Читать книгу "Неуемный консорт - Юрий Иванович"

Там же, на месте прохода, постарались припрятать и заранее собранный инструмент. Любой, который только смогли отыскать или стащить из арсенала роботов-ремонтников. Неизвестно ведь было, как и чем придется действовать, когда проход из расщелины с зыбучими песками откроется и явится курьер за посылкой с жемчужными перламутрицами. Также оставили в двух разных точках запас воды и сэкономленных продуктов. О скафандрах и экзоскелете тоже не забыли. Толку они никакого не давали для адаптировавшихся каторжан, но могли пригодиться при выходе на поверхность.

Магдалена очень переживала о завершающей стадии побега:

– Ну, выберемся мы на поверхность, а дальше что? Ни средств, ни одежды, ни помощи!

– Там уже будет легко! – с завидным оптимизмом заявил Роман. – На поверхности мы зубами удержим собственную свободу и любому глотку перегрызем, кто нам помешать вздумает!

– А мне хочется при этом зубы не потерять, – возразила жена. – И очень жалею, что мы никого не подготовили на поверхности заранее. Правда, нам даже не к кому за помощью обратиться.

– Ну, что поделать…

– Могли подружиться с теми, кто свои срока заканчивал. С тем же оператором, например, который неделю назад на свободу отправился.

– Да, – согласился Роман с неохотой. – Я тоже жалею, что мы с ним ближе не сошлись. Пожалуй, самый приличный из всех… Но ведь мы планировали дружеское сближение с избранными, когда наш срок станет приближаться к завершению…

– Только не надо о грустном! – осадила его жена. – Сам же меня настраиваешь на скорую свободу и тут же напоминаешь, сколько лет мы тут прятаться собрались.

Так и прошел весь день в подготовке к побегу. О риске и призрачности старались не думать. Хотя и понимали, что вся затея основана на ничем не подкрепленном размышлении. Ведь если «почтальонов» окажется несколько, да еще и возглавляемых лично бароном Кири, шансы прорваться без оружия стремительно падали. А при сражении враг сможет поднять тревогу. Наверняка при передаче посылки в зоне нет ни одного охранного робота, но как только сработает сигнал тревоги, они ринутся туда и выковыряют виновников суматохи из самой узкой щели и достанут из самой глубокой шахты.

Ну, а призрачность предстоящего действа заключалась вообще в его существовании. Все могло оказаться просто выдумкой. Или именно завтра посылка по каким-либо причинам будет отменена. Тогда каторжанам ничего не останется, как, проторчав сутки в напрасном ожидании, вернуться в опостылевший жилой модуль.

Но о грустном старались не думать, а как будет все на самом деле – увидят по ходу событий. А уж с их умениями и знаниями – что-нибудь да сымпровизируют.

К вечерней поверке вышли как обычно, стараясь ничем не выдать творящегося в душе ажиотажа. Но по каким-то причинам, а может, просто случайно, к ним на построении пристал заключенный, живущий по соседству. Вообще-то, он говорил редко, считался мизантропом, а тут вдруг на него накатило пообщаться:

– Вам тоже не верится, что завтра выходной?

– А ты с чего веру потерял? – ответил встречным вопросом Роман.

– Да что-то в работе не везет, – пожаловался сосед. – Второй раз подряд за двухнедельный отрезок двойную норму не выполнил. То ли руки трясутся, то ли глаза подводят…

Это означало, что если он до следующего выходного не наверстает темп добычи, его сбросят с льготного режима до первого уровня. Туда, где никаких поблажек не делали, усиленного питания не выдавали, а бонусы для жилого модуля в виде дополнительной энергии и чистой воды аннулировали. Дело, в общем-то, для Донышка привычное, да и с соседом подобное «падение» происходило не впервые. Но сегодня он явно был в глубоком психологическом кризисе и как никогда нуждался в моральной поддержке.

Вот Магдалена и попыталась ее оказать:

– Ты бы завязывал жил бобылем, вон, сколько женщин свободных вокруг. Думаю, что многие согласились бы с тобой вместе работать. Только не надо стесняться, подходишь и предлагаешь открытым текстом… Естественно, из тех, кто и сам норму не дает. Другие, скорей всего, тебе откажут.

– Ну вот, к этому я и веду, какая может быть стеснительность, – кивнул мужчина и отозвался на свое имя, названное при перекличке: – Здесь! – Взглянул на стоявших неподалеку женщин и скривился: – Да и никто из них мне не нравится… Только одна во всем лагере нормальной кажется…

Роман уже догадался, о ком идет речь, потому что не раз ловил взгляды соседа, обращенные на его как бы мать. Поэтому добавил в голос озлобленности:

– Ты прав, выбирать особо некого… Я даже и не пытаюсь… А матери моей еще трудней: дала клятву отцу даже мысленно не изменять, и я готов ее в этом поддерживать до конца. Если какой урод только словом постарается примазаться к ней – сразу ему голову сверну! – И выкрикнул: – Здесь! – потому что назвали имя Си Га Луна. И тут же как бы успокоился: – Но ты если хочешь нашего содействия в знакомстве – говори. Мы выбранную тобой красавицу попытаемся уговорить и тебя обрисовать в самом лучшем свете. Не будем даже рассказывать, что ты человеконенавистник и садист-душитель с замашками некрофила… Ну, говори, кто она?

– Не заморачивайся, – буркнул сосед и отвернулся.

Он и в самом деле получил пятнадцать лет каторги за удушение в состоянии крайнего опьянения своей престарелой соседки. И пару раз с тоской пересказывал этот постыдный момент в своей жизни. Причем утверждал, что ту старую скотину, которая портила жизнь всем окружающим, в любом случае стоило отправить к праотцам. И даже гордился своим деянием. Пожалуй, только сегодня он впервые выглядел смущенным и расстроенным от такого прямого упоминания о совершенном преступлении. И Магдалена опять пожалела его:

– Сынок, да сколько можно тыкать ему этой бабкой в глаза? Тем более что она сама виновата в своей смерти.

– Точно, Лисса! Еще как виновата! – с жаром воскликнул сосед, вновь повернувшись к ним. – Я вам раньше не рассказывал, а сейчас признаюсь: та старая стерва занималась доносительством в тайную полицию. На всех кляузы строчила и не одного хорошего человека под тюрьму подвела. Вы думаете, почему мне пятнашку дали, когда за любую другую бабку больше семи-восьми лет не впаяли бы? Да все по той же причине! Пытались во мне агента Оилтонской разведки выявить! И очень старались при этом, суки! Очень старались!..

От любых бесед на подобные темы Броверы уклонялись всегда и резко. Но тут, так сказать, в преддверии возможного побега, парочка внутренне напряглась, лихорадочно продумывая, каким образом можно воспользоваться откровениями соседа. Тем более что тот был родом из крупного города, который находился всего лишь в сорока километрах от Нарохи. И добраться туда бегом можно было за несколько часов.

Магдалена сочувственно покивала:

– Таких и у нас пытались давить, как собак шелудивых. – И это утверждение «ярой уголовницы» нисколько не уходило от истины. – Наверняка ты в своем квартале остался истинным героем?

– Ну, если мой подвиг не забудут, что людям весьма присуще, то я до смерти буду кататься как сыр в масле. Благодарны мне были все. А когда я находился в предварительном заключении, то мне такие передачи с деликатесами передавали, что все караульные завидовали. До сих пор за судьбу своих родственников я совершенно не волнуюсь: и отец, и сестра, и племянники обогреты, ухожены и при хорошей работе.