Читать книгу "Башня одиночества - Валерио Массимо Манфреди"

Когда пир подходил к концу, вошел гвардеец и приблизился к Разафу.

— Господин, — сказал он, — солдаты пустыни пересекли стену песка, их полководец явился к нам, безоружный, и просит позволения видеть тебя. Однажды мы уже спасли его в Песках призраков. Он говорит, что пришел с миром, предлагает тебе свое союзничество и готов предоставить в твое распоряжение мощное оружие, которое привез с собой.

— Проведи его ко мне, когда все покинут зал. Поставь дозор у входа в оазис и часовых на башни: мы должны контролировать все их передвижения.

Воин склонил голову и вышел. Разаф обратился к Амиру и Арад:

— Я хочу, чтоб вы остались. Чужестранец, солдат пустыни, просит разрешения говорить с нами, тот человек, которого ты однажды уже спас от смерти, Амир. Выслушаем, что он нам скажет.

Участники пира удалились один за другим, и зал опустел. Когда все вышли, дверь открылась и на пороге появился полковник Жобер. Он был весь в пыли, усталые глаза покраснели.

— Мне сказали, что ты — Разаф-эль-Кебир, господин этой земли.

— Госпожа этой земли не может присутствовать здесь, потому что ее разум давно погружен во мрак. Я ее муж.

— Я знаю, — ответил Жобер, — слышал ее сладчайшее пение на башнях Калат-Халлаки и крик ее ужаса. Я пришел предложить тебе союзничество против общего врага, против чудовищных созданий, помутивших разум твоей супруги и истребивших моих людей у меня на глазах.

— Ты пожелал отправиться в Пески призраков, не зная, что тебя ожидает, и жестоко заплатил за свою дерзость, — заметил Разаф.

— Я знаю, — кивнул Жобер, — но солдаты пустыни обязаны исполнять распоряжения своего командования. Мне приказали исследовать территорию, которую вы называете Песками призраков, и у меня не было выбора. Я обязан тебе жизнью и вернулся, чтобы предложить свое союзничество; я хочу отомстить за своих павших и похоронить их с почестями. У меня есть мощнейшее оружие, способное убить сотни людей за несколько мгновений, со мной отряд верных и храбрых солдат. Мы выступим в поход вместе и уничтожим блемиев. Я обещаю тебе, даю слово чести, что потом навсегда уйду и никто из солдат пустыни больше не пересечет стену песка. Калат-Халлаки снова станет мифом.

Разаф молча смотрел на него: пришелец был обессилен и с трудом держался на ногах, но в глазах его читалась отчаянная решимость и несгибаемая воля. И Разаф понял, что честь для этого человека не просто слово, но чувствовал при этом — столь великая жертва, столь ужасные усилия и огромный риск объясняются не только жаждой мести и желанием похоронить кости, высохшие на солнце. Он обернулся к Амиру и увидел, что и полководец думает так же.

— Ты хочешь не только мести, и погребение останков — не единственная твоя задача. Что еще ты ищешь? Я не позволю тебе пройти, если ты не будешь со мной откровенен.

Жобер опустил голову.

— Мудрецы нашего народа говорят, что через пять дней, семнадцать часов и семь минут от звезд придет послание. Один из них явился со мной, чтобы выслушать его. Но место, куда оно придет, находится в Песках призраков, на земле блемиев.

Арад вздрогнула, Разаф тоже не смог скрыть удивления.

— Мудрецы твоего народа сказали тебе правду, — промолвил он. — Мы тоже хотим услышать этот голос.

— Зачем нам чужестранец? — перебил Амир. — У нас тоже есть мощное оружие, которое я привез с собой через пустыню. Однажды мы уже спасли его, а значит, мы сильнее. Нам не известно, кто он такой и каковы его истинные намерения.

Арад подошла к нему, положила руку на плечо.

— Битва будет очень трудной и, возможно, окажется последней, Амир, так пусть эти союзники сражаются с нами. Это ничуть не умалит твою отвагу, и я все равно сдержу обещание, данное тебе, потому что ты будешь командовать ими, распределять силы и перемещать их на поле боя. — Она поцеловала его в голову и вышла.

Спустившись по лестнице, Арад пересекла двор, все еще освещенный факелами, и отправилась в безмолвную долину через сады и пальмовые рощи, погруженные во мрак, вдыхая запахи полей. Облака покрывали небосвод, оставляя лишь узкий просвет на западе, там, где тонкий серп луны висел над кронами деревьев. Совсем близко послышалось журчание источника, которому она так часто внимала, когда была ребенком, словно сладкой музыке, нежному пению. Она подошла к берегу и бросила в воду камень, вспомнив детскую игру. Маленькие концентрические волны побежали в стороны, облака разошлись, в источнике отразился кусочек неба, и Арад увидела красный свет Антареса, блестевший, словно рубин в черном, отполированном зеркале:

Три всадника молча смотрели на плотное облако песка, скрывавшее от них горизонт на юге. Они ждали, пока последний луч солнца исчезнет во мраке, чтобы прочесть по звездам свою судьбу. Но когда все отблески погасли, темное небо над песчаным облаком озарилось новым светом — мутное, кровавое сияние словно бы пульсировало, то расширяясь, то сужаясь.

— Боже, что это? — спросил Филипп.

— Это он, — ответил Десмонд Гаррет. — Он просыпается. Звезда Антарес отразилась в источнике Халлаки. Мы должны ехать туда! — И он пришпорил коня. Но лошади в тревоге рыли копытами землю, упирались, отказываясь двигаться к этому зловещему сиянию, пятнавшему небо, словно воспаленная рана.

— Лошади боятся, — заметил эль-Кассем. — Нам не удастся пересечь это облако.

— Значит, спешимся, если это понадобится, — отрезал Гаррет. — Мы пойдем на красное сияние. Оно поведет нас даже внутри облака. — Он еще раз пришпорил коня, Филипп и эль-Кассем последовали за ним, однако вскоре Десмонд остановился. — Смотрите! Облако рассеивается…

И действительно, прямо перед ними, там, где пульсирующий свет горел ярче всего, облако начало редеть, словно утренняя дымка, растворяющаяся в солнечных лучах. Через некоторое время ветер утих и на западе показался лунный серп.

— Вперед! Путь открыт! — Он обернулся к Филиппу и усмехнулся: — В Париже этого бы не произошло, верно?

Филипп в ответ пришпорил коня, первым устремляясь к цели, и все трое галопом поскакали по высохшему руслу Вади-Аддира.

Они остановились, когда перед ними открылась потаенная долина и чудеса Халлаки: замок, одинокий великан, бодрствовал во мраке, дрожали огни в его окнах, гасли, чтобы зажечься вновь в другом месте, эхом отдавались от башенных стен приглушенные расстоянием оклики. Долина, напротив, казалась пустынной, оглашаемая лишь голосами ночных птиц. Среди темной зелени деревьев кое-где блестела вода, отражая серебряный свет луны.

— Теперь ты понимаешь, что я ощутил, увидев перед собой все это? — спросил Десмонд Гаррет.

Филипп молча кивнул, не в силах выразить охватившее его волнение, потом взглянул на череду низких холмов, протянувшихся справа от них, — красное сияние уменьшилось, почти погасло.

— Он по-прежнему там, — сказал отец, — просто мы отклонились в сторону Вади-Аддира, единственного возможного пути.