Читать книгу "Исток зла - Александр Афанасьев"

— Долго еще?

— Километров десять, — буркнул водитель, не отрывая глаз от дороги.

Пассажир — явно напарник и сменный водитель — зевнул, потом высунулся в открытое боковое окно, чтобы насладиться зрелищем садящегося в горы большого, оранжево-красного солнца.

— Потемну приедем… — констатировал он.

Не отвечая, водитель включил фары — пока штатные, их света хватало. Можно было включить и прожектора, но он знал правила дорожной вежливости и слепить встречных не хотел. Кроме того, на узкой дороге это было попросту опасно.

— На ту сторону в ночь не пойдем?

— Сдурел? — бросил водитель.

— Оно так. Караван-сарай… — мечтательно протянул сменщик, у которого с караван-сараем, видимо, были связаны свои, особые и очень приятные воспоминания.

— В машине переночуем, — отрезал водитель.

Водитель был прав — они шли с грузом, да и самой машине могли ноги приделать запросто, лихих людей на границе всегда хватало. Но сменщик обиженно замолчал.

Караван-сарай находился примерно в километре от моста через Амударью и от русского контрольно-пропускного пункта и представлял собой большой кусок каменистой земли у самого берега, специально выровненный — часть скальной породы по левую руку срезали взрывами и бульдозерами переместили вправо, завалив ею болотистый берег реки, тем самым укрепив его, чтобы можно было вставать машинам дальнобойщиков. Потом владельцам караван-сарая показалось этого мало, а деньги у них были, и они отвоевали у бурной, изменчивой Амударьи еще кусок земли, укрепив берег бетоном и сделав своеобразную бетонную набережную. Более того, чтобы никто по пьянке не свалился в Амударью, на набережной поставили кованые чугунные решетки ограждения и заказали фонари — такие же, как на Дворцовой, в Санкт Петербурге.

Работал караван-сарай просто. Тот, кому нужно было сюда, сворачивал с дороги и оплачивал постой у поста со шлагбаумом — пост знаменовал собой начало охраняемой территории, на которой можно было оставить машину без страха, что ее украдут. Хозяева караван-сарая отвечали за это рублем, ведь им было выгодно, чтобы постояльцы не только питались в караван-сарае, но и ночевали в номерах, а не в машинах. Взамен денег водителю выдавали что-то вроде старинной медной монеты — специально отчеканенный знак оплаты. Когда же надо было ехать к таможенному посту, ты просто выезжал на короткую, забетонированную дорогу к посту с другой стороны караван-сарая и на выезде сдавал эту монету. Хитрость была в том, что дорога эта подходила прямо к самому посту, и, если у тебя были хорошие связи на таможне, ты мог проехать сразу же, «по зеленому коридору», не нервируя тех, кто не заплатил и стоял теперь в общей очереди. Одним словом, дела тут варились уже давно, и продумано всё было до мелочей.

Как и многие другие, водитель «АМО», увидев неоновую табличку со стрелкой (где только неон взяли?), свернул направо и оказался в хвосте короткой очереди. Очередь продвигалась быстро — это не таможня, это частная лавочка, и всё здесь сделано для удобства и довольства клиентов.

Когда подошла их очередь, водитель плавно затормозил около поднятого шлагбаума, и молодой усатый таджик с автоматом «АКСУ» на боку ловко прыгнул на подножку кабины.

— Сколько вас, господа? — на чистом русском спросил он.

— Двое будет, — недовольно ответил водитель, — на одну ночь только.

— По два целковых с человека и десять за машину, это за стоянку. Всё прочее оплачивается отдельно на месте, — выговорил скороговоркой таджик, наверное, он произносил эту фразу не одну сотню раз в день.

Водитель протянул ему заранее припасенную в специальном корытце рядом с рычагом переключения передач «катеньку»[80], затем отщелкал четыре железных рубля. Таджик не считая — тут никто и никого не обманывал — сунул деньги в висящую на груди сумку, взамен выдал что-то, напоминающее медную монету.

— Проезжайте, мотор на стоянке не гоняйте, приятного ночлега, господа.

— Благодарствую…

Благодарностей таджик уже не слышал, соскочив с подножки, он ринулся обслуживать другую машину.

В караван-сарае и впрямь было цивильно — даже стоянка не залита щебнем с битумом, а заасфальтирована, как полагается в солидных местах. Темнота уже сгустилась, и на фоне гор красивыми, молочно-белыми шарами во тьме висели фонари.

Молодой человек аккуратно припарковал свой грузовик в ряду таких же.

— Бросим? — сказал он, чуть погоняв движок на холостых перед тем, как заглушить, чтобы продлить срок службы турбонагнетателя.

— Давай… — зевнул напарник.

Водитель достал из кармана серебряный юбилейный рубль, подкинул, ловко поймал.

— Орел…

— Смотри.

На ладони издевательски ухмылялась решка.

— Фартовый ты.

— В нашем деле главное фарт, — назидательно поднял указательный палец водитель, — и спасовать, когда карта не идет!

Фраза была известной — ее произносил в одной из последних комедийных картин актер синематографа Габазов.

— Тогда пас…

— Тебе чего принести? Свиную отбивную?

— Да пошел ты… — не обиделся напарник, у которого не было усов и на цепочке рядом с медальонами болтался серебряный полумесяц.

— Ну, смотри… Не знаешь, от чего отказываешься…

Хлопнув по карману — тут ли кошелек, — водитель ловко выпрыгнул из кабины и исчез в сгущающейся с каждой минутой тьме.

В караван-сарае было проще — даже пол земляной, но это исключительно потому, что владелец караван-сарая хотел его стилизовать под старые, тысячелетиями обслуживающие купцов на Великом шелковом пути заведения. Пол не был земляным — это был слой земли, специально принесенный и выложенный на бетонный пол. Свет был приглушенным, музыка — восточной и тягучей. В углу, на сцене, соблазнительно извивалась в танце живота девушка, постепенно избавляясь от лишней одежды. Такие же, только чуть более одетые, прислуживали гостям.

На входе водителя остановили.

— Оружие, ножи, кастеты, дубинки сдаем на хранение. Выйдете — получите.

Водитель увесисто шмякнул на прилавок «браунинг», затем покопался в кармане и достал еще один. К двум пистолетам рядом легла короткая раскладывающаяся пружинная дубинка.

— Все?

Водитель кивнул. Прислужник сгреб все оружие и выдал номерок.

— Еда, напитки на первом этаже. Если нужна комната, спросите у любого полового. Или в баре…

— Премного благодарен.

Уверенно ступая по земляному полу, водитель подошел к бару. Один из троих половых, стоявших за баром, моментально подбежал, угодливо кивнул головой. Вся прислуга здесь была из местных, и хозяин выдрессировал их. Обслуживание, какого и в Москве не встретишь.