Читать книгу "Люди меча - Александр Прозоров"

Русские спохватились только в августе — пушки Иван-города после очередной учиненной Харадом де Крогом беспредметной пальбы неожиданно начали грохотать, грохотать слитно и целенаправленно, несколькими залпами сбив выдвинутую к реке деревянную смотровую башенку, опрокинув со своих мест несколько крепостных пушек, после чего начав кидать в город раскаленные докрасна ядра, которые вызвали сразу несколько пожаров. От причалов восточного берега отделилось несколько ладей, груженых войском и малыми пищалями.

Сказать, что жители Нарвы не оказали ни малейшего сопротивления, значило ничего не сказать. Купцы и портовые рабочие помогали ладьям укрепиться у причалов и выгрузиться на берег, городская стража настежь распахнула ворота, а бургомистр самолично проводил язычников к стенам бастиона. В эти тревожные часы разум и самообладание не покинули командующего крепостью ни на минуту. Харад де Кроги приказал поднять на башне у ворот белый флаг, после чего единолично вышел на подъемный мост, готовый столкнуться с широко известным все и каждому коварством московитов.

Ждать пришлось недолго: примерно через полчаса из города, в сопровождении бургомистра, показался бритый наголо, но с длинной окладистой бородой русский воевода, одетый, не смотря на жиру, в соболью шубу и высокую бобровую шапку.

— Мое имя Харад де Крог, — представился дворянин, — волею магистра Ливонского Ордена брата Фюрстенберга я являюсь командующим крепостью Нарвы и ее гарнизона.

— А я, — кивнул воевода, — именуюсь сокольничьим Алексеем Адашевым, и прислан сюда государем нашим причину бунта в крепости нашей Нарве вызнать и виновных наказать.

— Не желая проливать понапрасну кровь христианскую, господин воевода, желаю я вам предложить занять вверенную мне крепость без боя, при условии пропуска гарнизона моего через город Нарву и к рубежам княжества Литовского безо всякого позора, с честью и оружием.

Воевода, явно не ожидавший столь быстрой сдачи враждебного бастиона, надолго замолчал, обдумывая предложение, после чего кивнул:

— Согласен я с сим решением, коли все кнехты твои стены цитадели покинут до вечера и никакой стрельбы чинить более не станут.

Однако командующий крепостью и сам более всего опасался очередной вспышки безумия, что заставляло его гнать воинов на стены и открывать бессмысленную и беспорядочную пальбу.

А потому, едва достигнув договоренности с русским воеводой, он немедленно построил во дворе крепости своих латников, приказал открыть ворота и торжественно промаршировал через город, выйдя на дорогу и повернув по ней на запад.

Русские ратники не преследовали гарнизона, а потому, пройдя несколько миль, Харад де Крог остановил воинов и приказал расходиться им на все четыре стороны, для себя решив вернуться в родной Драммен и уйти там в монастырь.

* * *

В это самое время в королевском замке Стокгольма престарелый Густав Ваза укутавшись в теплую шубу и опустив подбородок на поставленную на подлокотник руку внимательно слушал присланное ему русским царем письмо:

«…Если же у короля и теперь та же гордость на мысли, что ему с нашими наместниками новгородскими не ссылаться, то он бы к нам и послов не отправлял, потому что старые обычаи порушиться не могут. Если сам король не знает, то купцов своих пусть спросит: новгородские пригородки — Псков, Устюг, чай знают, скольким каждый из них больше Стекольны…»

— Ты их видел, Улаф? — перебил он своего пажа.

— Да, ваше величество.

— Ну и что, велики ли эти пригороды Новгородские?

— Нет, ваше величество, — опустил грамоту юноша. — Раз в десять более. А может — и в восемь.

Старик закашлялся — или, может быть, именно так звучал ныне смех больного престарелого короля.

— Русские убрали свою рать от Выборга, Улаф?

— Да, ваше величество. Новгородский наместник согласился прекратить войну, оставив все границы по прежнему уложению. При условии, что мы вернем им захваченных пленников со всем имуществом. Именем вашим, мой король, я заключил договор о мире на сорок лет.

— Ты молодец, мой мальчик, — вздохнул король. — Я знал, что могу на тебя положиться.

— Русские хотят, чтобы своих пленников мы выкупали у тех, кто их взял на меч, — признал паж.

— Ну что же, этот вопрос мы тоже попытаемся решить, — старик поднял голову и откинулся на спинку кресла. — Наш старый адмирал Якоб в этом месяце отловил в заливах Ботническом и Финском более полусотни ревельских корсаров, что купцов русских побивать пытались. Пусть он завтра поутру головы этим молодцам отсечет, и наместнику новгородскому в подарок отправит. Да добавит моим именем, что корабли шведские приказ получили отныне все суда московитские под свою защиту брать и от урона любого всячески оберегать. Посмотрим, как ответят русские на ласковость сию. Может статься, и вернутся некоторые кавалеры в свои дома без выкупа.

— Этого условия не было в договоре, ваше величество.

— Я знаю, мой мальчик, знаю. Потому приказ такой и отдал. Московиты дики и наивны, Улаф. Они безмерно злобны, когда пытаешься их обидеть, и столь же безмерно бескорыстны и дружелюбны, когда видят к себе почет и уважение, как к добропорядочным христианам. У Швеции много врагов, и я желаю исключить русских из их числа. Ссоры с русскими не принесут нашей стране ничего, кроме многих страданий и потерь, мой мальчик. Попомни мои слова, с этими дикими зверями лучше дружить.

Старик смолк, глядя через окно на серый простор холодного Балтийского моря, на катящиеся по нему волны и медленно ползущий на восток одинокий шнек.

— Вы желаете продиктовать письмо, ваше величество, или позволите написать мне его самому? — поинтересовался паж. — Ваше величество…

Старик не ответил. Густав Ваза, первый шведский король, принесший своей стране свободу и независимость, был мертв.

* * *

Армии магистра Ливонского ордена и дерптского епископа встретились подле Вайсенштайна, немедленно закрывшего свои ворота при виде многотысячной оравы ненасытных немецких наемников, подходящих к нему сразу с запада и с юга.

Священник, обгоняя свое войско из тысячи наемников, в сопровождении одного лишь Флора, помчался вперед, выбивая копытами вороного скакуна пыль из пересохшей дороги, и вскоре натянул поводья, останавливая коня возле седого рыцаря, плечи которого укрывал белоснежный плащ с вышитыми на нем большими алыми крестами.

— Рад видеть вас, господин Кетлер, — кивнул он первому помощнику Фюрстенберга. — А где господин магистр с основными силами?

— Основные силы перед вами, господин епископ, — угрюмо кивнул себе за спину рыцарь. — Две тысячи немецких наемников, не считая моего слуги и меня самого.

— Но… Но как же так? Ведь магистр писал мне, что к нему под знамена сошлось более десяти тысяч дворян!

— Сошлось, — кивнул крестоносец. — Но вы обманули нас, господин епископ. Вы говорили, что русские сбежали из Ливонии, и нам надлежит лишь занять пустующие крепости. Однако первый же из городов, старый Ринген, встретил нас пушечной стрельбой, и его пришлось брать штурмом. Это обошлось нам в две тысячи душ, после чего ливонские дворяне отказались участвовать в походе, а сам магистр решил уехать в Феллин. Со мной остались только наемники, которых я и веду к вам в помощь.