Читать книгу "Шпион, который ее убил - Сергей Донской"

– Марго? Ты что мелешь, капитан?

– Если настаиваешь, я больше не буду фамильярничать. Отныне вы для меня снова Маргарита Марковна…

– Маргарита Марковна?

– Или госпожа Морталюк, как вам будет угодно.

– Морта… Эй, что происходит, капитан?

– Здесь, на горе Фишт, – задушевно произнес Бондарь, – мы ближе к небу, а значит, ближе к богу…

– Фишт? Ты сказал: Фишт?

– Давайте обойдемся без насилия…

– Что, обстановка хреновая, капитан? – надрывался Роднин. – Почему ты так долго не выходил на связь?

– Велите своим людям хотя бы сегодня сложить оружие, – сказал Бондарь. – Автоматы, пулеметы, гранатометы…

– Проповедник какой выискался! – не сдержался один из охранников. – Пришить бы его, падлу такую. Иисусика он из себя корчит! А кто наших ребят недавно крошил направо и налево?

– Я понял, капитан, – заговорил Роднин изменившимся тоном. – Их там много, и твои дела плохи. Но ты не унывай, Женя. Держись!..

«Спасибо на добром слове, товарищ полковник», – подумал Бондарь и отключил телефон. Дальнейшие переговоры с Москвой не имели смысла. Москва была далеко, а он находился здесь, под прицелом шести стволов. И взятая в заложницы Тамара тоже находилась здесь.

И смерть ходила рядом, обдавая затылок Бондаря своим ледяным дыханием.

– Лови! – Он метнул телефон обратно, прибавив: – Связь оборвалась. Если хозяйка перезвонит, скажи, что я еду с вами.

– Куда же ты, на хрен, денешься, – процедил охранник, поднося оживший телефон к уху. – Да, Маргарита Марковна… Понятия не имею, Маргарита Марковна… Нет, он только с вами разговаривал, а потом трубку сразу вернул… Связь оборвалась, говорит… Ага… Поднимаемся, ждите… Шашлычки? – Охранник с иронией взглянул на Бондаря. – Если баранинки маловато, то не беспокойтесь, Маргарита Марковна, скоро доставим.

И действительно, баран, обругал себя Бондарь, приближаясь к аэросаням, на которые ему указали. Имел тысячу и одну возможность прикончить Морталюк, а не прикончил. Было бы не так обидно помирать.

Мысли были правильные, но несвоевременные. Бондарь выбросил их из головы. Если бы можно было с такой же легкостью избавиться от тяжеленного камня на сердце!

Глава 22,

полная неожиданностей и новых впечатлений, после которых жизнь вовсе не кажется прекрасной и удивительной, но все равно она продолжается, и в дальний ящик ее, как прочитанную книгу, не отложишь

Путешествие наверх заняло около двадцати минут. Пока добрались до станции канатной дороги, пока дождались подвесного вагона, пока поднялись на второй уровень…

Все это время Бондарь курил сигарету за сигаретой, пытаясь представить себе, какой будет встреча с Тамарой. Смерит ли она его ненавидящим взглядом? Поймет ли, простит ли? Улыбнется ободряюще? Проклянет?

Много чего передумал Бондарь, но так и не угадал.

На площадке возле станции фуникулера, куда высадили его конвоиры, Тамары не было. Здесь собрались около десяти человек, среди которых Бондарь узнал пару парней с верхней базы, Щусевича, Раису и, конечно, Маргариту Марковну Морталюк в роскошной шубе до пят. Компания расположилась на очищенном от снега пятачке возле трассы бобслея. Бондарю редко случалось бывать здесь, но, озираясь по сторонам, он не местность разглядывал, а искал глазами Тамару.

– Изнываешь от нетерпения? – спросила Морталюк, постукивая по ладони хрустальным мундштуком со вставленной сигаретой.

Заметив движение хозяйки, Щусевич поспешил высечь пламя из зажигалки. Чирканье утонуло в музыке, звучавшей на площадке. Переносной лазерный проигрыватель выдавал вальс. Раз-два-три, раз-два-три – волшебный вальс превращал происходящее в фантасмагорию.

– Где она? – громко спросил Бондарь.

Из туннеля бобслея, к которому он стоял спиной, сквозило. Вместе с конвоирами, доставившими сюда Бондаря, на площадке было шумно и многолюдно. В отдалении дымились мангалы, пахло жареным. Повинуясь кивку Морталюк, ее помощники и двое охранников с автоматами наперевес подошли поближе, обступив Бондаря полукругом. Остальные стояли по всей площадке, с любопытством наблюдая за главными действующими лицами.

– Где? – повторил Бондарь, глядя в переносицу Морталюк.

– Какой ты рассеянный сегодня, – хихикнула она. – Оглянись-ка.

– Разуй глаза, – грубо посоветовал Щусевич.

Раиса промолчала, только зубочистка в ее поджатых губах ходила ходуном.

Бондарь медленно повернулся. По левую руку от него высился навес, под которым были составлены сани для группового и одиночного спуска. Напротив зияло ущелье из гладчайшего голубоватого льда; желоб круто уходил вниз, а потом исчезал совсем – его продолжения не было видно. Рядом возвышался металлический щит со схемой зигзагообразного маршрута.

– Смотри-смотри, – подала голос Морталюк.

Повернув голову вправо, Бондарь увидел брезентовое полотнище, под которым угадывались очертания загадочного неодушевленного предмета, плавно сужающегося кверху. Достигая приблизительно метровой высоты, он напоминал по форме конус с округленной вершиной. Утоптанный снег вокруг брезента блестел в лучах прожекторов станции. Как будто его поливали водой и раскатывали, забавы ради.

Как будто? Забавы ради?

Бондарь задохнулся от предчувствия беды. Возле брезента валялись пустые канистры и ведра. Сюда действительно носили воду. Зачем она понадобилась на открытом воздухе в такой мороз?

– Ты когда-нибудь присутствовал на открытии памятников? – насмешливо спросила Морталюк.

Бондарь вздрогнул. Ее резкий голос, наложившийся на мелодию очередного вальса, резанул слух. Неправильная тональность, раз-два-три, раз-два– три. Звучит совершенно немелодично и жутковато, раз-два-три, раз-два-три.

– Нет. – Бондарь вдруг понял, что оборачиваться не надо. Самое главное, самое важное находится прямо перед ним. Памятник. Изваяние. Ледяная скульптура.

– Помнишь, ты рассказывал мне про подвиг генерала Карбышева? – не унималась Морталюк. – Не могу не выразить тебе благодарность, дружок. Вчера вечером, когда ты решил провести Рождество в гордом одиночестве, я просто места себе не находила от скуки. А потом придумала, как себя развлечь. Мы все повеселились на славу, верно я говорю?

За спиной Бондаря выразили полное согласие. Одобрительным гудением, свистом, улюлюканьем, жидкими аплодисментами.

– Тебе предоставляется право снять покрывало, дружок! – визгливо крикнула Морталюк.

Оркестр продолжал играть вальс, а Бондарю померещилось, что до него доносится реквием. С трудом переставляя негнущиеся ноги, он подошел к брезенту и наклонился. Собственная тень была черной, как силуэт летучей мыши, агонизирующей на белом листе. Приподняв брезент, Бондарь всмотрелся в черты женского лица, проступавшего сквозь слой льда. Прозрачная оболочка была довольно тонкой и, наверное, хрупкой. Но разбивать ее было поздно. Замерзшей Тамаре ничто не могло помочь, ничто.