Читать книгу "Господа офицеры - Андрей Ильин"

Хотя ничего еще не было известно, может, даже и кишки у него порезаны.

Сложив вчетверо ткань, Мишель прижал тампон кране.

— Лежите теперь смирно.

Более он ничем помочь не мог. И потому осмотрелся.

— Федьку ты прибил? — спросил Мишель Митяя.

— Я... — кивнул тот.

— Совсем?

— Не знаю — может, и не рассчитал, может, и вовсе... — виновато вздохнул Митяй, оглядываясь на Федьку, от головы которого по полу растекалась кровавая лужа.

— Украшения-то хоть при нем были?

— Так вон они, на столе.

И верно — на столе горкой лежали царские сокровища. Те самые, из-за которых лишился жизни Сашок и может еще лишиться Валериан Христофорович.

Мишель, сделав шаг, потянул из кучи массивное колье в форме многогранника с четырьмя крупными бриллиантами по краям и одним большим в центре.

Красота-то какая... Такое бы Анне, мимолетно подумал он, представив, как надел бы его ей на шею...

Услышал отчаянный, срывающийся крик:

— Остерегись!...

Не поняв, вскинул голову, увидел направленный ему в лицо револьвер с аккуратным черным вороненым ободком дула, с торчащим из спусковой скобы чужим, с обкусанными ногтями пальцем.

Заметил, как медленно крутнулся вправо барабан...

Успел подумать: «Надо бы в сторону...»

Но сделать ничего уже не успел...

Тот шустрый пацаненок, что был на побегушках у Федьки, а после сидел, ни жив ни мертв от страха, забившись в дальний угол, видно, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, воровато зыркнув, ткнул руку за пояс штанов, вытащил оттуда револьвер и, прикрыв его своим телом и уставя в Мишеля, взял да и нажал на спусковой крючок!...

Самого выстрела Мишель не услышал. Он увидел яркую, застившую мир вспышку, почувствовал, как из его рук кто-то с силой выдернул колье и как что-то невозможно тяжелое, будто мельничный жернов, ударило его в грудь, медленно опрокидывая назад, как, качнувшись, потекли куда-то в сторону стены и удивленные, перекошенные ужасом липа...

И еще где-то там, на границе убегающего сознания, он различил стремительно удаляющийся силуэт Анны, таким, каким видел его в последний раз, — тонким, желанным, устремленным к нему... Будто нарисованным — светлым пятном в темном проеме распахнутой настежь двери. Как в траурной рамке...

Как же так-то? Он же обещал скоро прийти. Живым...

А его убили...

Глава 45

— Ну давай, давай очухивайся!...

Кто-то неучтиво лупил Мишеля Герхарда фон Штольца по щекам. Вряд ли на том свете, там, в крайнем случае, варят грешников в котлах с кипящей смолой, но по лицу не лупцуют.

Мишель Герхард фон Штольц исхитрился, перехватил и выкрутил досаждавшую ему руку.

— Ох ты, черт, здоровый! — крякнул кто-то. — Ну давай, давай, хватит мертвого изображать, хватит глазки закатывать...

Пришлось глаза открыть.

В лицо светила тусклая лампочка, подвешенная к трубе, с которой часто капала ржавая вода.

Подвал был тот же — лица другие.

Чья-то тень, заслоняя бетонный потолок и лампу, склонилась над Мишелем.

— Ну, здравствуй, что ли, беглец!

— Георгий Семенович? — глазам своим не поверил Мишель.

Лучше бы он увидел на его месте того злодея с трубой!...

— Узнал?...

— Здравия желаю! — ответил Мишель Герхард фон Штольц и, прижав руки к бокам, вытянулся в струнку. Хотя это было неудобно, потому что он не стоял, а лежал навзничь, на полу, в какой-то глубокой и холодной луже.

— Вольно, — усмехнулся Георгий Семенович.

Наверное, эта сцена выглядела бы комично, кабы ее главный герой не валялся на земле с раскроенным черепом, в который склонившиеся над ним врачи запихивали второй килограмм ваты.

— Георгий Семенович, разрешите доложить... — попытался приподняться на локтях Мишель Герхард фон Штольц.

— Лежи уж! — прикрикнул на него Георгий Семенович. — Не о чем тебе докладывать — я и так все про тебя знаю, — отмахнулся он.

Что ж он может знать?...

И чем это может грозить?...

Обдумать ситуацию Мишелю мешали посторонние копания в голове и какая-то возня справа.

Он с трудом повернул голову. Против него вдоль стены, задрав вверх руки, стояли рядком, хлюпая расквашенными носами, все его обидчики. Те, что хотели его убить. И уже почти убили...

Теперь он вспомнил все — от самого начала до трубы.

— Но как вы смогли, как успели? — поразился Мишель Герхард фон Штольц столь счастливому для него совпадению.

— Еле успели! — уточнил Георгий Семенович. — Кабы ты нам не мешал, мы бы держали ситуацию под полным контролем до самого конца. А так пришлось топтаться, как слонам в посудной лавке. Ладно хоть не опоздали.

— Спасибо, что не опоздали, — поблагодарил Мишель. Вполне искренне.

— Да ладно... Ты лучше расскажи, куда микрофон девал?

— Какой микрофон? — не понял Мишель Герхард фон Штольц.

— Тот самый... На вот, послушай!

Георгий Семенович прижал к уху Мишеля наушник.

— Слышишь?

Наушник передавал какие-то странные вздохи, шумы, скрипы и бульканья, будто его мяли пальцами.

— Что это? — подивился Мишель Герхард фон Штольц.

— Я же говорю — микрофон. Где он?

— Я его съел, — потупив взор, признался Мишель.

— Съел?! Зачем? Это ведь не сосиска, — удивленно спросил Георгий Семенович.

— Я думал, это их микрофон. И решил его уничтожить.

Мишель готов был сквозь землю провалиться. Лучше бы его убили!

— Ну все, теперь, когда будешь ходить до ветру, бери с собой сито, — тяжко вздохнул Георгий Семенович.

— Зачем это?

— Затем, что этот микрофон — казенное имущество строгой подотчетности, которое необходимо сдать по описи! Уж как хочешь извернись, а будь добр его вернуть! А если не справишься, нам с тобой такую клизму вольют!...

Хотя непонятно было, зачем вливать клизму Георгию Семеновичу, когда микрофон находится в животе у Мишеля. Странная взаимосвязь...

— Он, можно сказать, тебе жизнь спас, а ты его!...

— Так вы давно?... — начал помаленьку что-то соображать Мишель Герхард фон Штольц.

— Обижаешь, с самого начала.