Читать книгу "Город смерти - Даррен О'Шонесси"

— Охранник-изменник и слепой? — скептично протянул я. — Если у них столько власти, зачем им ты? Какой с тебя толк? Если бы они хотели навредить Кардиналу, огласив секретные документы, то сделали бы это сами. Бред какой-то.

— И все-таки я здесь. Я это сделала, — глянула с вызовом Ама.

— А с досье «Айуамарка» ты копию сняла?

— Нет.

— Это почему же?

— Невычеркнутых имен было — раз, два и обчелся. Я их наизусть выучила. Не забывай, я туда лазила только ради информации о себе самой. Даже не предполагала, что с кем-нибудь придется делиться.

— Я хочу увидеть это досье, — сказал я Аме. — Я хочу пойти с тобой и сам во всем убедиться.

— Ты твердо решил? Дело рискованное. Если Кардинал тебя застигнет, то не обрадуется.

— Рискну.

— Моим способом тебе туда не попасть — ты слишком крупный, через калитку не пролезешь. Можешь встретиться со мной внутри? Завтра вечером, часов в десять?

— А не лучше ли сегодня? — возразил я. — Зачем время терять?

— Я иду с Кафраном в гости, — ответила Ама. — Не пойти неприлично. У одного из его братьев день рождения. Я надеюсь что-нибудь раскопать о своем прошлом: вдруг кто-то из его родственников знает или просто даст какую-нибудь зацепку. Конечно, я уже особо не верю, но удостовериться нелишне. Кроме того, я хочу, чтобы ты за это время еще раз все обдумал и сам кое-что раскопал. Поройся в архивах сам. Убедись, что я говорю правду. Мне не хочется, чтобы ты ввязывался в это дело, сам не зная, кому верен. Ты сейчас вооружен?

Я неохотно кивнул и показал нож. Ама со смехом помахала в воздухе пистолетом.

— Тебе посчастливилось, что дело кончилось полюбовно, — пошутила она. — Конечно, ты должен был прийти с оружием: иначе я бы сама очень удивилась. Но отныне для подозрений места нет. Если ты идешь со мной в «Парти-Централь», ты участвуешь в моем заговоре. Чем бы дело ни кончилось, назад дороги не будет. Это ты должен знать и сознавать. Если ты серьезно хочешь разобраться во всем этом, тебе придется пойти против Кардинала. Двойная игра тут невозможна. Решай — будущее или прошлое, карьера или правда.

— Знаю, — пробурчал я, сердито разбрасывая ногами камешки. — Раньше не знал — думал, выслушаю тебя, а потом убью, и дело с концом. Но я не могу так поступить. Меня эта тайна изнутри гложет. Я боролся изо всех сил… но жажда познания сильнее. Сильнее, чем жажда жизненного успеха. Кардинала предавать не хочется — я и сейчас надеюсь, что как-нибудь обойдется, — но если дело запахнет керосином и придется выбирать между верностью и душевным покоем…

Я с тобой, — заключил я.

Вот так это случилось. Поверив на слово практически незнакомой мне женщине, я объявил войну самому могущественному в городе человеку. Это было безумие. Абсурд. Самоубийство. Но выбора у меня не было. Тяга узнать, кто я на самом деле, перевесила все мои мечты, амбиции и планы. Если я все потеряю — пускай. Я сам не знаю, кто я. Но я — тот, кто я есть.

Мы еще немного побродили по порту, пытаясь говорить на посторонние темы, о наших вкусах, о том, как мы живем и чего терпеть не можем, но то и дело разговор сворачивал назад на Кардинала и наше исчезнувшее прошлое. Я рассказал Аме о «той женщине» и обрывочных образах мира, которого я не мог припомнить. Ей даже такое было неподвластно — ее прошлое скрывала непроницаемая завеса.

Мне подумалось, что мое чувство к этой женщине сможет постепенно перерасти в любовь. Я не знал, почему мне так кажется и что именно притягивает нас друг к другу, но я ощущал: мы созданы друг для друга, созданы изначально.

— Может быть, я когда-то за тобой ухаживал, — заметил я, пока мы шатались по очередному пустому складу. — Или мы просто были знакомы. И именно потому… там, на лестнице…

— Может быть. — Ама пнула гнилую доску, разломив ее надвое, и улыбнулась.

— Интересно, а у других айуамарканцев есть провалы в памяти?

— Я об этом задумывалась, — сказала Ама.

— Откуда же мы взялись? — проговорил я. — Кто мы — «шестерки», которым промыли мозги, чтобы вернее подчинить Кардиналу?

— Промывание мозгов — это сказки, — скривилась Ама. — Я могу поверить, что есть способы влиять на сознание и поведение человека, но не до такой же степени…

— Современная наука всесильна, — возразил я. — Почем нам знать — возможно, мы добровольно согласились на это. А другие — те, чьи имена перечеркнуты, — вовсе не мертвы; может быть, к ним вернулись прежние воспоминания, и и вывели из проекта.

— Шаткая версия, Райми.

— А у тебя какое объяснение?

— Может быть, Кардинал собирает по больницам людей, у которых амнезия, — предположила Ама. — Скупает их или ворует, внушает им фальшивую личность и… — Я выгнул бровь. — А что, не более невероятно, чем твоя теория, — засмеялась она.

— По-моему, у нас не все дома, — заявил я. — Скорее всего у остальных память работает великолепно, а мы — просто два придурка, которых свела судьба.

— Ты правда в это веришь? — процедила Ама.

— Ама, я уже ни во что не верю, — парировал я. — Веру я перерос.

В конце концов мы неохотно распрощались, так ничего и не сказав друг другу о нас самих, чувствах, которые мы испытываем друг к другу и наших общих планах на будущее, если таковое вообще возможно. На это у нас не было времени. Сначала следовало разобраться с «Айуамаркой». Разве могли мы углубиться в тонкости нашей взаимной любви — если это действительно была любовь, ведь я постоянно одергивал себя: «Погоди, ты об этой женщине вообще ничего не знаешь», — когда даже наши подлинные имена остаются тайной за семью печатями?

Мы договорились встретиться на следующий день на девятнадцатом этаже «Парти-Централь», в десять вечера — если оба будем живы. Поцеловавшись один-единственный раз, мы разошлись своими путями. Не сказали друг другу на прощание никаких пафосных или нежных слов. Ама, оседлав мотоцикл, унеслась к Кафрану Риду. Меня в отличие от нее не ждала отцовская нежность. Я вернулся к Натаниэлю Миду.

Когда я подошел к машине, Мид читал газеты, презрительно пофыркивая над статьями о политике. Я потянул дверцу на себя. Мид поднял глаза и, удостоверившись, что перед ним всего лишь я, сложил газету и приготовился трогаться с места.

— Плодотворная встреча? — спросил он, когда мы выехали на шоссе, ведущее назад к цивилизации.

— Э-э-э… оригинальная, — обронил я.

— Опасный человек этот Кардинал, — заметил Мид. — Вы с ним поосторожнее. Сжует и тапочек не выплюнет.

— Откуда у вас такие познания? — спросил я.

— Я таксист. Всю жизнь за баранкой. Много чего слышишь. Много чего видишь. Если есть желание. Большинству все по барабану: они глухи и слепы, в чужие дела не лезут. Но я не из таковских. Люблю быть в курсе событий.

— Кстати, о слепых, — начал я. — Вы что-нибудь знаете о тусовке слепых религиозных фанатиков? Ходят в балахонах и…