Читать книгу "Ратник. Демоны крови - Андрей Посняков"

Михаил улыбался — он давно уже узнал в только что прибывшем отряде шайку Хеврония, помахал рукой предводителю, чья грузная фигура осанисто возвышалась на вороном жеребце. Все та же кудлатая бородища, кустистые и густые, как у Леонида Ильича, брови, темные глубоко посаженные глаза, широкий нос, золотые серьги в обоих ушах, рваный шрам на левой щеке, через губы… ухватистые узловатые руки, толстые ноги в красных сафьяновых сапогах, мускулистая, обтянутая сверкающей чешуей брони грудь, в левой руке — меч, в правой — окровавленная секира. Эх! Ехал на ярмарку ухарь-купец!

— Эгей, Хевроний Батькович! Эгей!

Разбойник обернулся, прищурился… узнал? Нет, похоже… Зато узнал другой, тот, что гарцевал рядом, в глухом рыцарском шлеме… Спрыгнул с коня, сбросил наземь шлем, скинул войлочный капюшон-подшлемник… Соломенные волосы, смуглое худое лицо, серые бесстрашные глаза…

— Олекса!!!

— Мисаиле! Боярин! Ты какими судьбами здесь?

— За помощью к вам явился! — обнимая друга, не стал врать Ратников.

— За помощью?!

— Сейчас вот сожжем бург — обскажу.

— Ничего, друже, поможем! — Олекса улыбнулся, широко и безмятежно, как улыбаются совершенно ничего не боящиеся и живущие в ладу с самим собой и Господом люди. И тут же задорная улыбка его вдруг погасла, словно бы припорошилась серо-желтой дорожной пылью.

Миша обернулся, перехватив взгляд приятеля, — Кнут! Кнут Карасевич. Ну да, как же без него-то?

Людокрад скакал на белом коне, в сверкающей кольчуге и шлеме, с квадратных плеч его ниспадал ярко-алый плащ с желтым шелковым подбоем — вещица цены немереной! Ишь, прибарахлился, тать…

— Ты его пасись, друже, — сплюнув, хмуро процедил Олекса. — Он тут теперь в силе великой. Княже Новгородский, Олександр Грозны Очи, чрез него оружье да поможу шлет. Чудь местная восстала, да и пруссы.

— Князь Александр восставших язычников оружием снабжает? — Ратников не отрывал взгляда от Кнута. — Чушь! Врут все. Зачем ему это? С орденом замирились, тевтонцы покуда не вякают, все тишком да гладком… Зачем ему язычникам помогать? Будто больше заняться нечем? Тот же Батый, Спартак — вот с кем срочно задружиться надобно, политику делать.

— Но ведь оружье-то шлют! И немало! Еще и серебришка чуди подбрасывают.

Михаил усмехнулся: уж ему-то доброхоты восставшей чуди были очень даже ведомы. Боярыня Ирина Мирошкинична и прочие ей подвластные людокрады, которым свалить конкурентов — прямая выгода. По большому счету: и те, и другие — сволочи!

Кнут Карасевич с окружавшими его всадниками умчался к главной башне, туда же подался и приветливо кивнувший Мише Хевроний и все прочие разбойнички… сиречь восставшая чудь.

Кто-то ловил по всему орденскому двору оставшихся в живых кнехтов, кто-то мастерил таран из подходящего по размеру бревна, подобранного поблизости, за конюшней, а кое-кто уже сгружал с возов сено.

Весь замок пылал, подожженный с нескольких концов, пылал с треском и жаром, и лишь сложенный из мрачных серых камней донжон еще держался, еще трепетало над ним белое крестоносное знамя.

Ударил, бухнул таран — от башенных ворот полетели щепки. С донжона вылили вниз кипящее масло, кто-то из осаждавших закричал, повалился наземь от нестерпимого, разъевшего кожу и кости жара.

Наверху радостно затрубили трубы, снова полилось масло… или кипяток, не так-то и много имелось в замке конопляного масла, слишком уж дорогостоящего для того, чтобы лить его на головы язычникам.

— Рогожки! — подбежав, подал идею Ратников, вовсе не желавший излишних жертв как с той, так и с другой стороны. — Тащите рогожки! Да не забудьте водичкой полить.

Послушались, притащили, укрылись — дело пошло куда как быстрее, теперь уже не особо боялись льющегося со стен кипятка… зато полетели камни!

— Лучников сюда! — Хевроний вмиг смекнул ситуацию. — Бейте в бойницы, робяты!

«Робяты» — судя по всему, в большинстве своем, охотники — и без своего атамана прекрасно знали, что делать: рассредоточились за возами, наладили луки… Засвистели стрелы, таран снова заухал — бумм, бумм…

— А ну поднажми! Поднажми, робя!

А с другой, с противоположной от ворот стороны, под деятельным руководством Кнута, уже поднимались осадные лестницы — одна, вторая, десятая… И не похоже было, чтоб их сколотили вот так, наспех… Готовились!

Конечно, если бы была такая возможность, Михаил предпочел бы и вовсе не встречаться с людокрадом, но… Кстати, интересно, каким образом он привлек сюда разбойников? Байками о несметных сокровищах, запрятанных в подвалах донжона? Впрочем, чего гадать, когда можно просто спросить? Выбрать только момент… Ага…

— Олекса, вы как здесь?

— Тевтоны схватили наших, — коротко пояснил отрок. — В подвалах у себя держат, пытают, тварищи!

— Ага, — понимающе кивнул Михаил. — На святое дело явились. Ничего! Выручим из беды ваших!

Олекса улыбнулся:

— Ну, знамо дело — выручим! Эге-гей! Кто на Бога и Великий Новгород?

И снова ударил таран… да он и не прекращал работы — упорно и методично долбил окованные широкими полосами железа ворота: бумм… бумм… бумм…

И вот наконец ворота подались, развалились…

— Кто на Бога и Великий Новгород?! Йэх!!! Раззудись, плечо!

Нападавшие хлынули внутрь башни, азартно и неудержимо, словно злая морская волна в пробоину обреченного на скорую гибель судна.

И одновременно с ними ворвались на среднюю площадку люди Кнута с лестниц!

Уж теперь-то дела осажденных казались совсем плохи, хуже некуда, тем более что неоткуда было ждать подмоги. Хотя… почему — неоткуда?

— Да, да! — обернувшись, покивал Олекса. — Из Дорпата обязательно вышлют отряд… Вот только мы будем уже далеко — уйдем на ладьях к Пскову!

— Ловко придумано! — взбираясь по винтовой лестнице, одобрительно выкрикнул Миша. — Молодцы!

— Это все Хевроний… Вот уж кто голова!

То, что разбойничий атаман умен и расчетлив, для Ратникова вовсе не было тайной еще с прошлого их знакомства. Да-а… умеет Хевроний жить… И иногда довольствоваться малым. А ведь с виду — варнак варнаком!

На ладьях к Пскову… А по пути заскочить на один неприметный островок… помахать немного мечами — почему нет? В клинике, наверное, найдется что взять… Да и людей надо не так уж и много, главное — лучники.

В главной башне ничего не изменилось за прошедший год, да и что там могло поменяться? Все те же стены, мрачные своды, винтовая лестница, люк…

Люк уже вышибли, и Ратников поспешил подняться на верхний этаж, где уже начиналась новая свара — звенели мечи, раздавались проклятья и вопли.

Разбойники Хеврония уже разделались почти со всеми защитниками донжона — с кнехтами — рыцарей в замке не было, а несколько человек из числа восставшей чуди схватили Якоба Штраузе, явно собираясь отрубить незадачливому баллеймейстеру голову. Здоровенный, устрашающего вида язычник с рыжей кудлатой башкой плотоядно размахивал над головою секирой, выкрикивая что-то по-своему.