Читать книгу "Царь-Космос - Андрей Валентинов"

Может, и вправду – сказка?

…Года за три до начала Империалистической войны Вождь в очередной раз направился на Капри, в шахматы с друзьями поиграть. Ехал через Неаполь, не спешил, достопримечательностями любовался. Местные итальянские эсдеки рады были гостя встретить. Все показали Вождю – и гору Везувий, и шумный порт, и старинный кафедральный собор, в котором каждый год кровь святого Януария вскипает. Но самое интересное в славном городе Неаполе не соборы и не древние руины, а знаменитая Каморра, местная мафия. Соборы во многих городах стоят, а такую мафию только на Сицилии найти можно и еще, говорят, в дикой Калабрии.

Гость очень удивился. Каморра? Архизабавнейшее название! А как у этих мафиози с демократическим централизмом? На каких началах организацию строят?

Любопытство Вождя местные чичероне вполне удовлетворили, благо многие состояли не только в социал-демократах. Гость задумался, даже в блокноте что-то набросал, а после задал простой и очевидный вопрос: милостью которого из местных святых Каморра до сих пор не развалилась?

Мафия и социал-демократическая партия между собой немалое сходство имеют. Власть пирамидой построена. На местах – вожди («каппо», если по-итальянски), над ними главный вождь – «каппо ди тутти каппи». Местные вожди своих подчиненных тиранят, а главный вождь – их самих. Но дальше начинаются различия. Партия живет по закону обезьяньей стаи. Главного вождя сами «каппо» между собой выбирают, драки на съездах и пленумах устраивают. Самый сильный всех побеждает и правит. В Каморре такого нет. Там все по-людски: старый вождь перед смертью назначает преемника, и «каппо» с этим соглашаются, перстень в знак верности лобызают.

Не поверил Вождь, усомнился. С какой такой радости зубастое и клыкастое зверье добровольно присягать станет? У каждого за спиной целая армия, каждый в крови по темечко. Перстень целуют и верно служить обещают? Байки! «Пиноккио» сочинения мелкобуржуазного ревизиониста Карла Коллоди!..

Вождю объяснили и это. На зубастых и клыкастых управа имеется. Главный «каппо» держит при себе отряд отборных головорезов. Из кого собран, где размещен, никому не ведомо. Задача же у головорезов одна – контролировать точное исполнение приказов. Жизнь у ослушников выходит короткая, а смерть медленная. Этот отряд и передает власть преемнику, волю умершего выполняя. Сил у местных «каппо» хватает, но головорезы неуловимы, они нигде и везде. Тем и стоит неаполитанская Каморра.

Поблагодарил гость любезных чичероне и уехал на Капри в шахматы играть. Но историю эту крепко запомнил.

На том сказка кончилась, и началась сугубая реальность. Летом 1917-го, когда создавался аппарат ЦК, Вождь поручил это важное дело пробивному «каппо» из Екатеринбурга Якову Свердлову. Но и сам руку приложил, не поленился. Велено было товарищу Свердлову вписать в структуру Центрального Комитета некий Третий отдел. Возглавил его никому не известный работник из числа недавно вернувшихся в Россию эмигрантов. Ни имени, ни фамилии – сплошной псевдоним, а не личность. Свердлов, прочие «цекисты», равно как делегаты съезда, с этим не спорили. Вождю виднее, чему именно в ЦК быть.

Какими делами занимался новый отдел, никто точно сказать не мог. Поговаривали, будто именно его работники вывезли Вождя из Петрограда в июле, когда за большевиками началась охота, а позже, в октябре, обратно в Питер доставили. Про март 1918-го, когда в новую Столицу переезжать пришлось, знали несколько больше. Красный Петроград покидали в спешке и тайно. Не столько из-за наступающих немцев, сколько из-за взбунтовавшейся матросской братвы, не желавшей выпускать живыми «комиссаров». Тогда-то Третий отдел и переменил имя. К платформе Цветочной были поданы поезда для эвакуации правительства и партийной верхушки. Так и родилось: «Цветочный отдел», вроде как почетное революционное наименование.

Отделом занимался лично Вождь, никого к нему не подпуская. «Каппо» Свердлов, не будучи с этим согласен, решил вынести вопрос на партийный съезд, но не успел – скончался ко всеобщему горю как раз накануне открытия. Отдел же никуда не делся, только стал еще незаметнее. В официально утвержденной структуре ЦК не числился, руководителя никто не назначал и отчетов не требовал. Умные люди предпочитали Отдел в упор не видеть, мудрые же старались держаться как можно дальше. Однако теперь, когда «каппо ди тутти каппи» умирал и приближался час Красных Скорпионов, от секретного Отдела начало зависеть слишком многое. Успел ли отдать приказ внезапно заболевший Вождь, а если успел, то какой? Что будет дальше?

КТО дальше?

* * *

– …Заходи!

Коридорный-«два сбоку» равнодушно кивнул на отпертую дверь. Пантёлкин переступил порог знакомой камеры и сразу же почувствовал перемену. Пахло грязными тряпками. Тюремные запахи и без того лишены изыска, но этот был настолько резким, что Леонид едва удержался от кашля. Правые нижние нары пусты, верхние тоже, и на левых верхних никого. Что за притча? Старший оперуполномоченный на всякий случай поглядел под ноги. Может, кто на полотенце расщедрился?

Нет полотенца.

– Выпустите!!!

Леонид запоздало выругал себя за то, что не удосужился сразу же взглянуть направо, на свои собственные нары. Именно там, на его законном месте, черной неровной грудой было свалено искомое тряпье.

– Выпустите!.. Не могу, не могу, душно!..

Тряпье не желало лежать спокойно – дергалось, подпрыгивало, пыталось слиться в огромный черный ком. Пантёлкин, отступив к стене, сунул руку в карман куртки, где прятался «бульдог»-предатель.

– Слышите?! Душно, не могу дышать, не могу-у-у-у!..

Пахнущий гнилью ком внезапно распрямился, выгнулся дугой и с диким воем бросился вперед.

– Выпустите-е-е-е!..

Пантёлкин спрятал револьвер обратно в карман. Тряпье лежало теперь у него под ногами, слегка подрагивая и громко икая. Ничего, оклемается! Бил он не в висок, а по плечу, в крайнем случае, кость пару вечеров поболит.

Леонид перешагнул через безопасную отныне кучу и присел на отвоеванные нары.

– Пустите-е-е! Не могу в тюрьме, не могу, давит, душно…

Убедившись, что все живы-здоровы, Леонид сбросил куртку, положил кепку вместо несуществующей подушки…

– А-а-а-а-а-а!..

Черная куча взметнулась, смерчем упала сверху…

– А-ай-й-й!

На этот раз он ударил от души. Смерч сложился обратно в кучу и рухнул прямо на грязный цементный пол. Амба! Удовлетворенный результатом, Пантёлкин прилег на нары, забросил руки за голову и прикрыл глаза.

«Эх, яблочко, на вкус приятное! Наш Фартовый попал в непонятное».

С Блюмочкой расстались почти друзьями. Напоследок Яша расщедрился, выдал три пачки «Иры» и даже новую зажигалку. Улыбался, зубы белые скалил, пытался шутить. Это странное добродушие испугало сильнее, чем все угрозы. Ни про папки, ни про таинственный Отдел больше не было сказано ни слова.

Чего хотел Блюмкин, зачем приходил? Документы Лафара спрятаны так, что без самого Пантёлкина не найти. Место Жора подсказал в их самую последнюю встречу. Где прячут лист? Ясное дело, в куче листьев. Мудрость эту Жора не сам придумал, у какого-то англичанина прочитал…