Читать книгу "Аферистка - Кристина Грэн"

— Нет, Клара, я не испытываю никакого страха.

— И это плохо. Ты должна постоянно ощущать страх и руководствоваться этим ощущением, чтобы всегда правильно поступать и избегать ошибок. Любой незначительный промах может погубить человека, Фея. Например, я могу сейчас упасть с табурета и сломать себе шею.

— Зачем в таком случае ты садишься на него?

Клара засмеялась, но мне не понравился ее смех.

— Потому что мне уже все равно, — ответила она. — Я больше ничего не боюсь. Ты — моя последняя связь с внешним миром, понимаешь? Я сижу в адском раю и жду смерти. Избавления от всех головных болей.

— Ты должна обратиться к врачу. Хочешь, я отвезу тебя в хорошую клинику? Только не в германскую — туда нам нельзя возвращаться. Я уверена, что Бруно заявил на нас в полицию. Он очень обязательный и аккуратный человек.

Клара снова рассмеялась, и у меня по спине пробежал холодок, хотя ночи в Гонолулу очень теплые, температура не опускается ниже тридцати градусов.

— Бруно нашел другое решение своей проблемы. Сегодня я ездила в аэропорт, чтобы купить немецкие газеты. Меня раздражает то, что все здесь говорят на непонятном языке. И вот в «Зюддойче цайтунг» я прочитала некролог. Доктор Бруно Венцель внезапно и неожиданно умер. Коллегия адвокатов скорбит о его преждевременной кончине. Я не сомневаюсь, что он покончил с собой. Что скажешь?

Мощная волна жалости к самой себе захлестнула меня, и я, будто к спасательному кругу, потянулась к стакану со спиртным и к сигаретам. Клара с видом полного удовлетворения следила за моей реакцией. Время невинных шалостей закончилось, как будто говорило ее лицо. Мы все — прирожденные убийцы. В лучшем случае — самоубийцы.

— Я не хотела этого, Клара.

— Конечно, не хотела. Но ты превращаешь людей в свои жертвы и своих врагов. Однажды они доберутся до тебя, Фея. Я хочу, чтобы ты испытывала страх.

— Ты хочешь, чтобы я боялась саму себя?

Клара внимательно заглянула в свой стакан, как будто тающий в нем лед знал ответы на все вопросы.

— Это было бы неплохо. Кстати, Бруно, возможно, погиб в автокатастрофе.

— Нет, Клара. Мы убили его. Черт возьми, но ведь это всего лишь деньги!

— Деньги и любовь чаще всего доводят человека до гибели. Бруно был жадным ничтожным человеком. Не переживай так, Фея.

Клара большими глотками осушила стаканчик водки, Казалось, смерть Бруно не тронула ее сердце. Мне стало дурно, я вскочила с места и бросилась к морю. Едва я достигла полосы прибоя, как у меня началась рвота. Когда волна смыла рвотные массы, я наклонилась и умылась соленой водой. Ко мне подошел мужчина, одетый в смокинг, и спросил, чем он может помочь. Я взглянула в его приветливое, уже немолодое лицо, озаренное лунным светом.

Пожалуйста, найди меня. Мне уже почти тридцать. Я боюсь себя.

Мы пошли вдоль пляжа, и я рассказала незнакомцу, что бросила любовника, а он из-за этого покончил с собой. Я не могла позволить себе сказать ему правду. Незнакомец сообщил, что он писатель, малоизвестный, но состоятельный, и что живет он в предместье Гонолулу, в большом доме с огромными окнами, расположенном на скале над морем.

Жена бросила его и убежала с молодым спортсменом, любителем серфинга, у которого была длинная светлая косичка. Мы с Робертом, так звали моего нового знакомого, медленно брели вдоль берега моря, ступая босыми ногами по влажному песку. Мы разулись и несли обувь в руках. У обоих было тяжело на душе, и мы все глубже погружались в ночную тьму. Роберту было пятьдесят лет, его совершенно лысая голова имела красивую форму. Может ли у меня быть что-нибудь серьезное с мужчиной, который заговорил со мной в тот момент, когда меня рвало? Я клялась себе, что больше никогда в жизни не обману порядочного человека. А Роберт тем временем продолжал подробно рассказывать о себе, как будто хотел преодолеть пропасть между нами за несколько часов ночной прогулки. Мне нравился его тихий голос и стремление завоевать мое доверие, прежде чем мы ляжем в одну постель. Мне необходимо было чувствовать, что меня хоть кто-то немножко любит. Пусть Клара, накачавшись спиртным и наглотавшись таблеток, сама добирается до своего номера. Она вполне могла бы не говорить мне о некрологе в газете, но ей не хотелось страдать одной. Клара ненавидела одиночество, а я порой ненавидела ее.

Роберт работал над романом о парикмахере, который любил женщин с длинными пышными волосами и после занятий сексом отрезал им волосы, чтобы лишить их частицы красоты. Затем он изготавливал из этих волос парики и выгодно продавал их. Роберт признавался, что им движет мстительное чувство, что он страдает от несовершенства мира. Под несовершенством мира он, в частности, подразумевал собственную лысину. То, что он родился без волос, стало его проклятием. В детстве он сильно страдал от этого. Роберт говорил, что был в ту пору богатым маленьким монстром, мстящим окружающим за то, что отличается от них. Лишь в двадцать лет, став студентом университета, он смирился с судьбой лысого человека. Смерть родителей и огромное наследство способствовали выбору профессии, и Роберт стал писателем. Вскоре он сделал открытие, что женщины находят лысых мужчин сексуальными, и стал пользоваться этим преимуществом.

Роберт оказался наивным человеком. Женщины любят богатых мужчин вне зависимости от их внешности и характера. Мы взяли такси и поехали к нему домой.

Мне очень понравился особняк из стекла и камня, и я сказала Роберту об этом. Я хотела бы жить в таком доме. Роберт тоже казался мне привлекательным милым мужчиной. Мы пили шампанское при свечах, и я рассказывала о себе. В моих словах было мало правды. Я сообщила ему, что являюсь богатой наследницей и безуспешно занимаюсь скульптурой. Сейчас, после самоубийства жениха, я переживаю творческий кризис. Мне казалось, что творческие профессии сблизят нас. Мне нравился Роберт, и я ничего не хотела от него, кроме тепла и возможности на время забыться.

Роберт собирал ненужные использованные предметы. Стены в его гостиной были увешаны стеклянными рамками и коробочками, в которых лежали использованные спички, засохшие листья, ржавые гвозди, осколки стекла, использованные презервативы… Роберт называл это документированием вещей, а я сочла его коллекцию грудой мусора. Однако, по словам Роберта, каждый предмет его собрания был связан с какой-нибудь историей.

Роберту нравились мои прямые гладкие черные волосы до плеч. Когда мы перебрались на диван, я обнаружила, что его тело тоже лишено волосяного покрова. Наши тела сплелись в одно целое в порыве неистовой страсти, и я забыла обо всем на свете. К черту мужчин, которых я знала до Роберта, к черту чувство вины и ненависти! Я упивалась минутами близости и испытывала истинное счастье. Только в моменты гармоничного секса женщины и мужчины составляют единое целое и жизненно необходимы друг другу. Этого нельзя отрицать.

Я люблю тебя! Я люблю ТЕБЯ. Как это прекрасно! ТЫ прекрасен. Я люблю твою лысину и каждый уголок твоего тела. Немного любви. Немного лжи. Впрочем, я действительно находила лысину Роберта в высшей степени эротичной. У него были голубые глаза и смуглая кожа. Его прекрасные руки не знали, что такое физическая работа. На письменном столе Роберта стоял небольшой компьютер — единственный предмет в доме, напоминающий о роде его профессиональной деятельности.