Читать книгу "Ранние дела Пуаро - Агата Кристи"

— Вы не заметили меня, так как ваши мысли были занятыдругим. Я прочел на вашем лице и еще кое-что, что люди обычно предпочитаютскрывать. Ненависть. Вы не скрывали ее, будучи уверенным, что вас никто невидит.

— Продолжайте, — снова попросил Харрисон.

— Собственно, я почти все уже сказал. Я приехал сюда,случайно увидел имя Лэнгтона в регистрационной книге, затем случайно на негонаткнулся и после этого поспешил к вам. При моем появлении вы сначала опешили,но потом сообразили, что для вас это даже весьма кстати, и этим усугубили моиподозрения. Я задал вам несколько вопросов. Вы отрицали, что попросили Лэнгтонакупить цианистого калия, вернее, вы сделали вид, что удивлены. От Лэнгтона мнебыло известно, что он намерен навестить вас в половине девятого. Вы же назвалидевять часов, рассчитывая, что, когда я вернусь, все будет кончено…

— Зачем вы пришли ко мне! — закричал Харрисон. — Принесла женелегкая!

Пуаро гордо вскинул голову.

— Я говорил вам, что расследую убийство.

— Убийство? Вы хотите сказать, самоубийство?

— Нет. — Голос Пуаро стал очень резким. — Я хочу сказать,убийство. Ваша собственная смерть должна была быть скорой и легкой, но смерть,которую вы уготовили Лэнгтону, была бы поистине ужасна. Ваш план был таков: онпокупает яд и приходит с ним к вам. Вы пьете вместе чай. Внезапно вы умираете,в вашем бокале обнаруживают яд, а Клода Лэнгтона приговаривают к смерти черезповешение.

Снова простонал Харрисон.

— Зачем вы приехали? Зачем пришли ко мне?

— Я уже объяснил вам. Но есть и другая причина. Вы мне оченьсимпатичны. Послушайте, mon ami, вы обречены, вы потеряли девушку, которуюлюбили. Все это так. Но я не хочу, чтобы вы отягощали свою душу убийством? Атеперь скажите: рады вы или нет, что я приехал в ваши края?

Последовала небольшая пауза, и вдруг Харрисон распрямился,на его лице появилось выражение собственного достоинства. Его взгляд сталвзглядом человека, сумевшего побороть низменные побуждения. Он протянул Пуароруку через стол.

— Слава Богу, что вы приехали! — сказал он. — Слава Богу!

Двойная улика

— Но прежде всего, никакой огласки, — сказал мистер МаркусХардмэн, наверное, уже в двадцатый раз.

В его монологе слово «огласка» звучало как назойливыйлейтмотив. Мистер Хардмэн был маленьким человечком, немного полноватым, сбезукоризненным маникюром и жалобным тенорком. В некотором роде он былзнаменитостью, а его профессией была светская жизнь. Он был богат, но нечрезмерно, и ревностно тратил свои деньги на светские удовольствия. У него былохобби — коллекционирование. Он был прирожденный коллекционер. Старые кружева,старинные веера, антикварные украшения — грубая современность словно бы несуществовала для Маркуса Хардмэна.

По срочному вызову мы с Пуаро явились к нему и застали егомечущимся в мучительных сомнениях. При сложившихся обстоятельствах для негобыло немыслимо обратиться в полицию. Но не обратиться туда было равносильнопотере самых ценных вещей из его коллекции. В качестве компромисса оностановился на Пуаро.

— Мои рубины, мосье Пуаро, и изумрудное ожерелье — говорят,оно принадлежало Екатерине Медичи… О Боже, изумрудное ожерелье!

— Может быть, вы изложите мне обстоятельства их исчезновения?— мягко спросил Пуаро.

— Я сгораю от нетерпения сделать это. Вчера ко мне пришлигости, которых я пригласил на чашку чаю, — встреча, так сказать, в узком кругу,было всего человек шесть-семь. В течение сезона я обычно устраиваю одну-дветакие встречи, возможно, мне не следовало бы так говорить, но они всегдапользовались большим успехом. Хорошая музыка — Накора, тот самый пианист, иКатрин Бэрд, контральто из Австралии — как всегда в большой гостиной. А дочаепития я показывал гостям свою коллекцию средневековых украшений. Я их хранювон в том стенном сейфе. Внутри он оборудован как шкафчик, полки обиты цветнымбархатом — на этом фоне лучше смотрятся драгоценности. Потом мы осмотрели веерав той витрине на стене. Затем пошли в студию слушать музыку. И только послетого, как гости ушли, я обнаружил, что сейф пустой, его обчистили! Наверное, яне закрыл его как следует, и кто-то воспользовался этим… Рубины, мосье Пуаро,изумрудное ожерелье — я собирал эту коллекцию всю жизнь… Чего бы я только не отдал,чтобы вернуть их! Но умоляю: никакой огласки! Вы же понимаете, мосье Пуаро, неправда ли? Мои собственные гости, мои личные друзья! Это был бы грандиозныйскандал!

— Кто последним покинул эту комнату, когда вы пошли встудию?

— Мистер Джонстон. Может быть, вы его знаете… Этоюжноафриканский миллионер. Он только что снял дом Эбботбари на Парк-лейн. Онзамешкался в кабинете на несколько мгновений, как я вспоминаю. Но конечно жеэто не мог быть он!

— А кто-нибудь из ваших гостей в течение дня возвращался вэту комнату под каким-нибудь предлогом?

— Я был готов к вашему вопросу, мосье Пуаро. Возвращалисьтрое из них. Княгиня Вера Росакова, мистер Бернард Паркер и леди Ранкорн.

— Расскажите нам о них.

— Княгиня Росакова — совершенно очаровательная русская леди,из обломков старого режима. В нашу страну она приехала недавно. Мы с ней ужебыло попрощались, и я был несколько удивлен, увидев ее в этой комнате,разглядывающую коллекцию вееров. Знаете ли, мосье Пуаро, чем больше я думаю обэтом, тем более подозрительным мне кажется этот ее внезапный интерес к веерам.А как на ваш взгляд?

— В высшей степени подозрительно. Но расскажите и о других.

— Ну, Паркер просто зашел сюда взять ящичек с коллекцией миниатюр,которую мне не терпелось показать леди Ранкорн.

— А сама леди Ранкорн?

— Смею думать, вы знаете, кто такая леди Ранкорн — дама ужедовольно почтенных лет, с весьма сильным характером, большую часть временипроводит на заседаниях благотворительных комитетов. Она возвратилась в комнатуза своей сумочкой, которую случайно там оставила.

— Bien[133], мосье. Итак, у нас четыре подозреваемых.Русская княгиня, английская гранд-дама, южноафриканский миллионер и мистерБернард Паркер. Кстати, а кто он такой, ваш мистер Паркер?

Этот вопрос, казалось, вызвал сильное замешательство мистераХардмэна.

— Он.., э.., он молодой человек. Ну, собственно, один мойзнакомый.

— Об этом я уже догадался, — меланхолично заметил Пуаро. — Ачем он занимается, этот ваш мистер Паркер?