Читать книгу "Хуш. Роман одной недели - Ильдар Абузяров"

– Ты прав, – согласился Али.

– Ну тогда договорились, и ты, брат, будешь помогать нам в нашей операции с Алей.

– Да, – кивнул Али, особенно не задумываясь, потому что больше его волновало, как он будет расплачиваться с траурницей. – Возможно. Но ты не мог бы для меня сделать одну вещь?

– Какую?

– Привезти сюда в номер завтрак и цветы.

– Одну минуту, – улыбнулся белоснежной улыбкой джинн, – не проблема, брат.

– И еще, – остановил Али уже готового сорваться с места джинна, – ты не мог бы одолжить мне немного денег.

– Нет проблем, брат. Сколько тебе нужно?

– Долларов двести, – смущаясь, назвал сумму Али.

– О’кей! – еще шире улыбнулся Азам.

6

Через полчаса завтрак на тележке был уже в номере. Апельсины, нектарины, лимон, кофе в изящном кофейничке, ломтики сыра с виноградом и дольками груши. Нашпигованные эльзасские колбаски, оливки, масло и джем. И тонкие, хрупкие, как сухие листья, кусочки белого хлеба.

Али сидел в кресле и при лучах солнца смотрел то на свою ночную бабочку, то на ворвавшийся в номер яркий осенний лист. Всю ночь шел дождь, и, как оказалось, он освободил эти создания от власти снега.

«Как они похожи», – думал Али. Сейчас, при свете дня, ночная бабочка не походила на траурницу. Волосы ее не были совсем черными и слегка отливали медным отливом, а кожа была бело-розовой. Впалые щеки с едва заметной палевой желтизной и размытыми пятнами теней над ними. Да, точно, она больше походила на сливовницу, доверчиво прильнувшую к нагретому солнцем, словно ствол поваленного дерева, теплому краю кровати.

Красивые тонкие брови чуть дрогнули. Это означало, что сливовница проснулась и притаилась.

Бабочка потянулась-шевельнулась и снова замерла на стволе, словно почувствовала на близком небезопасном расстоянии чужака. Ее белая кожа сливалась с простыней, под которой она пыталась спрятать одну ступню.

– Доброе утро, – одними губами, почти беззвучно, чтобы не спугнуть трепетное пробуждение, сказал Али. – Мне кажется, ты очень бледна после вчерашнего. Тебе срочно нужно что-нибудь съесть. Посмотри, я заказал завтрак и кофе.

Она наконец распахнула глаза, как крылья, – зрачки с красными прожилками на белках после бессонной ночи, слегка распухшие веки, – и внимательно посмотрела на Али.

– Эти цветы тоже тебе! – продолжил он, листиком в руках указывая на букет вычурных орхидей. – Правда ведь, они прекрасны?

7

Дальше Али сидел и смотрел, как сливовница уплетает за обе щеки сливовый джем маленькой ложечкой с завинченной в спираль, похожей на хоботок ручкой.

– Знаешь что. Давай мы с тобой сбежим из этого города, уедем ко мне на родину. Там ты быстро поправишь здоровье. Тебе же вредны дождь и снег. У нас в Африке очень целебный климат. – Али говорил так, потому что не знал, что говорить в подобной ситуации. – Солнце все легкие просушит. И не будет этих сырых кругов под глазами.

– Ага, – ухмыльнулась сливовница, протягивая руку к солнечному нектарину. – Все вы так говорите. А потом, когда вам поверишь, чик – и в рабство. Нет уж, увольте… Мне и здесь неплохо.

– Ну как знаешь! – обиделся Али. – Деньги вон там, на тумбочке!

Он, и правда, чуть не влюбился в сливовницу. Еще пара таких встреч, и он точно без нее не смог бы жить. Влюбился бы как последний мальчишка, а она ему, без пяти минут рабу, про какое-то еще рабство!

– Ты можешь мне не верить, но, в самом деле, со мной такое в первый раз, – сказал он после того, как сливовница покосилась на двести баксов. – Никогда бы не подумал, что может быть так хорошо.

– Что, уже забыл свою ненаглядную? – сказала сливовница, надкусывая нектарин.

– Нет, не забыл, но, едва увидел тебя, сразу очаровался и почти влюбился. И я готов быть с тобой всегда и до самого конца… Я теперь ни за что с тобой не расстанусь, будем все делить пополам…

А сам подумал: «Может, хорошо, что она проститутка и что я в этой стране всего на неделю. Может, оно и к лучшему».

8

– Ты это, правда? – опешила сливовница. – Ты правду говоришь, что с тобой такое впервые и что ты чуть не влюбился?

– Ну конечно, какой мне смысл врать?

– А как же твоя краля?

– Не краля, а Аля. Если хочешь, можешь посмотреть на мою любовь. Она сейчас приедет в отель на пресс-конференцию. Может, она нам обоим уже не понравится.

– Ага, только доем, – ответила сливовница, запивая кофе последний кусочек хлеба с джемом. – А хочешь, я тебе сделаю так приятно, что ты навек забудешь свою женщину? Гарантирую, такого удовольствия ты еще никогда не получал, – почувствовав гордость от похвалы, сказала сливовница и, высунув язык, покрутила-помахала им, как пропеллером. Но почему-то ее язык походил уже не на бабочку. А на язык змеи во время охоты. Хотя все должно было быть наоборот.

– Спасибо, но ты мне уже и так сделала хорошо. К тому же у меня нет больше денег.

– Да не возьму я от тебя никаких денег! – засмеялась сливовница. – Со мной так по-человечески уже давно никто не обращался. За твой «романтик» я тебе бесплатно бабочкой сделаю. – Сливовница опять высунула язык.

– Нам пора, – поцеловал Али бабочку в губы, едва та спрятала язык. – Скоро пресс-конференция начнется. Так ты пойдешь со мной?

– Да. А сколько времени? – потянулась траурница.

– Уже много, – посмотрел на часы Али. – Давай собираться.

Пока сливовница одевалась, Али чувствовал какую-то тяжесть на душе. И эта тяжесть с каждой одетой вещью все более увеличивалась. Ему было очень неприятно, оттого что он так быстро и так искусно научился врать о любви.

9

Под руку они вышли из номера и спустились в конференц-бар. Именно там и проходила пресс-конференция. Али так спешил поскорее войти, что чуть было не опрокинул оператора, а заодно и его камеру на треножнике. Потолкавшись, Али помог своей спутнице пробраться сквозь толпу журналистов к барной стойке. Он не спешил расстаться со сливовницей, потому что интуитивно чувствовал, что нехорошо вот так просто, по-животному, прерывать отношения.

И, только расположившись на высоком трехногом стуле за барной стойкой, словно он тоже камера, Али смог увидеть свою Аллу. Она сидела в первом ряду спиной к двери. Он узнал ее по осанке и по плечам. Прядь волос, выступающая из-под платка, была выкрашена в другой, светлый, оттенок. Бабочка-хамелеон, подумал Али, глядя на нее. Как все-таки эти женщины умеют перевоплощаться!

Дальше Али уже ничего не соображал и не видел вокруг. Он не слышал, что говорят на конференции, и не понимал, что ему пыталась сказать ночная бабочка. Он лишь ждал, ловил момент, когда Алла повернет голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Но она, как и полагается благородной жене, ни разу не обернулась.