Читать книгу "Черная братва - Евгений Сухов"

А судьба Павла Ефимцева уже решена – вряд ли ему удастся вернуться из Лондона живым. Его беспокоило лишь то, что от Крис не было никаких сообщений. Телефон ее тоже не отвечал, что совершенно не было на нее похоже. Но, как бы там ни складывалось, отменить намеченное невозможно. Осталось сделать последнее распоряжение.

Набрав номер, Роман Гальченко с некоторой взволнованностью вслушивался в протяжные гудки. Третий гудок прервался в самом начале, и он услышал бодрый голос подполковника Четверткова.

– Слушаю.

– Твои люди на местах?

– А как еще может быть по-другому? – Голос Четверткова прозвучал крайне удивленно. – Ты нервничаешь, Роман? Что-то на тебя непохоже.

– Не знаю, может, стареть начал.

– А может, потому, что кусок очень большой? Боишься получить несварение желудка? Ха-ха!

Гальченко нахмурился, разговор ему не понравился. Еще год назад Четвертков, показывая во всем предупредительность, говорил с ним подчеркнуто вежливо, заискивающе заглядывая в глаза. А сейчас разговаривал так, будто намеревался похлопать его по плечу, совершенно забывая о том, что между ними лежит целая пропасть. Видно, в какой-то момент Гальченко подпустил его ближе, чем следовало бы, и Четвертков вообразил себя едва не компаньоном.

С подобным настроением следовало кончать!

– Послушай, а не слишком много ты говоришь? – строгим тоном проговорил Гальченко.

– Извини, – тотчас поправился подполковник.

– Вот так-то оно лучше. Надеюсь, сбоев не предвидится?

– Все будет точно так же, как и всегда. Ребята ждут приказа.

С Четвертковым Гальченко работал уже третий год, за что тот получал свою долю от всех захваченных предприятий, которой ему хватало едва ли не на все известные удовольствия, а, кроме того, оставалось еще на то, чтобы достраивать небольшой особнячок на пятьдесят третьем километре от МКАД. Так что на жизнь ему жаловаться было грешно. И подполковник держался за подобную халтурку обеими руками. Подразделение, которым он командовал, всерьез верило в безупречность своего начальства, и когда он в очередной раз производил рейдерский захват, ребята всерьез полагали, что занимаются благим делом, отнимая у зарвавшихся олигархов народное достояние. А щедрые премиальные, выплачиваемые после проведенного дела, позволяли заглушать некоторые потуги совести.

– Хорошо, – ответил Гальченко и отключил телефон.

Перед предстоящим днем надлежало как следует выспаться, тем более что завтра он должен будет предстать в совершенно новом качестве.

Роман Гальченко уже было собрался выключить свет, как в дверь неожиданно позвонили. Ночных визитов, равно как и поздних телефонных звонков, он не любил. От них всегда следовало ожидать только неприятностей. Включив камеру видеонаблюдения, он увидел, что у порога стоит Лидия. Неужели предчувствие не обмануло, и в самый последний момент что-то произошло? Угрызениями совести Роман Гальченко не мучился: о столь позднем визите надо было хотя бы предупредить по телефону, а потому он вполне может оставить за собой право не открывать входную дверь.

– Что-нибудь случилось?

– Роман, открой, у меня есть для тебя нечто важное.

– Почему не позвонила? Ты забыла, что, кроме тебя, у меня есть еще собственная личная жизнь?

Всего-то небольшая пауза, страшно не понравившаяся Гальченко, после которой последовал уверенный ответ:

– Боялась, что нас могут прослушать. Нам нужно переговорить наедине.

– Это как-то относится к завтрашнему делу?

– Можно сказать и так.

Роман Гальченко увеличил изображение девушки, стараясь получше рассмотреть ее глаза. Если бы в них отразилась паника, граничащая с ужасом, тогда еще легче было бы понять, что творится в ее душе, но скверность ситуации заключалась в том, что он увидел полнейшую безысходность.

Роман Гальченко всегда полагался на интуицию, самое благоразумное в его положении – отправить гостью восвояси. Наверняка у нее хватит денег на обратную дорогу. Но в самый последний момент он передумал и, разблокировав дверь, произнес:

– Проходи.

Тяжелая дверь открывалась неохотно, освобождая для обзора сначала мозаичный кафельный пол с куском стены, выкрашенной в светло-зеленый цвет, а далее ноги Лидии, обутые в короткие красные сапоги. Роман подался немного вперед, чтобы увидеть гостью, как дверь вдруг широко распахнулась, явно поддаваясь силе, и в проеме предстали двое мужчин в масках и камуфляже.

– Стоять! – прозвучал отчаянный вопль, и тотчас сильнейший удар в челюсть сбил его с ног. В следующую секунду его руки заломили за спину, выворачивая их из суставов.

– Ыы! – взвыл Гальченко от нестерпимой боли.

– Молчать, паскуда! – прокричал кто-то сверху.

– Поднять его, – прозвучал чей-то спокойный и одновременно властный голос.

Причиняя боль, чьи-то сильные руки подхватили его за плечи и поставили на ноги. Перед ним стоял молодой мужчина в строгом черном костюме располагающей внешности. Гальченко не мог отделаться от ощущения, что прежде они встречались, вот только никак не мог вспомнить, где именно. Вокруг них плотным кольцом застыли спецназовцы, на случай, если связанный рискнет на какой-нибыдь безрассудный поступок.

Не дождетесь!

– В чем дело? Что все это значит? – выдавливая слова, спросил Гальченко у мужчины, определив в нем главного.

– Советую вам не тратить понапрасну эмоции, здесь не театр. Предлагаю рассказать все с самого начала.

– О чем вы? Кто вы такие?

– Вы что-нибудь слышали о военной разведке?

Губу неприятно саднило – расшиб при ударе о пол.

– Моя деятельность к вашему ведомству не имеет никакого отношения, – сквозь зубы процедил Гальченко. – Вам еще предстоит ответить за произвол.

– Имеет и самое непосредственное… Я – капитан первого ранга Степанов, возглавляю антитеррористический отдел. Вы арестованы за торговлю оружием и за содействие международному терроризму.

– Вон вы куда хватили! Скажите, вас нанял Ефимцев? Лихо он меня переиграл, ничего не скажешь, по-гроссмейстерски!

– Все, пакуйте его! – распорядился Степанов. – Видно, разговор придется перенести на другое время.

Заметив стоявшую в дверях Карпову, Роман Гальченко криво усмехнулся:

– Так вот какое важное дело тебя привело…

Кто-то чувствительно подтолкнул его в спину, выпроваживая из комнаты. В прихожей Роман Гальченко приостановился, посмотрев на огромные часы, стоявшие в самом углу. До начала захвата компании оставалось каких-то сорок пять минут. Губы злорадно растянулись в усмешку: это будет его последний привет Ефимцеву. Приятно осознавать, что последнее слово останется за тобой.

Роман Гальченко не знал, что двадцать минут назад силами собственной безопасности подразделение Четверткова было разоружено и доставлено в камеры предварительного заключения.