Читать книгу "Колыбель времени - Наталья Павлищева"

Теперь все мои мысли сосредоточились на программе воспитания будущего гения, но уже не в Стратфорде, а где-нибудь подальше от Лондона. Может, увезти его в Италию? Шекспир вроде немало писал об Италии. Или в Данию, чтоб набрался там знаний о королевской семье и дворе? Нет, пока рано…

И все же увозить придется, если мы с Шекспиром (я уже упорно называла будущего сына Елизаветы именно так) останемся в Англии, то его ненормальная мамаша вряд ли даст нам спокойно жить. Следовало бояться слухов не из-за моей неожиданной отставки, а из-за Елизаветы. Мало ли что придет в голову Рыжей? Она же запросто может в порыве страсти или, наоборот, злости ляпнуть Дадли о сыне. И сам лорд не такой дурак, чтобы не догадаться…

Что за пара, а?! Ни тебе пожениться нормально, ни дите родить, ни воспитать… Им тут одной меня мало, нужен целый штат спасателей. Разве можно таким Шекспира доверять? Конечно, нельзя! А кому можно? Мне можно, но не получится.

И хотя времени впереди было еще немало, я задумывалась над этим серьезно.

Я не могла придумать, кому отдать на воспитание ребенка, и в то же время хорошо понимала, что женщина моего возраста (это в душе я молодая и энергичная, но Кэтрин Эшли уже много лет) просто не сможет воспитать ребенка до совсем зрелого возраста.

Все мои сомнения очень быстро разрешил лорд Дадли. Поняв, что Елизавета беременна, он, что называется, поставил вопрос ребром: не позволю отдавать куда-то свое дитя! Будет воспитываться у меня, и все тут, место найду, выращу… воспитаю… найму лучших учителей… дам великолепное образование… И все с этакой обидой благородного рыцаря, блин!

Понятно, что я в такой расклад не входила, не нужна ему Кэтрин Эшли в качестве воспитательницы его сына. Конечно, Роберт Дадли мог дать ребенку и воспитание, и образование. Сколько я ни силилась, вспомнить, были ли у него дети, не смогла. Но почему-то с души воротило при одной мысли, что воспитывать будущего Шекспира будет вот этот хлыщ. Как бы ни была влюблена в своего Дадли моя Рыжая, лично мое нутро его просто не переносило. Конечно, Джон Шакспер не лучше, но все равно…

И кому жаловаться? Объявить, что ребенка отбирают? Но ребенок чей? Его, Дадли, имеет право.

Оставалось только вздохнуть и поплакать в жилетку Владу. Тот с сомнением покачал головой:

— Дадли рад рождению ребенка, тем более, как ты говоришь, сына, но больше потому, что это означает, что Елизавета выйдет за него замуж. Но поделать мы с тобой ничего не можем, да и зачем? Если она его любит, пусть уж…

Я тоже со вздохом согласилась.

Влад осторожно заглянул мне в лицо:

— Катя, ты словно что-то чувствуешь? Или просто устала?

— И то, и другое. Какое-то недоброе предчувствие. Влад, ведь это Шекспир должен родиться, понимаешь?

Тот усмехнулся:

— Ты так уверенно об этом твердишь, что я начинаю сомневаться…

— Шекспир родился в Стратфорде-на-Эйвоне 23 апреля 1564 года, я это хорошо помню.

— Катя, но это вовсе не значит, что его родила Елизавета. К тому же Шекспир не один человек, а несколько… Что ж ей теперь, целый детский сад рожать?

Я вспомнила предыдущие беременности и хмыкнула, но объяснять, в чем дело, не стала. Это наши с Рыжей бабские секреты.

… 21 апреля 1564 года испанский посол Гонсалес сообщил своему королю, что королева Елизавета уехала в замок Уорвик, принадлежащий Роберту Дадли, чтобы скрыть результаты своего неблаговидного поведения.

Ни для кого не было секретом, что Ее Величество уехала рожать, и от кого будет ребенок, тоже знали все. Но говорить об этом вслух не желавшим познакомиться с Тауэром или вообще плахой не рекомендовалось. Тайно рожали многие, правда загвоздка была в том, что у королевы не было короля. Но двор спокойно принимал и такой расклад.

Обычно Ее Величество отбывала в поездки по замкам немного позже — на лето и начало осени, но все сделали вид, что поняли, насколько устала от придворной жизни королева.

Замок Уорвик огромен, настолько огромен, что там могли затеряться не только королева, но и десяток повитух с кормилицами. Но Елизавета предпочла меня, она прекрасно понимала, что если не спасу я, то не спасет уже никто. Однажды наедине она тихонько поинтересовалась:

— Кэтрин, а ведь это не доктор Бархат спас меня, а ты…

— Когда?

— Когда я умирала от оспы. Ты колола мою руку, я помню, чувствовала сквозь сон…

На том разговор и закончился, это была наша с ней тайна, как и самый первый выкидыш, и то, что я тогда зашила ее.

На сей раз мне совсем не нравилось состояние Елизаветы, у нее были боли внизу живота, это очень плохо. Я злилась: ведь просила же не скакать, как коза, во время танцев, но Рыжей что в лоб, что по лбу! К тому же мне самой было тревожно, томило какое-то недоброе предчувствие. Мысленно я умоляла ее: доноси, роди здоровенького мальчишку, ты должна! Я не могла сказать, что она носит будущее светило мировой литературы, собственно, и сама наверняка не знала.

Дадли ходил гоголем, он верил, что, родив сына, Елизавета все же решится выйти за него замуж. Так думали почти все, потому разговоры о замужестве королевы даже затихли. Все ждали только рождения ребенка, гадая, объявят ли родители о нем и как это будет выглядеть. И, конечно, все делали вид, что ни о чем не подозревают.

Смешно, Уорвик тоже на Эйвоне и совсем недалеко от Стратфорда. Интересно, родила ли жена Джона Шакспера?

Все шло совсем не так, как в предыдущие разы. Нет, Елизавета прекрасно себя чувствовала до самого конца, но на сей раз схватки начались, а потом прекратились. И это мне не нравилось совсем. В случае, если придется делать кесарево, я одна не справлюсь. Пришлось послать за доктором.

Дадли все предусмотрел, доктор был неподалеку и примчался быстро, но обессиленная Елизавета дремала, а вернее, лежала с закрытыми глазами. Я сидела у ее постели, размышляя. Неужели действительно придется кесарить? Это плохо, очень плохо, условий никаких, можно занести любую инфекцию, но главное — мне придется раскрыть свои умения, как их потом объяснять-то?

— Она должна родить младенца и прожить хотя бы несколько дней, пока я не получу согласие Совета на венчание. Она должна сделать меня королем.

Голос тихий, но в чуть приоткрытую дверь все прекрасно слышно. Глаза у Елизаветы широко раскрыты. Встретившись с ней взглядом, я поняла, что она все слышала. Господи, ну нашел же идиот время!

Видно, Дадли что-то почувствовал, потому что дверь почти сразу прикрылась.

— Кэтрин, если я рожу, забери ребенка себе.

— Как, если это его отец?

Лицо Рыжей перекосила боль от схватки, но она успела проскрежетать:

— Ты всегда меня спасала…

— Спасу и в этот раз. И тебя, и ребенка. Ну-ка, тужься посильнее.