня мне не было скучно, мой друг. Благодарю тебя.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Золотое солнце - Наталия Мазова», после закрытия браузера.