Читать книгу "Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс"

Мистер Финкботл еще больше побледнел.

— Умоляю вас о прощении, милорд. Должно быть, я неверно истолковал указания мистера Раунтона и…

— Кэм!

— Слушаю, дорогая. — Герцог повернулся к жене.

Положив руки ему на плечи, она улыбнулась, и этого было достаточно, чтобы его раздражение улеглось.

— Я не согласна с тобой.

— В чем? — спросил Кэм, пытаясь не смотреть на губы Джины, припухшие и красные от поцелуев.

— Думаю, я все же скомпрометирована. Я абсолютно уверена, что не одному мистеру Финкботлу известно о нашем пребывании в бассейне. Фактически моя репутация безнадежно испорчена, — Она заметила, как прояснились его глаза.

— Ты уверена, дорогая? — Он поднес ее руки к губам.

— Боюсь, что так, — вздохнула она. — И мне бы не хотелось думать, что вы просто играли со мной.

— Я надеюсь играть так и дальше. Сегодня ночью, — прошептал он ей на ухо.

Джина приподняла брови.

— Вы бы чувствовали то же самое, если бы нас заперли в подвале?

— Вы могли бы сесть ко мне на колени, — подмигнул Кэм. Она покраснела, он повернулся к Финкботлу: — Хорошо. Раунтон победил. Мы скомпрометированы. Можете ему это передать.

Финкботл неуверенно поклонился:

— Примите нижайшие извинения за мое дерзкое решение запереть вас в бассейне.

— Я благодарна, что это оказался не погреб, — ответила Джина.

— О, чуть не забыл! — воскликнул солиситор. — У меня с собой бумаги, ваша светлость. — Он достал из внутреннего кармана толстую пачку документов и протянул Кэму.

— Бумаги по разводу? — спросил тот, думая о том, как бы разорвать их.

— О нет, это и есть развод, — ответил Финкботл уже более весело. — Мистеру Раунтону удалось получить его без особых проблем. Учитывая обстоятельства, регент подписал бумаги и отправил на утверждение парламентом. Тут не было никаких вопросов, кроме… — Он замолк.

— Кроме того, что мы никогда не осуществляли супружеских отношений, — закончил Кэм. — А поскольку бумаги подписаны два дня назад, мы никогда их не осуществляли.

Джина ощутила холодок. Маркизой она уже стать не могла. Она придвинулась ближе к мужу и взяла его под руку. Финкботл на миг заколебался:

— Надеюсь, вы поймете, что, хотя мне в высшей степени лестно быть вашим братом, миледи, я не могу игнорировать тот факт, что мои родители состояли в браке.

Джина чуть не засмеялась.

— Конечно, я понимаю, мистер Финкботл. Ваши добрые пожелания утоляют мое разочарование.

Молодой человек поклонился и ушел.

Кэм взглянул на жену:

— Если Финкботл не твой брат, тогда кто?

Джина пошла по коридору.

— Тебе не кажется странным, что не было письма с требованием денег? В конце концов, брак расторгнут, я могу по специальному разрешению выйти за Себастьяна, и тогда автор письма не поимеет ничего.

— Специальное разрешение! — фыркнул Кэм. — Слишком романтично для брюзги-маркиза.

— Кстати, это специальное разрешение он носит в кармане весь последний месяц, с тех пор как ты объявил о своем возвращении.

— Он тебя не получит. — Кэм открыл дверь в свою комнату, и Джина оказалась внутри, не успев задуматься.

— Будь я проклят, если могу вспомнить хоть кого-нибудь похожего на тебя. Рыжие волосы — большая редкость в наше время.

— Нет оснований предполагать, что мой брат находится здесь, — ответила Джина. — Или что он тоже рыжеволосый.

— Если твоего брата здесь нет, тогда кто обыскивал твою комнату в поисках «Афродиты»?

— В доме леди Троубридж нет подходящего человека, — решительно сказала она. — Единственный рыжий — это лорд Скотборо и ему как минимум сорок пять лет.

Но Кэм, уставившись на стену, очевидно, не слушал ее.

— Когда умерла твоя мать, Джина?

— Графиня Линьи умерла в марте, почти два года назад. Хотя какое-то время я не знала об этом.

— Черт побери, — зло сказал Кэм. — Проклятие! — Он вскочил с кресла.

— Что такое? — испугалась Джина.

— Я сам послал его сюда. И зачем я только это сделал? — Он провел рукой по волосам.

— О ком ты говоришь?

— Это Уоппинг. Я случайно встретился с ним через месяц после смерти твоей матери. Он, видимо, считал, что мы живем вместе. И я отправил его к тебе, даже не подумав хорошенько. Тупой, беззаботный…

— Кэм, успокойся. Уоппинг не может быть моим братом.

— Почему же? Он вовремя появился в Греции.

— Во-первых, он шатен, во-вторых, он не знал, что «Афродита»… — Она замолкла.

— Ты сказала ему? — предположил Кэм.

— Нет! Хотя действительно спросила его о богине Афродите.

— Идем. Не знаешь, где можно его найти?

— Он работает в классной комнате наверху, если не спит, — ответила Джина, спеша за мужем. — Но, Кэм, он не может быть моим братом! Я бы наверняка узнала его. Я имею в виду, он же моя плоть и кровь, разве не так? Уоппинг ученый, а не вор…

Она продолжала убеждать Кэма всю дорогу и умолкла лишь тогда, когда он постучал в дверь классной комнаты.

— Пожалуйста, извините нас, мистер Уоппинг, — сказала Джина учителю истории, который сидел, углубившись в книгу.

— Вы брат моей жены? — грозно спросил Кэм.

— Если вас не затруднит, подождите минуту, — рассеянно ответил Уоппинг, опять склоняясь над книгой.

Джина вздохнула. Она прекрасно знала, что, когда он занимается своим трактатом, разговаривать с ним бесполезно. Но Кэм не проявил никакого уважения к личным особенностям ее домашнего учителя. Он бросился к столу и выхватил у него перо. Чернила брызнули на книгу.

— Что вы наделали! — закричал Уоппинг. — Я занимаюсь важным делом! Я как раз заканчиваю четвертую главу своего трактата по Макиавелли, исследую весьма деликатный момент, опровергая ложные обвинения Пиндлеппуса, а вы…

— Являетесь ли вы незаконнорожденным братом герцогини? — Кэм положил руки на забрызганное чернилами опровержение работы Пиндлеппуса. Он говорил медленно, четко выделяя слова, и в его голосе слышалась угроза.

— Как выяснилось, да, — без всяких эмоций ответил Уоппинг.

Он стукнул линейкой по запястьям Кэма. Тот выпрямился и убрал руки, а Уоппинг начал торопливо промокать кляксы, даже не взглянув на сестру, застывшую посреди комнаты. Джина с горечью подумала, что младшие братья далеко не всегда являются счастливым прибавлением к семье.

— Почему вы не открылись мне? — спросила она, приближаясь к учителю, словно карающий ангел. — Почему вы обыскивали мою комнату? Почему швырнули мои вещи на пол!