Читать книгу "Архив клана - Лев Пучков"

— Правильный вывод, — одобрил Стёпа. — Ещё бы узнать, почему они получили такую команду…

После этого немного посовещались на предмет «куда пойти, куда податься…».

Выбор был невелик. В тупик нам не надо, один тоннель закрыт решеткой, вперед и назад по магистрали — не стоит, так что оставались два боковых тоннеля (теперь они находились слева по ходу движения).

Комиссаров от рекомендаций воздержался. Он сказал, что понятия не имеет, что там дальше в этих двух тоннелях, но, по логике Системы, всё должно быть устроено примерно так же, как и на магистрали. То есть по какому тоннелю идти, наверняка без разницы, рано или поздно мы всё равно доберемся до какой-нибудь охраняемой караулом шахты.

Проблема была в том, что за нами в любой момент могла отправиться погоня (если уже не отправилась). И ладно бы пешая, это мы как-нибудь переживем. Но нельзя было исключать вариант, что пути при взрыве пострадали незначительно и на станции удастся быстро устранить затор, там ведь рядом депо (все примерно так же, как в первом карауле).

А в депо есть мотовозы.

Взвод стрелков на мотовозе для нас наверняка будет последним приключением сегодняшнего дня.

Поэтому нам нужно непременно обозначить ложное направление движения. Причём обозначить убедительно, чтобы преследующая нас публика поехала (пошла) по этому пути в противоположную сторону от нашего реального маршрута.

В свете всего вышесказанного мы обратили свой взыскательный взор на тоннель, забранный в решетку.

Комиссаров остался, чтобы получше перебинтовать Петровича и следить за магистралью, а мы, Стёпа, Юра, Спартак и ваш покорный слуга, подошли к решетке и принялись за работу.

Освещение здесь было тускловатое, я светил налобником, Спартак с Юрой осматривали замки и обсуждали перспективы.

Перспективы, скажу я вам, выглядели весьма неутешительно.

Это была не цельная решетка, а двухстворчатые решетчатые ворота из стального толстого прута, на массивной металлической раме. Пожалуй, и мотовозом не сразу протаранишь, так что о ручных работах говорить не приходится.

— Замки — спецзаказ, — огорченно констатировал Юра, ковыряясь в огромных арсенальных замках своими отмычками. — Возиться придётся хрен знает как долго.

— Да, хорошие замочки, — подтвердил Спартак. — Одни петли чего стоят…

Петли, на которых висели замки, были толщиной в палец и шириной чуть ли не в мою ладонь. То есть о том, чтобы сгонять на подстанцию за ломом и попробовать взломать, даже и речи не шло. Да и не было у нас времени, чтобы заниматься такими глупостями.

В общем, Юра возился с отмычками, Спартак вел с ним умную беседу про замки, щедро разбавляемую мудреными терминами (Юра, кстати, достойно отвечал, выказывая знание предмета), я молча светил…

А технически неграмотный Стёпа, которому надоело стоять, истуканом, поступил, как любой нормальный примат в таком случае: взял и как следует потряс решетку, покачал её туда-сюда, подергал.

И вдруг одна створка, которая выглядела монолитной и незыблемой, с негромким скрежетом отошла в сторону, открывая проход в тоннель!

Это было настолько неожиданно, что мы все впали в ступор и несколько мгновений молча пялились на столь странное явление.

Когда ступор прошел, мы осмотрели ворота и выяснили, что вторая петля на каждом замке была очень аккуратно спилена каким-то прогрессивным способом и втиснута между створками так, что замки сидели как влитые. В общем, отличная работа: даже такие мастера, как Юра и Спартак, возились с замками и не заметили, что петли спилены!

— Свежак, — констатировал Спартак, трогая пальцем место распила. — Совсем недавно работали. Интересно, чем это они так аккуратно пилили…

Это двойственное открытие (открытие ворот и открытие по факту распила) рождало интересное и тревожное предположение.

Наши враги ушли как раз-таки по этому тоннелю. Или уехали.

Предположение, в свою очередь, открывало не менее интересные перспективы.

Погоню со станции надо попробовать направить именно в этот тоннель. Вот будет здорово, когда наши преследователи столкнутся с диверсантами и перестреляют друг друга!

Жаль только, что мы этого не увидим, потому что уйдём по одному из боковых тоннелей на противоположной стороне магистрали. Осталось только определиться, по какому именно.

Стёпа тут же выработал простой план: оставить кое-какие следы в зарешеченном тоннеле, распахнуть решетку, дрезину переместить в…

— Ну что, в какой — дальний, ближний?

— Да черт его знает… — Юра почесал затылок — тоннели на вид были совершенно одинаковые. — Давай, что ли, жребий кинем…

Мы собрались уже в самом деле бросать жребий, но тут я нечаянно мазанул лучом налобника по левой стенке зарешеченного тоннеля и…

Я выключил налобник, поморгал, потер глаза.

Снова включил налобник.

— Ты кому там семафоришь? — заинтересовался Стёпа.

— Ребята, гляньте… Мне это не мерещится?

— Вижу крест, — подтвердил Юра.

— Аналогично, — кивнул Стёпа.

— Это лотарингский крест, — уточнил грамотный Спартак. — Символ французского Сопротивления.

Совершенно верно!

На стене был намалеван лотарингский крест. Намалеван в спешке, криво-косо, примерно на уровне пояса. Вполне возможно, в процессе выполнения малевальных работ «художник» стоял спиной к стене.

Я подошел поближе, чтобы удостовериться, провел по рисунку пальцем и понюхал его.

Палец благоухал спелой вишней. Очень, знаете ли, знакомый аромат.

Крест был начертан губной помадой, и произошло это совсем недавно.

— Ребята… Можете считать меня сумасшедшим, но… Здесь была Ева.

— Это твоя подружка, что ли? — уточнил Стёпа.

— Так точно.

— Да ты гонишь! — изумился Юра. — Как она могла сюда попасть?!

— Понятия не имею. Но я вам точно говорю: она была здесь.

— Интересно…

Тут я приготовился к ожесточенной дискуссии на тему «С какого перепугу Ева забралась в тоннель», но мои нетривиально мыслящие коллеги с минуту помолчали, переваривая информацию, затем Стёпа деловито уточнил:

— Ну и зачем она нарисовала крест?

Хороший вопрос.

Ева — девушка своенравная и взбалмошная, но при этом весьма смышленая. Крест этот был предназначен исключительно для меня, никто другой на него просто не обратил бы внимания.

То есть можно сделать вывод: Ева знает, что я сейчас нахожусь в тоннелях. И надеется, что я пойду этим путем и увижу начертанный ею знак.

— Ну… это такой знак для меня. Типа месседж…