Читать книгу "Русь против Хазарии. 400-летняя война - Михаил Елисеев"

Другим результатом похода стало то, что в итоге под властью Киева оказались все славянские земли, поскольку уже на следующий год Святослав покоряет вятичей. Круто изменилась и международная ситуация, потому как византийские базилевсы с удивлением обнаружили около своих крымских владений новую грозную силу. Позиции Руси резко усиливаются в Северном Причерноморье, а это означает только одно – столкновение с Византией, у которой в этом регионе свои интересы, не за горами. Правящую верхушку Империи не на шутку встревожило и то, что теперь их соседом стал дерзкий и целеустремленный правитель, блестящий полководец, в распоряжении которого была одна из лучших армий эпохи.

Что же касается самого Святослава, то во время похода на Восток князь проявил блестящие тактические и стратегические способности, умение быстро ориентироваться в ситуации, а также показал себя не только зрелым полководцем, но и дальновидным политиком. Особенно ярко это проявилось в его отношениях с вятичами, которых он в борьбе с Хазарией привлек на свою сторону, а затем подчинил власти Киева. Святослав подготовил отличный плацдарм для дальнейшего продвижения на Восток, и следующим логическим шагом в этом направлении было завоевание Волжской Болгарии и закрепление на новых территориях. У князя для этого были все возможности, но, к сожалению, этого не произошло, поскольку по ряду причин Святослав оказался вовлечен в военный конфликт на юго-западе.

Казалось бы, все ясно и понятно, но тут как чертик из табакерки выскакивает «ведущий историк языческой Руси» и начинает вдохновенно бубнить: «Святослав достойно продолжил дело отца и его воспитателя, Вещего Олега. Не Дон, а Волга стала при нем восточным рубежом Русской земли». Хочется задать Льву Рудольфовичу прямой вопрос: а с чего собственно вы взяли, что именно Волга стала восточным рубежом Древнерусского государства? Итиль и Семендер были разрушены до основания, и гарнизоны русы там не оставили, а в Волжской Болгарии Святослав не закрепился, поскольку просто прошел через ее земли. Зато самая восточная русская крепость Белая Вежа стоит как раз на Дону. А означает только одно – увы! – что по Волге граница Русской земли не могла проходить по-любому.

Что же касается Дона, то и его считать на данный момент границей Руси по меньшей мере глупо, поскольку в донских степях кочуют орды печенегов, которые и понятия не имеют о том, что Лев Рудольфович лихим росчерком пера лишил их как степных владений, так и независимости. Еще раз отметим, что для того, чтобы закрепиться на захваченных Святославом землях, нужна была целенаправленная политика Древнерусского государства, политика, рассчитанная на долгие годы и требующая громадных как материальных, так и людских жертв. А потому в той ситуации, которая вскоре сложилась в регионе, удержать такие огромные территории стало просто нереально.

И в свете изложенного невольно закрадывается одна крамольная мысль. О том, что подобно Гаю Юлию Цезарю Святослав тоже мог бы кратко и точно охарактеризовать свои достижения на полях бранных. Только вместо привычных «Пришел, увидел, победил» прозвучало бы нечто другое: «Пришел, увидел, победил, разорил, ушел».

Что же касается постулата о том, что Святослав достойно продолжил дело своих предшественников Олега и Игоря, то он не просто его продолжил, он их всех превзошел как политик и как полководец. Ведь до него подобный оглушительный успех не выпадал на долю никому из киевских князей.

Но Лев Рудольфович коварен, он тут же ошпаривает читателя очередным откровением, в котором говорится о том, что всю хазарскую добычу Святослав взял да и уничтожил из идейных соображений. «Слишком тяжелым было хазарское золото. Тяжелым, как восемь поколений убитых или сгинувших в рабстве сородичей». Честно говоря, читая подобные опусы, становится даже обидно за князя-воина, который под талантливым пером настырного Льва превращается в простоватого дурачка, который ничего не соображает в управлении государством, верит самым разнообразным клятвам и в угоду идейным соображениям жертвует государственными интересами.

Нарисованный Прозоровым Святослав ложится спать и встает одержимый лишь одной идеей – как бы разнести свет язычества по всему миру, и лишь иногда задумывается о всеобщем славянском единении в мировом масштабе. А чтобы позаботиться о нуждах народа, об экономическом развитии государства – такое ему и в голову не приходит!

Теперь снова вернемся к хазарской добыче. Вот как рассуждает непритязательный в быту писатель, которому деньги и все, что с ними связано, явно ни к чему – по крайней мере, такой вывод напрашивается после прочтения его постулатов. «В Хазарии должны были скопиться неимоверные сокровища. Вдумайтесь – страна два века была посредником, алчным мытарем в торговле Европы и Азии, подделывала арабские дирхемы, торговала людьми, вела грабительские войны. Хазария рухнула. Где же ее сокровища? Они не «всплывают» в экономике той или иной страны. Да рахдониты и не могли их вывезти – «легкий, как пардус» не дал им времени на сборы и бегство.

Победители каганата, русы Святослава, описанные Львом Диаконом, выглядят не богаче, а беднее русов Игоря, описанных Ибн Фадланом.

Так где же золото каганата?»

Лев Рудольфович в недоумении пожимает плечами, чешет лихорадочно «историческую голову», тщетно пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос. Но когда его наконец озаряет, то мы понимаем, что ответ сей не поддается логическому объяснению и лежит в иной плоскости, которая даже не пересекается со здравым смыслом. Впрочем, как всегда, когда Прозоров не рассуждает о религии наших предков, а пытается изложить их политическую историю. В итоге мы узнаем, что по идейным и моральным соображениям Святослав велел всю добычу уничтожить.

Давайте в очередной раз взглянем на проблему под иным углом, без лирики, стенаний и патетики, которые являются характерной чертой творчества Озара Рудольфовича Ворона. Во-первых, прежде всего мы должны уяснить одну простую вещь – Святославу были нужны средства для дальнейших походов, которые он и оплачивал из того самого хазарского золота. Любая война требует колоссальных затрат, а уж тем более с такими противниками, как Дунайская Болгария и Византийская империя. Война на Балканах была очень дорогим удовольствием, и любому здравомыслящему человеку (кроме «ведущего историка») понятно, почему сокровища Хазарии «не «всплывают» в экономике той или иной страны.

Во-вторых, Святославу необходимо было закончить все дела с союзниками и наемниками. Надо было расплатиться с печенегами, поскольку они являются покорными вассалами киевских князей и воюют за спасибо только в неуемном воображении писателя Прозорова. А как говорится, спасибом коня не накормишь. Ведь нанять орду на время войны – это даже не пару сотен всадников нанять, это иные объемы, а значит, и иные расценки. Здесь на опт скидок не делают. К тому же надо было расплачиваться с викингами и варягами, а те свои мечи тоже за спасибо не продавали, ведь общеизвестно, что именно воины с Севера всегда отличались непомерной жадностью.

Но зато взамен они предлагают не просто свои мечи, свою храбрость и свою верность, они предлагают свою жизнь. Когда на весах такой размен, поневоле станешь «крохобором». Так что совсем не удивительно, что со временем викинги, норманны, варяги и алчность стали практически синонимами.