Читать книгу "Наблюдатель - Валерий Большаков"

Давид усмехнулся. А, плевать… Он со школы готовился стать галактистом и добился-таки своего. И теперь он даже доволен, что произошла та нелепая ошибка, занесшая его на Маран-им. Спасибо Григорию. А то сидел бы сейчас на Тьете, изображая из себя «жучок» для подглядывания и подслушивания… Наблюдатель. Что толку быть соглядатаем? С тем же успехом можно и киберразведчиков запустить.

Зато здесь он вон как взлетел! Уже в младших приорах ходит, и это не последний его чин. Найти бы еще тот обруч. И почему он постоянно ассоциируется у него с кольцом всевластия?..

– Тавита! Кхенти, то есть! – крикнул Зесс. – Гляди!

Давид поглядел. И удивился. Колоссальные дома впереди лежали вповалку, как те юлы, у которых завод кончился. Наклонные стены зданий носили следы сильнейшего термического воздействия – они оплыли и отекли, обвисли гигантскими потеками. А за этими руинами простиралась область полного разрушения. Там ничего не высилось и даже не лежало – темно-коричневая проплешина застывшего шлака блестела на солнце, покрытая трещинами, вздутая полупрозрачными пузырями. Проплешина стелилась на несколько километров, и там, вдали, в расплав был погружен исполинский корабль – цилиндр, свернутый как шина атомокара, – в поперечнике никак не меньше пятнадцати километров, если не всех шестнадцати.

Необъятный тор лежал косо, одним краем погрузившись в когда-то расплавленный грунт, а другой половиной опираясь на целый городской квартал – здания покосились, но не рухнули.

– Блестит, – определил Когг, рассматривая новое чудо из-под руки, – значит, корабль!

Давид только головой покачал. Преподы, помнится, всё твердили курсантам, как опасна для отсталой цивилизации встреча с пришельцами, как, дескать, велик будет психологический шок. Как же! Рыцари взирали на корабль с величайшим почтением, они молились, поминая всуе имя Творцов, глядели, открыв рот от изумления, но шокированы не были. Ничуть. Они ведь знали, что есть такие корабли, и относились к этому спокойно. Курредату – катамаран, Творцам – «летающие стойбища». Каждому свое. По справедливости.

– А ведь это не Творцов Корабль, – медленно проговорил Виштальский. В этот момент он хоть и рисковал, но нанести курредатам моральную травму не боялся. Выдержат.

– Ну-у?! – выдохнул Зесс. – А кто же мог… такую-то махину? Неужто правду говорят о Чужих?

– Что-то мне подсказывает, что этот кораблик грянулся сюда куда позже Исхода. Это или те самые Чужие из ваших легенд, или их враги. Давайте глянем?

– Давайте! – поддержал командира Когг.

Долгоноги звонко зацокали по твердому шлаку, будто глазурованному, осторожно обходя пузыри, просвечивающие на солнце, – вздутия были тонкие, как скорлупа. Наступишь – полетишь в глубокий колодец, где и сдохнешь, втесавшись между стен. Дозиметр по-прежнему зеленел – шлак не фонил.

А корабль-тор наплывал и наплывал, уже не со зданиями соизмеримый, а с природными образованиями. С горой, например.

Виштальский снова возблагодарил наставника. От кораблей такой конструкции находили лишь разрозненные части, самый большой хранился в музее внеземных культур на Авроре, где для посетителей был открыт мидель-сегмент звездолета таоте. Эти рептилоиды обожали строить корабли-бублики. Никто, правда, не верил, что они умели это делать в древности, большинство ксенологов считало, что таоте – раса молодая и идет в ногу с человечеством, ноздря в ноздрю. Давид же разделял гипотезу Рудака-старшего о том, что нынешняя цивилизация таоте – вторична и развилась на одной из колоний рептилоидов, а вот метрополия скорее всего погибла в древней межзвездной войне, следы которой находили в радиусе сотни парсеков. Рудак полагал, правда, что в тех боях пострадали и Волхвы, – вот, мол, почему они сошли с галактической сцены и со времен верхнего палеолита не показывались. Проиграли они ту войну. Да и кто в ней стал победителем? Никто. Но тогда выходит, что зря Волхвов считают сверхцивилизацией. Сверхцивилизации не воюют – незачем им. За что разумные дерутся в космосе? За обладание планетами. А зачем Волхвам планеты? Они, если захотят, напекут этих планет, как колобков! И звезду любую зажгут рядом – для освещения и отопления. А тут – примитивная борьба миров, убогая стрелялка. «Дело ясное, что дело туманное», – повторил Давид любимую присказку деда и успокоился.

Борт чужого корабля приблизился, уходя в небо на пару километров. Рукотворный хребет. В его «подножии» зияли рваные отверстия, топорща веера застывших выплесков металла, похожих на частокол из булав и сталактитов, каждый – размером с хорошее дерево. А еще эти «веера» смахивали на ресницы чудовищных глаз, мертвых черных зрачков, пронизанных безумием.

– Верхом или как? – неуверенно спросил Зуни-Ло.

– Верхом, – решил Давид. – Поместимся.

Много шлака натекло в пробоину и застыло скользким наплывом, но шипастые подковы долгоногов держали хорошо.

Сощурившись, Давид осмотрелся. Они попали в огромный зал. Его перепончатые стены, по косой перечеркнутые ребрами жесткости, уходили в вышину и терялись в сгущающейся тьме. Зал был совершенно пуст, а посередине лежал обглоданный костяк крупного сукури. Поодаль валялись скелеты нескольких панцирников с переломанными хребтинами.

Свет от входа разгонял мрак и выделял в дальней стене круглое пятно распахнутого люка. Черная дыра входа словно ждала гостей, она зазывала к себе. Заманивала.

Давид остановил Мауса, да тот и не стремился особенно вперед. Вход влек к себе, но, чем больше всматривался Виштальский в черноту за люком, тем более зловещей она ему казалась. Звездолеты таоте всегда считались особо опасными объектами, ни одно исследование даже отдельных сегментов не обходилось без жертв. Газовые выбросы или бомбочки психического воздействия были самыми милыми сюрпризами. Бывало, исследователей окутывало конденсированное облако вирусов – возбудителей таких хворей, по сравнению с которыми бубонная чума покажется легким недомоганием. Или обшивка начинала интенсивно излучать в альфа-диапазоне, язвя организмы на глубину ладони. А то вдруг выкатывался боевой кибер и открывал огонь на поражение.

– Нет, – покачал головой Давид, – туда мы не пойдем. Эй, стой!

Рыцарь, стоявший ближе всего к люку, направил долгонога туда, в черноту и неизвестность. Он успел оглянуться на окрик, но послушаться не успел – сверкнула вспышка, и лучик веселенького зеленого цвета прошил и рыцаря, и его «коня». Зесс с Диу рванулись было, но резкий окрик Давида остановил их:

– Назад!

– Это Масс, – полуоправдываясь, сказал Диу, – он. Младший приор покачал головой.

– Я понимаю, – пробурчал он, – но… не с нашей защитой соваться туда.

– Смотрите! – крикнул Лагг, «худой и звонкий» рыцарь с южной окраины Курре.

Давид обернулся на голос. Лагг поднимал факел над длинным контейнером. Виштальский послал Мауса, и тот шустро дотопал до ящика.

– Во, чудище… – пробормотал Лосс.

В контейнере, залитый чем-то прозрачным, вроде стеклопласта, лежал таоте, зеленый и чешуйчатый, похожий на тритона или саламандру, от пояса до мосластых колен обмотанный серебристой лентой. Рептилоид пучил белые шары глаз. Эти бельма пугали, а зловещая усмешка, кривившая маленький рот, добавляла жути.