Читать книгу "Демоны в раю - Дмитрий Липскеров"

В первый год даже гулять не выводили.

На второй сменились надзиратели. Самый молодой как-то глянул в глазок и увидал на стене огромную нарисованную стодолларовую купюру. Если бы не размеры, то один в один!

А потом его Слон завербовал. Долго искушал рассказами, что сидит за фальшивомонетничество, что его деньги ни один банк мира не смог просечь. Что, мол, его выпускают тогда, когда нужно денежную диверсию в мире осуществить.

— Ты сходи домой ко мне да попроси Кристи ну Егоровну, чтобы чемоданчик тебе выдала, — инструктировал Слон вертухая. — Да не новый бери, а старый, Борис Борисыча. Я в записке на пишу… Я тебе в неделю косарь рисовать стану, тысчонку по-простому… Ну, а ты мне радиоприемничек портативный, покушать там чего сладенького…

Молодой вертухай соблазна не выдержал и через полгода купил себе иномарку, неразумный. На том и спалился… В камере Слона, как и во всех остальных, имелось скрытое видеонаблюдение, и микрофоны даже в унитазе прятались.

Слон в свободное от работы по долларам время повторил для собственного утешения и радости свою первую в жизни работу — сделал пять металлических рублей — старых, советских, с гербом, по памяти…

Ел и пил в камере неплохо, на третий год даже телевизор поставили. Начальник следственного изолятора ФСБ глядел в монитор видеонаблюдения и истинно наслаждался работой художника.

— Гений! — восторгался. — Кудесник!

Начальник воистину искренне любил сидельца, так как за три года поднялся на полтораста тысяч баксов, да и реалити-шоу смотрел с удовольствием. Сажал на просмотр и сыновей своих, чтобы овладевали искусством, но взросшее семя его оказалось бездарным на тонкую работу. Даже деревянный не смогли нарисовать!.. Начальник следственного изолятора попереживал горестно целый квартал, да и определил сыновей в вертухаи.

— Династия! — возвестил он.

В самом конце третьего года сидения, в июле месяце, в камеру к Слону подсадили некоего субъекта.

Наседка, подумал Слон.

— Карл, — представился новичок.

— Украл коралл, — вспомнил старый зек.

— Значит, политический! — радостно определил субъект и оскалил рот с многочисленными зубами.

— Политический.

— Фальшивомонетчик.

— Тебя чего сюда, убогий? — поинтересовался Слон.

Карл улыбнулся и облизал губы на манер собаки.

— Да на тебя посмотреть, — ответил, чавкнув.

— Представься как положено тогда! — заявил Слон. — Здесь тебе не бардак, а тюрьма. Какого звания?

— Я-то… — Карл задумался. — Я… Я — универсал.

— Беспредельный, что ли?

— Абсолютно.

— Таких не люблю. Будешь надоедать — покалечу.

— Да нет, — уверил соседа Карл. — Я здесь ненадолго.

— Я тоже… Третий год кончается…

— Скучно?

— Привык.

— А без баб?

— А мне и на воле бабы были по барабану! Есть — хорошо, нет — и так нормально! Дело — главное!

— И чего ты так всякие цацки любишь? — вдруг задал вопрос Карл. — Зачем тебе ордена?

— Ну вот, — расстроился Слон. — Я так и думал, что ты наседка!

Он не торопясь встал, собираясь бить подсадного.

— Не советую, — предупредил Карл. На его поросшем рыжими бакенбардами лице сияла улыбка.

Слон совету не внял, а размахнулся от души да послал пудовый кулак в цель. Такой удар мог пробить стену, но Карл каким-то образом, выказывая невероятную ловкость, от удара уклонился да успел при этом перехватить летящий снаряд. Затем кисть руки Слона оказалась в положении излома. Чуть-чуть надави, и сломается.

— Твои руки — твой хлеб! — объяснил Карл. — Больше не будешь нарываться?

— Все понял.

Начальник следственного изолятора просто кайф словил от просмотренного. Он даже стал подумывать, не продать ли пленки на телевизор, там любят такое. Он еще не знал, что через два дня будет уволен с занимаемой должности за побег из изолятора заключенного, потом попадет под суд и будет отправлен в колонию «Зяблик», что под Сургутом. А там над ним будут особенно издеваться. Но не заключенные, а коллега — некто начлагеря Рогов, наделавший в женской душевой дырок, как в дуршлаге, да только напрасно. Кто-то наверху нарыл непорядок, что как это так — общая зона! Со сталинских времен такого нету. Зоны разделили, и теперь в женской душевой мылись уголовные мужики, да все дивились дыркам в стенах. Просили начлагеря устранить, чтобы петухи не зырили. Рогов с ностальгической грустью согласился… Но пока начальник следственного изолятора ФСБ попивал водочку под хорошую закусочку и зырил в монитор…

Весь вечер после стычки Слон молчал.

И Карл молчал.

В эту ночь Карл впервые задумался о собственном предназначении. Глупо, конечно, но…

Долго эта рефлексия не продлилась, так как у Карла вовсе не было предназначения. Он был сам предназначением, был волен определять чужое и составлять космический пазл для собственного развлечения.

— Ты знаешь, кто я? — неожиданно спросил Карл в ночи.

— Говно, — отозвался Слон.

— Я — демон…

— Смешное погонялово.

— Это не погонялово.

— А что?

— Суть.

— Если так, то у нас каждый второй демон… Убийца ты, что ли?

— Там где суть, убийство неважно.

— А что важно? — Слон хотел спать, и дурацкий разговор его раздражал. Но кисть руки болела, давая понять, что лучше силу уважать. Тюремная наука.

— Ничего не важно.

— Ну, тогда давай спать.

Карл не умел спать, а потому переместился на ночное время суток в клуб «Лето», в туалете которого угощал молоденьких девок кокаином. Девки нюхали порошок с удовольствием и предлагали щедрому дядечке сексуальные услуги. Карл не отнекивался, а воспользовался всеми предложениями. Оттянувшись славно, он под утро вернулся в камеру следственного изолятора ФСБ полный сил.

Позавтракали. Слон беседовать не хотел. Ел кашу молча. Сплевывал мелкие камешки.

— Странно, как у вас все здесь… — вдруг произнес Карл, казалось, не к месту.

— Тюрьма как тюрьма, — ответил Слон.

— Чего хотите — сами не знаете. Жизнь ваша — миг! И ту на ерунду тратите!

— Сам ты — ерунда!

— Не огрызайся! — Карл находился в милом расположении духа. — А в пространствах все завязано. Все петелька — крючочек… Сделал одну дурость, всё знай — логика придет в конце! Во всем нелогичном — всегда логический конец!

— Ты чего с утра философию? Плохо опорожнился?