Читать книгу "Спецоперации Второй мировой - Януш Пекалкевич"

В результате, немецкое контрнаступление развивалось настолько успешно (союзникам реально угрожал второй Дюнкерк), что союзники были вынуждены обратиться к советскому командованию за помощью. Черчилль лично просил Сталина ускорить крупномасштабные наступательные действия в Польше, чтобы немцы не смогли закрепить свой успех в Арденнах.

О критической оценке сложившейся тогда ситуации и пойдет далее речь.

Арденнское сражение — яркий пример бездеятельности разведывательных служб и показатель, к чему это приводит.

Как отмечал Дуайт Эйзенхауэр уже после войны, этим недостатком американские разведывательные службы грешили и ранее:

«Перед началом войны в американской разведке царила ужасная неразбериха, мешавшая прежде всего конструктивному планированию. В системе генерального штаба ей явно отводилась роль падчерицы».

А один из австралийских критиков сказал:

«Американская армия имеет склонность к предварительному развертыванию своих сил и средств. В большинстве случаев она даже не стремится использовать слабости противника».

Что же касалось немцев, то в их армии всегда строго соблюдалась секретность планирования наряду с принятием мер безопасности и использованием дезинформации.

Так, формирование 6 танковой армии немцев, сыгравшей решающую роль в сражении, проводилось скрытно, хотя ряд вошедших в нее дивизий до середины ноября принимали участие в боевых действиях. Для этого корпусные разграничительные линии были незаметно изменены. Части, переброшенные с Восточного фронта или из других мест, получили другие наименования.

На линии фронта оставались небольшие подразделения дивизий, чтобы убедить противника, что войска по-прежнему находятся на своих местах, тогда как на самом деле основная их часть была отведена в ближайший тыл (2 танковая и 12 танковая дивизия СС).

Пехотные дивизии, которые должны были принять участие в контрнаступлении подошли к линии фронта буквально за несколько дней. Во время передвижения войск, осуществлявшихся только ночью, эмблемы частей и принадлежность техники маскировались. Автомашины передвигались либо совсем без подсветки, либо со светомаскировочными фильтрами. На широком фронте 1 американской армии использовалось большое число звукопередающих устройств с усилителями, передавая каждую ночь шумы и лязгание гусениц двигавшихся танков. Когда же перед самым началом наступления происходила реальная концентрация войск, шумы автомашин и танков воспринимались американцами как крик мальчишки из известной басни: «Волк! Волк!»

Тем не менее, кое-какие сведения о намерении немцев нанести контрудар просочились, и американское командование даже дискутировало его возможности. Однако, как отмечал полковник Уилбур Шоуальтер впоследствии в журнале «Милитери ревью», точных расчетов сделано не было.

Другой серьезный просчет заключался в недостаточном сборе дополнительных сведений, вследствие чего союзники не знали многих фактов.

Генерал Зиберт сказал по этому поводу:

«Мы придавали слишком большое значение техническим средствам разведки, таким, например, как средства связи… и уделяли чрезвычайно мало внимания действиям патрулей и подвижных отрядов передовых частей и подразделений. При плохой погоде у нас не было замены авиаразведке. Когда же мы подошли к линии «Зигфрида», у наших людей возникли большие трудности по ее преодолению».

Зависимость от перехваченных и расшифрованных радиосообщений противника была чрезвычайно большой: если немцы соблюдали радиомолчание, союзники лишались более половины информации.

Меры безопасности в американской армии желали много лучшего. Утвердившиеся на Фронте привычки и методы позволяли немцам с достаточно высокой степенью точности определять состояние и численность противостоящих американских частей и подразделений.

В рассматриваемый период времени произошло заметное снижение числа донесений агентуры из-за линии фронта в связи с принятием немцами мер по повышению безопасности.

У союзников было чрезвычайно мало самолетов, способных летать в ночных условиях и при плохой погоде.

Визуальное наблюдение было мало эффективным, так как наблюдатели не имели соответствующей подготовки, в результате чего представлявшиеся ими сведения были в основном неверными.

Взаимодействие между пехотой и авиацией было отработано крайне плохо. Серьезные недостатки были и в организационных вопросах. Между войсками и авиационным командованием постоянно возникали недоразумения и непонимание.

Обстановка и намерения противника оценивались неправильно. Когда начальник разведки 1-й американской армии полковник Диксон докладывал командованию (один из немногих войсковых командиров) перед самым контрударом немцев о возможности перехода их в контрнаступление, то ошибся в определении направления главного удара (севернее Аахена) и сроков (при начале форсирования союзными войсками Рура). Не смог он правильно оценить силу предстоявшего удара немцев и не учел мнение некоторых начальников разведки частей (мнения эти были пропущены мимо ушей).

В статье полковника Шоуальтера отмечалось:

«С немецкой стороны наблюдалось усиление активности разведывательных групп и поисковых отрядов. На передовую позицию стали выдвигаться наиболее боеспособные войсковые части, заготовлены переправочные средства для форсирования рек. К линии фронта подтянуты сосредоточенные в тыловых районах дивизии. И все это на участке фронта, где еще совсем недавно было тихо и спокойно.

Несмотря на эти явные признаки подготовки к наступлению, благодушие офицеров американской разведки нисколько не изменилось… Таким образом, разведывательная служба не оправдала доверия командования».

Неправильная оценка обстановки явилась, по сути дела, следствием всех вышеперечисленных ошибок и недостатков. Но сработали и другие факторы.

Среди войсковых разведчиков установилось нечто вроде обычая: «Почеши мне спину, тогда я почешу твою» (ты — мне, я — тебе). У всех них было ярко выраженное стремление прежде всего умело преподнести собственные успехи и даже преувеличить их. Информация, подаваемая снизу, без всякой проверки охотно подхватывалась наверху. А в докладах руководству сведения эти проходили уже как достоверные.

В то же время, верхний эшелон, получая информацию по линии «Магики» (американская дешифровочная машина, с помощью которой читался закодированный радиообмен японцев), британской разведывательной службы, управления стратегических служб и других источников, напичкивал ею свои аналитические выкладки до такой степени, что в войсках с трудом отсеивались зерна от плевел.

Это касалось, например, стратегической обстановки на советско-германском фронте или рассуждений о психологии жителей Рейнской области.

Майор Филипсборн не без иронии говорил по этому поводу:

«Нам было абсолютно точно известно, где в ближайших городах находились мосты, переправы и бордели, но о позициях, скажем, противотанковой артиллерии противника почти ничего известно не было».