Читать книгу "Честь в огне не горит - Александр Тамоников"

– Хорошо! Ты, Витя, по моему звонку свою тачку к воротам особняка подкати, сына забрать. Ну, а остальное – действительно наша работа. – Шепель повернулся к Киму: – Время, Леня?

– 8.27.

– Выдвигаемся к объекту по оврагу, я впереди, ты за мной, дистанция пять метров. Вперед! – отдал команду Шепель, и боевая двойка «Ориона» спустилась в неглубокий овраг, направившись к забору особняка.

Пройдя две трети пути, Шепель и Ким добрались до позиции наблюдателя. Офицер «Гида» вышел им навстречу, козырнул:

– Здравия желаю! Старший лейтенант Сорокин.

– Майор Шепель, со мной капитан Ким! Ну, что там, в доме?

– Глухов проснулся рано. Долго плескался в душевой кабине. Сейчас, судя по всему, готовит завтрак. Гординец у себя в комнате, тоже бодрствует. Мальчик еще спит.

– А ну, быстро набросай схему дома, с указанием, кто и где может находиться, – приказал Шепель.

– Так у меня все готово. Вот схема, – старший лейтенант передал майору лист бумаги. – Глухов на первом этаже, перемещается по всему этажу. Гординец в первой справа от лестницы холла второго этажа комнате, ваш сын – в левой. До завтрака – а он обычно проходит в 9.20, – комнаты закрыты.

– Парня кормят отдельно?

– Да. Гординец ему еду носит. Но мальчик ест плохо, часто плачет…

– Ничего, – сквозь зубы процедил Шепель, – недолго ему осталось сидеть в клетке… Что сообщает второй наблюдатель? У вас с ним налажена связь?

– Так точно! Сообщает то же самое, что слышу я.

– Камеры наблюдения на доме установлены?

– Да, но отключены.

– Почему?

Старший лейтенант пожал плечами:

– Неизвестно, товарищ майор.

– А двери и окна открыты или нет?

– Входная дверь открыта. И еще открыты окна второго этажа, кроме комнат содержания Гординца и вашего сына. Но на окнах решетки.

– Откуда известно, что входная дверь открыта?

– Я даже сейчас слушаю объект, – указал на наушник Сорокин. – Утром Глухов выходил из дома, обошел двор, зеленую зону, глянул в сторону поселка, на дорогу. Вернувшись, дверь на замок не закрыл, лишь прихлопнув ее. Сейчас дверь на защелке.

– Да чего ты, Миш, насчет двери загоняешься? – подал голос Ким. – Надо будет, вынесем ее к чертям собачьим! Заряд у меня наготове…

– Что известно об оружии бандитов?

– У Глухова два пистолета, он их вечером чистил, проверял. Возможно, есть и другое вооружение, но мы его не зафиксировали.

– Понятно! Постановщик радиопомех у тебя? – спросил Шепель.

– Нет, – ответил Сорокин, – у старшего лейтенанта Леняева.

– Передай ему, пусть поставит помехи, как только мы проникнем на территорию усадьбы. Нельзя допустить, чтобы Глухов смог передать сигнал тревоги главарю банды. Снятие помех по моей команде!

– Есть!

– Ну, что, Леня, – Шепель повернулся к Киму, – теперь быстро обговорим план действий?

– Давай!

– Пойдем прямо через забор?

– Почему нет? Пойдем напрямую!

– Далее к двери. Ты нейтрализуешь Глухова, я работаю на втором этаже.

– Это понятно. Сына должен отец освободить…

– Другие предложения будут?

– Нет.

– Поаккуратней с Глуховым. Он не лох, боевой опыт имеет, к тому же вооружен и стволы наверняка держит при себе в готовности к бою!

– Не в первый раз, Миш. И не таких «профи» обламывали…

– Тогда пошли! Забор преодолеваем одновременно. А ты, – Шепель повернулся к старшему лейтенанту, – по прослушке отслеживай ситуацию, да не забудь предупредить напарника о помехах.

– Сделаю, товарищ майор!

– Ну, пошли, Леня!

Шепель и Ким дошли до подъема из оврага. Оставшиеся до ограждения усадьбы десять метров преодолели броском. У каменной стены замерли, прислушались. Тихо. Шепель взглянул на вершину забора, выставил ладонь и начал загибать пальцы, ведя обратный отсчет. Как только ладонь сжалась в кулак, офицеры перемахнули через забор. Перекатились по газону до стены дома. Вновь замерли. И вновь не услышали никакого постороннего шума. Шепель указал на угол здания. Офицеры сместились к углу.

– К двери! – шепотом приказал Михаил.

Через пару секунд они оказались у двери. Михаил взглядом указал на ручку замка. Ким осторожно и медленно опустил ее вниз, потянул дверь на себя. Та приоткрылась. Ким утвердительно кивнул. Шепель показал на пальцах – вперед, влево, вправо, – опустил большой палец вниз. Затем указал на себя, на второй этаж. Ким вновь кивнул. Майор указал на дверь. Офицеры сняли автоматы с предохранителей, выставив переводчик на стрельбу очередью. Шепель рванул дверь, и Ким ворвался в холл.

Находившийся на кухне Глухов за шипением масла на сковородке не услышал шума. Отойдя от плиты, он начал тесаком нарезать ломти сала. В это время в проеме показался капитан Ким. Надо отдать должное Глухову, тот не растерялся. Доставать стволы времени не было, поэтому бандит метнул нож. И попал бы в Кима, если бы капитан не уклонился. Но Леонид был опытным бойцом. Избежав поражения холодным оружием, он вскинул автомат, направив ствол в физиономию бандита, и проговорил:

– Не дергайся, сука, или разнесу череп на куски. И стволы сбрось на пол. По одному, держа за скобы. Ну?

Глухову пришлось подчиниться. Он видел перед собой офицера спецназа ГУБТ и прекрасно понимал, что тот выполнит угрозу без всяких раздумий и эмоций. Пистолеты брякнули об пол, ногой Глухов пододвинул их к Киму.

– Плита!

– Что плита? – удивленно вздернул брови бандит.

– Огонь выключи, придурок! Или хочешь устроить пожар?

– Не помешало бы…

– Да? Ну, давай! Только учти, в огне сгоришь ты один. Сел на табурет, лапы на стол.

Глухов опустился на табурет, положил ладони на столешницу и зло сплюнул на пол:

– Знать бы, какая тварь сдала нас…

– Абушер.

– Что? – повернулся Глухов к Киму. – Какой Абушер?

– Заткнись! Мне ли объяснять тебе, кто твой хозяин? Сиди молча! Игра закончилась. И вы вместе с Абушером проиграли вчистую!

Шепель, пока Ким занимался Глуховым, поднялся на второй этаж. Подумал о том, что не взял ключи от комнат, но те находились в замочных скважинах. Глухов не считал нужным вытаскивать их.

Михаил открыл дверь комнаты Гординца. Бывший управляющий, не видя майора, воскликнул:

– Ну что, все? Сегодня уже не вернемся в эту конуру?

– Это точно! – ответил Шепель.

Гординец обернулся, его физиономия перекосилась гримасой изумления.