Читать книгу "Пелагия и красный петух - Борис Акунин"

Был в кассе и еще один человек – щеголеватыйблондин с идеальным сияющим прибором. Этот стоял в углу, у конторки, и что-топереписывал в растрепанную учетную книгу.

– Шабат шолом, —поздоровался МатвейБенционович по случаю приближающейся субботы. Молодой человек прошелестел:

– Здравствуйте.

Взгляд у него был мягчайший, прямо шелковый.

Ростовщик же только кивнул. Посмотрел навошедшего еще раз, подольше, и протянул руку ладонью кверху.

– Показывайте.

– Что показывать? – удивился Бердичевский.

– Что принесли, то и показывайте.

– С чего вы взяли, будто я вам что-то принес?

Голосовкер закатил глаза, вздохнул итерпеливо, как малахольному, объяснил:

– Ко мне приходят либо-либо. Либо чтоб взятьссуду, либо чтоб заложить вещь. Вы же не цудрейтер,чтобы думать, будто я дамссуду незнакомому человеку? Нет, вы не цудрейтер.Еврей, если он цудрейтерили,выражаясь культурно, идиот, не носит шляпу-котелок за двенадцать рублей ипиджак английского твида за сорок или даже сорок пять целковых. Значит, выпринесли вещь. Ну, что там у вас? Золотые часы? Кольцо с камнем?

Он сдвинул очки на кончик носа, вместо нихспустил со лба на глаз лупу, пощелкал пальцами.

– Давайте, давайте. Я, конечно, не цадик и нераввин, но в пятницу вечером хожу в синагогу, а потом пою «Шалом алейхэм,мал`ахэй га-шалом»и сажусь за праздничный стол. Кеша, а вы что возитесь? –повернулся он к блондину. – Ей-богу, лучше бы я нанял какого-нибудьеврея-безбожника, чтобы сидел в конторе в пятницу вечером и в субботу.

– Сейчас-сейчас, Эфраим Лейбович, – кроткомолвил Кеша и застрочил в книге с удвоенной скоростью. – Что-то я не вижу вописи бирюзовых бус мадам Слуцкер. Разве она не придет их выкупать? Завтрапоследний день.

– Придет, конечно, несмотря на субботу, ибудет плакать, но денег у нее нет, а значит, отдавать бусы ей не придется. Язапираю их в сейф.

Пользуясь паузой, Матвей Бенционовичразглядывал «паука», пытаясь определить, как с таким разговаривать. Наверное,лучше всего попасть в его же собственный тон.

– Ничего я вам не принес, мсье Голосовкер, –сказал статский советник, и голос сам собой заплел певучую интонацию, казалось,навсегда вытесненную долгими годами учебы и государственной службы. – Наоборот,хочу у вас кое-чего взять.

Ростовщик убрал руку, прищурился.

– Я буду давать кое-чего незнакомому человеку,хоть бы даже и в шляпе-котелке? По-вашему, я шлимазл?

Бердичевский сдержанно улыбнулся.

– Нет, мсье Голосовкер, вы не шлимазл.ВеликийИбн-Эзра сказал: «Если шлимазлвздумает стать гробовщиком, люди перестанутумирать, а если шлимазлстанет продавать светильники, то перестанет заходить солнце».У вас же с коммерцией, насколько мне известно, всё в полном порядке.

– Насколькр вам известно? – переспросилГолосовкер. – А могу я поинтересоваться, насколько именновам известно? Вы,извиняюсь, кто такой будете и откуда?

– Мордехай Бердичевский, – поклонилсяпрокурор, назвавшись именем, которое носил до крещения. – Из Заволжска. И я всамом деле о вас много кой-чего знаю. – Заметив, как напряглось при этих словахлицо хозяина, Матвей Бенционович поспешно добавил. – Не бойтесь, мсье Голосовкер.Я хочу попросить у вас то, что охотно даст любой еврей, – совета.

– И вы приехали в Житомир из Заволжска, чтобыспросить у Эфраима Голосовкера совета? – недоверчиво прищурился ростовщик.

– Вы засмеетесь, но так оно и есть.

Засмеяться Эфраим Лейбович не засмеялся, ноулыбнулся – немножко встревоженно и вместе с тем польщенно.

Бердичевский покосился на молодого человека,который всем своим видом показывал, что занят работой, ничего вокруг не видит ине слышит.

– Говорите, мсье Бердичевский. Кеша хорошиймальчик, а идише харц[20], хоть и кацап. Он знает: что сказано в этих стенах, вэтих стенах и останется.

Обладатель еврейского сердца будто и не слышаллестной аттестации – сосредоточенно зашуршал страницами, что-то там выискивая.

Прокурор тем не менее понизил голос:

– У меня в Заволжске ссудно-кредитноетоварищество – вроде как у вас. Ну, может быть, немножко побольше.

Он показал большим и указательным пальцами,что совсем ненамного.

– И как вам это удалось? Ведь Заволжскаягуберния за чертой оседлости. Выкрестились?

– Нет, как можно, – укоризненно развел рукамиБердичевский. – Как говорится, из свиного хвоста ермолки не сошьешь. Но это,скажу я вам, был еще тот макес.Пришлось записаться в купцы первой гильдии. Неподумайте, что быть купцом первой гильдии – цимес мит компот.Одно свидетельствостоило 565 рублей, да еще ведь нужно непременно вести оптовую торговлю, а какаяв нашем ремесле оптовая торговля? Не хочешь опта – плати полицеймейстеру, а лохим ин коп[21], — взял грех на душу Матвей Бенционович, оклеветав честнейшегозаволжского полицеймейстера.

Сам на себя удивлялся – до чего легко изпамяти выскакивали словечки и выражения из детства.

– Э, вы еще не видели нашей полиции, –печально улыбнулся Голосовкер. – Хуже урловя не встречал даже в Белой Церкви.

Прокурор озадаченно моргнул, потом вспомнил:урл —это то же самое, что гой.

Однако пора было переходить к делу. ИБердичевский осторожно начал:

– Обратился ко мне один человек. Хочет открытьсвое дело, просит ссуду в двадцать пять тысяч.

Эфраим Лейбович закатил глаза в знак уваженияк такой сумме.

– Я бы не дал, потому что человек он вЗаволжске новый и недвижимого имущества там не имеет, однако тут особенноеобстоятельство. Сам этот человек гой,дворянин, а поручительство привез отеврея, да не какого-нибудь лайдака,а от уважаемого рава Шефаревича из вашегогорода.

Голосовкер поднял брови, и Бердичевский сразузамолчал – не последует ли какого-нибудь комментария. Нет, не последовало.