Читать книгу "Хронокосмос - Аллен Стил"

— Совершенно верно. Когда они обнаруживают нарушение хронокосмического равновесия, то выслеживают источник, и если оказывается, что оно вызвано созданием искусственных тоннелей, они наблюдают за цивилизацией, которая их создает, и следят, применяют ли их для путешествий в прошлое. Если оказывается так и если они считают, что народ ведет себя безответственно, тогда они… э-э… они вмешиваются.

— Это объясняет и другие случаи их появления. — Леа обхватила руками колени и уставилась на пламя. — Ангелы, о которых докладывали другие экспедиции ХКИЦ… то были наблюдатели, пытающиеся определить, чем мы занимаемся. — Она поглядела на Мерфи. — Мы видели их раньше, но не знали, кто они такие.

— Так вы знаете. — Зак снова надел бейсболку. — Когда вы отправились назад, в 1937 год, то вызвали парадокс, который изменил историю и создал новую мировую линию, а когда вы потерпели крушение в 1998 году, то вызвали еще один парадокс, который усугубил первую ошибку…

— Которая в свою очередь привела к тому, что человечество открыло временные путешествия на двести лет раньше, чем первоначально предполагалось, — закончила за него Леа.

— Правильно, а ангелы не могли допустить, чтобы это произошло. Они…

— Старик закрыл глаза и, пытаясь сосредоточиться, поджал губы. — Они говорят, что… народу, который ценит свободу воли так сильно, как мы, нельзя позволять перемещаться во времени. Мы недостаточно созрели для того, чтобы понять последствия собственных действий. Поэтому им пришлось остановить нас.

— Даже ценой нашего мира, — тихо добавил Фрэнк.

— Да. Лучше погибнет один мир, чем многие. — Когда Мерфи снова поднял голову, у него на глазах выступили слезы. — Они подождали, пока мы испытаем «Герберт», и затем уничтожили Луну. Большая часть человечества погибла практически сразу, когда на Землю посыпались огромные обломки нашего спутника. Выжившие продержались еще несколько лет, но к тому времени мировой климат пошатнулся, и жизнь на Земле прекратилась. Я… я

— единственный уцелевший человек своего времени, и то лишь потому, что… извините, я не могу называть их ангелами… потому что они переместили меня сюда, чтобы обо всем рассказать.

— И все? — Мец развернулся и поглядел ему в глаза. — И это все? «Эй, мы разнесли Луну и убили всех на вашей планете… Извините, но вы сами виноваты»? — Он махнул в сторону ближайший утес. — Назовите хоть одну причину, почему я не должен сбросить вас в пропасть?

— Он не виноват! — Фрэнк быстро встал на ноги.

— Перестаньте, оба! — завопила Леа. — Василий, он не…

— Нет, — спокойно вставил Мерфи. — Он прав. Это моя вина.

Не поднимаясь с земли, он созерцал золотистые угли.

— Мне не следовало брать тот листок бумаги, — продолжал он, — но я взял. И я не должен был доводить до того, чтобы меня вынудили рассказать, откуда, по моему мнению, произошел этот листок, но я допустил. И не нужно было последующие двадцать шесть лет тратить на конструирование «Герберта», но…

Он вздохнул и ладонью вытер накатившиеся слезы с лица.

— Ну, остальное вы уже знаете. Возможно, ребята, вы и допустили ошибку в 1937 году, но пять миллиардов людей погибли по моей вине. — Он кивнул в сторону раскинувшейся перед ними безлюдной долины. — Жившие здесь люди когда-то были моими соседями. Поверьте, я испытываю непреодолимое искушение присоединиться к ним. И если бы не…

Он замолчал и прислушался, затем снова поглядел в их сторону.

— Но пришельцы переместили меня сюда не только для того, чтобы я проинформировал вас. Они говорят, это всего лишь предупреждение…

— Что? — потребовал Мец. Мерфи горько улыбнулся.

— Они говорят, мы все еще можем все исправить, если захотим этого.

Он встал на ноги и отряхнулся.

— Я больше не слышу голосов, но мне кажется, я понял, что нужно делать. Это одна мировая линия, так? Это значит, существуют и другие. Я имею в виду другие варианты будущего. — Он бросил взгляд в направлении «Оберона», затем посмотрел на Фрэнка. — Если я не ошибаюсь, эта штука все еще может вернуть в прошлое, так?

— Разумеется. Конечно, может, — ответил Фрэнк. — Он немного поврежден, но все еще пригоден для полета. — Он повернулся к Мецу. — Ты можешь закончить ремонт?

Пилот медленно вздохнул и почесал затылок.

— Ну, у меня нет… — Затем он кивнул: — Конечно, я могу это сделать. Дайте мне несколько часов, и мы сможем лететь. Чего ты добиваешься, Лу?

Фрэнк ответил не сразу. Отступив на несколько шагов от костра, он поглядел на отвратительные кольца, которые поднимались над отдаленными горами. Последний дневной свет исчез за ними, и снова поднялся холодный ветер.

— Там, в прошлом, мы совершили ошибку, — наконец проговорил он. — Теперь мы собираемся исправить ее.

6 мая 1937 года

Четверг, 18:43

На побережье Нью-Джерси опускались сумерки, последние лучи заходящего солнца золотили набегающие на берег волны. Двое детей, которые строили на краю бурунов замки из песка, услышали рев двигателей, после чего над ними проплыла огромная тень. Задрав головы, они от изумления открыли рты, затем вскочили на ноги и радостно закричали, когда над их головами проплыл громадный серебристый эллипс.

«Гинденбург» следовал по береговой линии Джерси уже в течение трех часов. Его прибытие на военно-воздушную базу в Лэйкхерсте откладывалось до тех пор, пока на аэродроме не улучшатся погодные условия. И теперь, в тот момент, когда гигантский воздухолет приближался к городку Форкт-Ривер, радиооператор получил известие о том, что видимость увеличилась до пяти миль, а скорость ветра снизилась до двадцати узлов. Капитан Прусс распорядился, чтобы пилоты взяли курс на Лэйкхерст.

Далеко внизу, на пляже, один из детей, наблюдающих за Л3-129, заметил непродолжительное мерцание воздуха прямо над верхним стабилизатором дирижабля. Зачарованный, он поднял руку, чтобы заслониться от солнца, однако массивный аппарат замедлил ход, чтобы развернуться на северо-запад, и странное видение исчезло из виду. Мальчик решил, что его подвели глаза, и улыбнулся, глядя, как цеппелин медленно совершает разворот. Когда-нибудь, поклялся он про себя, он обязательно прокатится на одной из таких штуковин…

— Мы почти на месте, — раздался у Фрэнка в наушниках голос Меца. — Ты готов?

Сидя в открытой диафрагме люка и болтая ногами, Фрэнк смотрел, как постепенно приближается «Гинденбург». Несмотря на невидимость, «Оберон» все равно отбрасывал прозрачную тень на верхнюю палубу дирижабля. Хронолет висел меньше чем в тридцати метрах над воздухолетом, и теперь Лу отчетливо видел оребрение под туго натянутой парусиновой оболочкой.

— Готов, — ответил он. Ладони были скользкими от пота; он вытер их о брюки и попытался не думать о том, что ему предстояло сделать. — Подойди поближе к вытяжной трубе воздухозаборника в кормовой части.