Читать книгу "Эмелис. Путь магии и сердца - Анна Гаврилова"

Боевик, как и положено воспитанному молодому человеку, уже поджидал, вот только… мой расчёт не оправдался. Вернее, оправдался, но не совсем.

Кирстен действительно застыл и, кажется, дышать разучился. В глубине синих омутов вспыхнул огонь. Он едва не выронил перчатки и даже пошатнулся слегка. А потом прикрыл глаза, спросил хрипло:

— Мелкая, ты издеваешься?

— Прости? — переспросила недоумённо.

— Любимая, скажи честно, это месть за излишнее рвение моей бабушки?

Я с ответом не нашлась и вообще смутилась. Отчего? Нет, не знаю. Уф, как же с этими парнями сложно!

Из замка мы выехали только спустя час. Причин для задержки было много. Сперва поцелуи в гостиной моих покоев. Потом поцелуи в холле, через который можно выйти во внутренний дворик. После поцелуи в том самом дворике и опять в гостиной — ведь не торчать же на морозе, пока конюхи меняют седло приготовленной для меня лошадки? Следом попытка сесть в мужское седло — Кир страховал, а я отчего-то путалась и норовила свалиться. Зато дальше пошло гладко…

Мы проехали под подвесной решёткой, запиравшей двор. Миновали длинный и несколько мрачноватый каменный коридор, который уже тремя решётками оканчивался. Дождались, пока стража малого гарнизона, охранявшего спокойствие графини, откроет ворота, и выехали на мост.

Мост был узким и невероятно длинным, зато совершенно чистым от снега. Спрашивать, кто постарался, не стала, но мысленно возблагодарила тех, кто пожалел лошадок и не слишком умелую наездницу.

Впрочем, когда выехали на дорогу, стало ясно — о лошадях можно не беспокоиться, они не то чтоб обрадовались, но пошли гораздо уверенней. Кстати, от обычных эти гривастые красавицы отличались — шерсть слишком длинная, и копыта шире. Одна из северных пород, не иначе. У нас в Верилии таких не держат, хотя и в наших краях без снега не обходится.

Лесной коридор казался бесконечным, но совсем не страшным. Ведь над головой чистое лазурное небо, а вдалеке громадины укрытых снежными шапками гор. Последние производили неизгладимое впечатление — ведь раньше я горы лишь на картинах и гравюрах видела.

Кир не торопил и не торопился. Улыбаясь, покачивался в седле, держался ближе, чем требовалось. Я даже несколько раз ногой о его ногу потёрлась… Потом направила лошадку чуть в сторону и задала вопрос, который не давал покоя с самого вечера:

— Любимый, а почему Терри?

— Что? — недоумённо переспросил боевик. Он, кстати, в кои-то веки в шапке был. И я мысленно улыбалась, потому что тут влияние госпожи Венты чувствовалось. Да, бабушки, они такие…

— Твоё домашнее прозвище. Оно совсем не вяжется с именем. Вот и интересно — почему так?

Ну ведь действительно не вяжется. Если бы Вента назвала внука, например, Кирри, я бы поняла. Но Терри…

— Всё просто, — отозвался синеглазый. — Это производное от второго имени.

Мои брови непроизвольно взлетели на середину лба.

— Что? Второе имя? У тебя? Но как такое возможно?

Ни в Дурборе, ни в Верилии двойные имена не приняты. В Кроме, который граничит с обоими королевствами, детям иногда дают ложное имя, которое в день первого совершеннолетия (оно по традициям Крома в семь лет наступает) «меняют» на настоящее. Двойные имена только в южной Леонии встречаются, но в качестве исключения.

— Родители до последнего спорили, как назвать будущего ребёнка. Они так и не пришли к согласию, и вопрос был отложен. Но мама не пережила роды, и отец велел записать в храмовую книгу два имени. То, на котором настаивала мама, стало первым, официальным.

Сердце дрогнуло и болезненно сжалось, но я не могла не спросить:

— А Кирстен — это какое имя? Первое или второе?

— Не надо, любимая. — Боевик совсем посерьёзнел, даже посмурнел.

Именно поэтому не стала допытываться. В конце концов, у самой тоже секретов полно, а Кир, в отличие от меня, неудобных вопросов давно не задаёт.

Тишина, заполнившая мир, была неловкой. И даже щебет внезапно оживших птиц не спасал. Я искренне пожалела, что влезла с вопросами, и уже решила, что день безнадёжно испорчен, когда услышала:

— Мелкая, я столь ужасной наездницы, как ты, в жизни не видел.

Я ничуть не расстроилась, громко фыркнула. Мохнатая гривастая зараза, на спине которой я болталась, с явным удовольствием попугайничала. У неё получилось много громче и выразительней. Синеглазый растянул губы в лукавой улыбке.

— Времени на занятия верховой ездой не было, — пояснила я. — Да и… не люблю я это.

— Тогда перестань мучить лошадь и иди ко мне.

Что?! Мне послышалось, да?!

— Господин Кирстен, вы невероятный нахал, — возвращаясь к светскому тону, заявила я. Возмущение было притворным, разумеется.

— Эмелис… ну иди сюда…

Не успела глазом моргнуть, а он уже близко-близко. Смеётся и руки ко мне тянет.

— Кир, я сама до города дое…

Договорить мне не дали. Более того, фраза перешла в истошный визг. Просто когда тебя хватают и в одно мгновение перетаскивают на свою лошадь, это страшно.

— Кир!

— Тшшш… — Синеглазый успокаивающе погладил по щеке и впился в губы.

Зимний лес исчез. Весь мир исчез. Остался только боевик, жар его губ и бешеный стук собственного сердца. Да, я на грани сумасшествия. Это настолько очевидно, что впору бежать к лекарю. И я бы сбегала, но… лень мешает.

В дурборскую академию меня доставили на лёгком транспортном драконе. Перелёт занял четыре с половиной дня, но Дурбора как такового я не видела. Только гостиничные номера, площадки для взлёта драконов и ангары. Так что Декат, по сути, оказался первым городом северного королевства, который я посетила.

Что сказать? Он не слишком отличался от городов Верилии. Разве что архитектура чуть-чуть иная — дома солиднее, крыши круче, каминные трубы выше. А ещё люди очень неспешные и улыбчивые, но тут дело не в географии и нравах, просто день середины зимы близился.

По случаю предстоящих праздников дома уже начали украшать гирляндами и магическими фонариками. А на главной площади, которая примыкала к небольшой ратуше, установили высоченную ёлку и принялись возводить помост для актёров. Ещё торговый ряд строили и отдельную небольшую сцену для музыкантов.

— Праздник обещает быть весёлым, — оценив приготовления, улыбнулась я.

— В замке будет веселей, — отозвался Кир, поцеловал в висок.

Он уже передал поводья наших лошадок подскочившему конюшему, привычно обвил рукой мою талию и вёл к ратуше. Я оглянулась, чтобы прочесть название харчевни, к которой примыкала конюшня, и споткнулась.

— Эмелис? — вмиг насторожился синеглазый.

Я повернулась и замерла, во все глаза глядя на огромное окно. Там, за прозрачным стеклом, пили, ели и смеялись, но привлекло другое.