Читать книгу "Милость Келсона - Кэтрин Куртц"

Когда Дугал почувствовал, что мысленный контакт с отцом прервался окончательно, он уже вовсю использовал возможность, которую ему предоставил Дункан, заплативший за это столь дорогой ценой. От приказа, посланного Дунканом, он вздрогнул – не только от вложенной в него силы, но и от того, что от этот приказ требовал от него – но он не мог не выполнить его. Когда меарцы вокруг него дрогнули, испугавшись пламени, внезапно заревевшего посреди них, он резко развернул свою лошадь и повел с полдюжины солдат своего клана в проход, образовавшийся в строю неприятеля. Он старался не думать о том, что бы могло значить внезапное молчание его отца, но даже в мыслях не допускал того, что Дункан мог быть мертв.

У него не было времени объяснять, что он должен делать, тем немногим солдатам. что остались с ним во время бегства. Пока он вел их прочь от кассанского знамени, Сайард смотрел на него как на сумасшедшего, а остальные трое явно считали его трусом, бегущим с поля боя и обрекающим своего командира на смерть или плен. До своего смертного часа – которого, если ему не удастся выполнить свою задачу, ему не придется долго ждать – не забудет он выражение отвращения на лице старого Ламберта, когда Дугал сорвал с головы свой шлем с графской короной и, отшвырнув его прочь, приказал остальным следовать за ним.

Они все-таки поскакали за ним, прикрывая его сзади и с боков, но все они угрюмо косились на него, направляясь на юго-запад, все дальше и дальше от места сражения. Они следовали за ним, но Дугал знал, что нескоро еще он сможет восстановить их уважение – если это вообще когда-нибудь случится.

Почти час они, играя со смертью, скакали как одержимые, не снижая темпа, пока чуть не загнали лошадей, и Дугал удостоверился, что им удалось ускользнуть от меарских отрядов. Но когда они въехали в узкое ущелье и перешли на шаг, чтобы дать лошадям отдышаться, а Дугал отшвырнул свой щит и плед цветов клана МакАрдри и приказал, чтобы они сделали то же самый, остальные чуть было не взбунтовались.

– Выполнять! – бросил он, срывая с себя графский пояс и все знаки, показывающие, что он – предводитель клана. – Мы еще не выбрались. Если нас схватит патруль меарцев и поймет, что мы можем оказаться важными, все пропало. Мы должны выглядеть простыми солдатами.

– Слышь, малец, не позорь свой титул, – прошептал Сайард, покорно снимая, как и остальные, свой плед и презрительно швыряя его в кусты. – Ни один солдат, будь он самым что ни на есть простолюдином, не бросит своего командира на смерть, если он хочет называть себя честным человеком!

Это замечание задело Дугала, который и без того чувствовал себя равным пыли под копытами своего жеребца, но он заставил себя не реагировать на него, оглядываясь вокруг и осознавая, что у них есть шанс.

– Сайард, сейчас не время рассуждать, – прошептал он. – Я все объясню потом. Так вы едете или нет?

– Мы простые солдаты и останемся с нашим господином, – сказал Сайард, – даже если он не заслуживает этого.

– Я же сказал «потом»! – рявкнул Дугал и глаза его гневно блеснули.

И вновь они пошли за ним, когда он вывел их из ущелья и направился на юг, но Дугал всей спиной почти физически чувствовал их взгляды, полные ненависти, и ненависть эта только усугублялась тем, что они не знали, что случилось с Дунканом. Когда они действительно окажутся в безопасности, он постарается объяснить им, что произошло, если, конечно, ему удасться заставить их слушать. А пока ему надо придумать, как он сможет, используя свои неразвитые способности, выполнить приказ отца и дотянуться до разума Келсона – он сможет сделать это только когда стемнеет, и разум спящего короля станет более доступным для его неискушенного разума. Впрочем, он не был уверен, что ему удастся дожить до этого.

Значит, прежде всего он должен постараться остаться на свободе, пока не придет время. А до тех пор ему оставалось лишь скакать вперед, сокращая расстояние до короля – и удаляясь от того, кто был не только его командиром, но и отцом, но никто из солдат, следовавших за Дугалом, об этом не знал.

Его отец, тем временем, находился в куда более тяжелом положении. чем Дугал мог себе представить. Дункан был жив, но почти жалел об этом. Первыми ощущениями после того как он смог пробиться через завесу боли, разрывавшей его голову, было прикосновение рук, дергающих его тело, срывая оружие и доспехи, пока кто-то еще разжимал его челюсти.

– Заставьте его проглотить это, – услышал он знакомый голос где-то рядом со своей головой, и в то же мгновение поучувствовал, как в рот ему льется горькая жидкость.

Горони! А в воде – мераша!

Инстинкт самосохранения вернул Дункана в сознание. Несмотря на дикую боль в голове, он стремительно повернул голову и выплюнул то, что влили ему в рот, одновременно пытаясь отчаянным усилием вырваться на свободу.

Его грубо бросили на землю и прижали руки к полу. Пытаясь вырваться, он видел только суровых людей в кольчужных шлемах и белых плащах с синими крестами и руки, снова подносящие к его лицу чашку с зельем.

– Нет!

Следующей порцией он забрызгал всех вокруг, но добился лишь того, что в него влили новую дозу. Он пытался удержать зелье во рту и был готов сделать все, чтобы не проглотить его, но кто-то умело ударил его под дых. Дункан рефлекторно вдохнул, часть зелья попала ему в дыхательное горло, заставив его давиться и кашлять, но какая-то часть все-таки попала в желудок. Он изо всех сил пытался удержать остальное во рту, но рука в кольчужной перчатке зажала ему рот и нос так, что не мог даже вздохнуть, а другая рука пережала его сонную артерию.

Он все еще пытался бороться с ними, когда его свет перед глазами стал меркнуть, а руки и ноги начали дергаться от нехватки кислорода. Еще хуже было то, что он начал чувствовать действие мераши, ослаблявшей его еще сильнее.

– Ну, святой отец, давай-ка еще немного, – услышал он насмешливый голос того, кого он так ненавидел, когда чьи-то руки снова разжали ему челюсти и горькая жидкость снова заполнила его рот. – Тебе придется проглотить это.

Его сознание начало мутиться от зелья, а в него, зажав ему нос, все продолжали лить воду с мерашой, и Дункан понял, что не может больше сопротивляться. Его тело было уверено, что он задыхается. К своему ужасу он почувствовал, как его горло сделало несколько судорожных глотков. Зелье в его желудке казалось ему ледяной змеей, стремительно ползущей по его организму.

Тут его отпустили, со смехом наблюдая как он, повернувшись на бок, кашляя и давясь, корчится, обхватив голову руками. С каждым ударом сердца его сознание туманилось все сильнее, в его одурманенной памяти всплывали воспоминания о другой встрече с Горони и мерашой.

Горони в горящей часовне под монастырем святого Торина. Столб, заготовленный для того, чтобы сжечь любого Дерини, который будет иметь несчастье попасть к нему в лапы.

Только в тот раз беcпомощным пленником Горони был Аларик, а Дункан спас его от смерти на костре. Несмотря на дурман, Дункан знал, что им не удастся поменяться ролями на этот раз, и Аларик не может спасти его. Если Дункану не удастся каким-то образом сотворить чудо, то Аларик даже не узнает о положении, в котором оказался Дункан, до тех пор, пока Дункан не погибнет.