Читать книгу "Кровавое Крещение "огнем и мечом" - Виктор Поротников"

— Так вот, Стоймир был помощником у этого персидского чародея, — сказал Добрыня. — Стоймиру был ведом персидский язык, ведь он три года пробыл в рабстве где-то в Персии. Сбежав из неволи, Стоймир вернулся на Русь и занялся волхованием. Он любил поражать простодушных смердов всякими трюками вроде превращения в невидимку. Стоймир пользовался уважением даже среди языческих жрецов, которые не могли распознать в его чудесах хитроумное трюкачество. Я использовал Стоймира, когда князю Владимиру захотелось поразить христианских проповедников удивительной способностью языческих волхвов тоже творить чудеса.

— Стало быть, вера христиан тоже основана на обмане, — с нескрываемым разочарованием произнес Ульфир, — как и языческие обряды волхвов.

— Ни вы, ни я не читали священных книг христиан, — промолвил Добрыня. — Мы еще мало общались с истинными христианами, поэтому нам трудно судить, что истинно, а что ложно в вере Христовой. Светоч новой веры только-только восходит над Русью.

Глава восемнадцатая

Град Ростов

В конце сентября киевская дружина во главе с Добрыней и Путятой лесными дорогами добралась до Ростова, расположенного на северо-западном берегу озера Неро. Здешний князь Бремислав получил смертельную рану в сече с воинственными вятичами, скончавшись накануне вступления Добрыни и Путяты в Ростов.

Княгиня Благомила была вынуждена взять власть в Ростове в свои руки, поскольку ее старшему сыну было всего десять лет.

Прибежавший из Новгорода боярин Щерб посеял тревогу и раздоры среди ростовской знати. Щерб намеренно распускал слух о том, что киевляне всем, кто не желает креститься, рубят голову с плеч. Со слов Щерба выходило, что Добрыня и Путята вырезали пол-Новгорода. Ростовские имовитые мужи спорили до хрипоты, страшась войны с Киевом и в то же время не желая отказываться от своих славянских богов. В разгар этих споров киевляне объявились в Ростове.

Сторонники язычества, подталкиваемые Щербом, вооружились все поголовно и встали стеной возле княжеского терема. Видя, что ростовская дружина многочисленнее киевлян, осмелевший Щерб вызвал Добрыню на переговоры.

В тесноте узких городских улиц двум дружинам было непросто развернуться в боевой порядок.

Выйдя из рядов ростовских ратников, Щерб встал на перекрестке двух улиц, пряча руки под широким плащом. Со стороны было видно, что у него нет ни меча, ни копья.

Добрыня без опаски приблизился к Щербу, оставив свое оружие в руках отроков-слуг.

— Так вот куда тебя занесла нелегкая, боярин, — проговорил Добрыня. — Теперь ты мутишь воду в Ростове!

— Это ты всюду воду мутишь, злыдень! — вскипел Щерб. — Это от тебя всем одни беды! Зачем в Ростов притащился, пес? Мало тебе крови, пролитой в Новгороде?

— Я по твоему следу иду, боярин, — угрожающе произнес Добрыня. — На тебе кровь моего тестя. А еще говорят, что ты над моей мертвой женой надругался. Придется тебе расплатиться за это сполна, негодяй!

Щерб рассмеялся, оскалив редкие зубы и сузив заплывшие жиром глаза. Он шагнул к Добрыне, делая вид, будто хочет сказать ему нечто важное, а сам выхватил из-под плаща кинжал. Как ни проворен был Щерб, но Добрыня оказался проворнее. Перехватив руку Щерба, Добрыня вырвал у него острый клинок. Щерб испуганно отпрянул прочь, но споткнулся и едва не упал. Добрыня настиг Щерба и одним взмахом кинжала вспорол ему горло. Захлебываясь кровью, Щерб бросился бежать. Не добегая нескольких шагов до застывшей в боевом строю ростовской дружины, Щерб рухнул на землю и испустил дух.

Добрыня сел на коня и, подъехав почти вплотную к ростовским ратникам, громко промолвил:

— По воле князя Владимира я пришел сюда, чтобы низвергнуть языческих идолов. Кто из вас не подчинится воле князя Владимира и не наденет крест на шею, с теми я поступлю, как с врагами.

Среди ростовских ратников было немало храбрецов, которых не испугали угрозы Добрыни. Ростовцы осыпали киевлян стрелами — это стало сигналом к началу сражения.

Не имея возможности сойтись стенка на стенку, две рати сгрудились в тесноте улиц и переулков, налегая склоненными копьями на вражеские щиты. Из-за скученности воины не могли ни замахнуться топором, ни вынуть меч из ножен. Киевляне и ростовцы яростно дышали в лицо друг другу, то наступая вперед, то подаваясь назад. Если между ними и вспыхивали ожесточенные схватки на мечах, то где-нибудь во дворах между теремами, куда просачивались маленькими группами те и другие. Эта беспорядочная битва, более похожая на топтание на одном месте сцепившихся тут и там боевых колонн, завершилась ничем, едва опустилась ночная мгла.

Путята предложил было Добрыне поджечь несколько теремов, чтобы тем самым заставить местных жителей сложить оружие. Однако Добрыня не одобрил эту затею.

— Это тебе не Новгород, раскинувшийся по обоим берегам широкого Волхова, — сказал он Путяте. — Коль в Ростове вспыхнет большой пожар, воду на его тушение придется носить из озера Неро, а это путь не близкий. К тому же дома в Ростове стоят слишком скученно, тут вмиг может выгореть весь город.

Утром княгиня Благомила повелела своим самым непримиримым боярам смириться с волей князя Владимира или уйти из Ростова. Поскольку многие имовитые советники и почти весь простой люд были на стороне Благомилы, ярым противникам христиан пришлось подчиниться приказу княгини. Лишь несколько бояр, забрав свои семьи и челядь, ушли в Сарское городище, затерянное в лесах. В том глухом краю язычники еще долго поклонялись древним богам-прародителям.

Едва жители Ростова двинулись к озеру Неро, чтобы креститься в его водах, как зарядил сильный дождь. Люди стали спешно расходиться по домам, видя в этом проявление гнева языческих богов. Никто не слушал уговоров Добрыни, не внимал увещеваниям священников-греков.

Тогда Путята поставил свою дружину заслоном на пути у торопившихся домой ростовцев. Киевляне погнали людей обратно к озеру, сталкивая в воду бояр и купцов вперемежку с простолюдинами. Наиболее рьяные из киевлян загоняли испуганных женщин и детей в воду щитами и древками копий, а на мужчин напирали, поднимая на дыбы своих коней.

И все же в первый день священникам удалось окрестить меньше половины жителей Ростова. В последующие дни на берег озера Неро из-за непогоды приходили лишь немногие из горожан.

В княжеском детинце была спешно возведена бревенчатая церковь, где местному иерею предстояло продолжить обращение здешнего люда в веру Христову.

Добрыня и Путята покинули Ростов в начале октября, спеша привести свою дружину в Новгород до первого снега.

Остановив коня на лесистой возвышенности в ожидании, когда повозки обоза перевалят через холмистую гряду, Добрыня вгляделся в далекое темное скопище деревянных теремов и домишек, окруженных земляным валом и бревенчатой стеной. Издали Ростов казался жалкой деревушкой, притулившейся на низком берегу озера Неро, отливающего голубой лазурью. Зоркие глаза Добрыни различили княжеский терем в самом центре Ростова и рядом с ним — маковку церкви, крытую чешуйчатым тесом и увенчанную крестом. Если бы не обитый медью крест, то купол церкви был бы совсем не заметен на фоне теремных башенок с верхушками в виде луковиц.