Читать книгу "Операция «Прикрытие» - Степан Кулик"

— Дай я с ним потолкую, командир… — вмешался Степаныч. — Не верит он тебе, фрицем считает… Типа гестаповская проверка.

— Подожди… — остановил ефрейтора Корнеев и продолжил по-немецки: — Послушай, лейтенант. Долго уговаривать тебя я не собираюсь. Наши государства воюют уже четвертый год, и после всего того, что гитлеровцы натворили на моей родине, у меня не дрогнет рука тебя порешить прямо здесь. Но войне скоро конец. Так зачем проливать лишнюю кровь? Решайся скорее. Но не забудь: если захочешь выбрать героическую смерть, то вместе с тобой умрут все твои солдаты. Я прикажу забросать их, спящих, гранатами. Там в землянке и сгниют. И времени на раздумье у тебя нет. Ну? Сдаешься?!

— Да…

* * *

— Теперь наш выход, Кузьмич, — пробормотал Малышев, отряхиваясь и приводя в порядок форму. — Жаль, что у меня только унтер-офицерские погоны. Надо было каким-нибудь гауптманом вырядиться. Все больше доверия к словам. Ладно, я пошел, а то, чего доброго, покалечат нам сгоряча нашего пилота. Кто тогда рулить будет? А ты, старшина, — минут через десять подтягивайся. Вот, держи вторую «лимонку». С немецкими гранатами эффект не тот. Пока не выдернут шнур, угрожать смысла нет, а когда дернул — сразу бросать надо… Не позабыл еще, как мы того штабного полковника брали?

— Это на «Хенде хох», что ли? — уточнил Телегин, припомнив прошлогодний случай.

— Именно, — кивнул Малышев. — Только я сперва попробую их хитростью взять. Если все получится, они нам еще помогут с самолетом управиться. Но как бы то ни было, в любом случае надо сделать так, чтоб фрицы Колесниковым прикрываться не могли.

Малышев еще раз продемонстрировал старшине растопыренные пальцы обеих рук, напоминая о десяти минутах выжидания, и поспешил к дому. Вовремя…

Судя по шуму, доносившемуся изнутри лесной сторожки, допрос пленного стремительно переходил из разговорного стиля в прикладной. Как минимум во вторую стадию — когда угрозы начинают подкреплять оплеухами и затрещинами.

— Немедленно прекратить! — заорал Андрей, сильным пинком распахивая дверь. — Это спецоперация по проверке бдительности на охраняемом объекте! Пленник — переодетый офицер! Смирно, болваны! Кто здесь старший?

Капитан Малышев не случайно попал в разведку. Ведь при изучении иностранных языков труднее всего — не заучить наизусть сотню-другую словосочетаний, а уметь произносить их так, как коренной житель той или иной местности. И каким же изумлением стало для всех, а в первую голову для него самого, когда при поступлении в военное училище выяснилось, что деревенский парень не только прекрасно понимает немецкий язык на слух, но и разговаривает на нем с неподражаемым баварским акцентом.

Это обстоятельство послужило предметом для негласной проверки, в ходе которой оказалось, что Андрей Малышев, уроженец Алтайского края, совсем не уникален. В его родных Ротозеях так общаются все жители, считая это местным говором верхней части села, основанной лет триста тому назад переселенцами из Австрии. Приглашенные на поселение одним из царей и остановившиеся там из-за озера изумительной красоты. Которое, кстати, и название селу дало: «Roten See». То бишь — Красное озеро. Правда, со временем переименованное в более привычное для слуха русского человека и имеющее хоть какой-то смысл — Ротозеи.

Не усомнились в его произношении и немецкие солдаты. Кроме того, сыграла свою роль въевшаяся в мозг привычка к порядку и дисциплине… Если кто-то громко орет, тем более эсэсовец, пусть всего лишь унтер-офицер — значит, имеет на это право.

— Лейтенант Гумбольдт! — доложил о себе летчик, как единственный офицер среди присутствующих.

— Летун? — окинул его рассеянным взглядом Малышев. — К вам вопросов нет, господин лейтенант. Меня интересует старший этого, с позволения сказать, гарнизона? Кто отвечает за несение караульной службы?

— Шарфюрер Рондельман!

— Не уверен, что ты достоин столь высокого звания, солдат! — насмешливо хмыкнул Малышев. — Может, Рондельман, тебе стоит еще с полгодика поносить знаки различия роттефюрера? Что как нельзя больше соответствует количеству подчиненных вам людей! Как вы смели допустить, чтобы наш человек мог беспрепятственно выйти к самолету? А если бы это был русский парашютист?

— Но ведь его задержали, господин обершарфюрер… — резонно заметил Рондельман.

— Задержали… — ухмыльнулся Малышев. — Как же!.. Потому что он шел без оружия и имел приказ не оказывать сопротивления. Кстати, вы не очень помяли старину Хорста?

— Прошу прощения. Мы же не знали, — развел руками шарфюрер Рондельман.

— Ничего, — примирительно бросил Малышев. — Парочка зуботычин еще никому не помешала. Он ведь тоже проштрафился, потому что не должен был попасться вам на глаза. Так что — заслужил… Говорят, что красные за одного битого двух небитых меняют… Га-га-га. Кстати, подполковник уже связывался с вами?

— Так точно.

— И каков получен приказ?

— Готовить самолет к вылету.

— Так какого же дьявола вы ждете, шарфюрер?! — буквально взвился Малышев. — Вы что, совсем спятили?! Немедленно приступайте к выполнению приказа. Бегом! Прах вас побери!..

Неторопливо выйти из сторожки, демонстрируя некоторую независимость, позволил себе только летчик. Остальные же вылетели во двор так поспешно, словно кто-то невидимый вбросил им через окошко связку гранат.

— Здорово ты с ними управился, командир, — восхитился Колесников. — Настоящий цирковой фокус. Я, правда, ни фига не понял. Но все равно здорово. И главное — вовремя.

— Я-то ладно, — насупился Малышев. — А ты каким макаром здесь оказался? Я что приказывал? Охранять радистку и не высовываться.

— Виноват, товарищ капитан. Но когда вы ушли, я подумал: что, если это не Ю-52? Или — вообще все это туфта, макет, приманка для диверсантов? А мы уже и сами планы строим и Корнееву доложили о секретном аэродроме… Вот и решил убедиться, пока еще не поздно.

— Ну молодец вообще-то, — потер переносицу Малышев. — Плохо, я не сообразил перепроверить данные Кузьмича. И что?

— Самолет настоящий… Вне всяких сомнений, — кивнул Сергей. — Да я уже уходил, как ветка сухая под ногу попала. Часовой услышал, стал затвором дергать. Вот я и решил, чтоб шум не поднимать, сдаться в плен. А то, если бы он стрелять… В общем, как-то так…

— Погеройствовать решил?

— Какое там геройство. Я же знал, что вы рядом и выручите.

— Знал он… — проворчал Малышев. — За проявленную сообразительность и мужество хвалю, а о самовольных действиях доложу командиру, сразу же по прибытии в часть. Приказы выполнять надо, товарищ капитан. Даже летчикам… Ладно, проехали. Пошли самолет к вылету готовить. И гляди там в оба… Чтоб больше никаких случайностей.

* * *

Пауль словно в воду глядел. Едва забрезжило утро, как мощный взрыв буквально потряс стены монастыря. Даже тарелки и стаканы в буфете зазвенели. Мгновением позже заревела сирена, способная поднять на ноги любого, кроме мертвых. Ее поддержал тяжелый пулемет. А еще чуть позже к стрельбе присоединилось несколько автоматов.