Читать книгу "Дом, в котором пекут круассаны - Лана Фиселлис"

в паре шагов от Дафны, протягивая к ней обе свои руки, готовая в любой момент поймать её.

— Что бы не случилось, всё будет хорошо, Дафна. Всё будет хорошо…

Дафна отрицательно качает головой, скользя по Аде отстраненным глазами, заплывшими слезами. Она поджимает губы, снова возвращая свой взгляд на мутные и тёмные воды Сены.

Всё произошло в секунду. Адалин не успевает вскрикнуть, лишь податься вперёд, когда пальцы Дафны скользнули по металлическому ограждению. Она кинулась вперёд так резво, что со стороны могло показаться, что сама вот-вот перепрыгнет через ограждение, чтобы схватить подругу хоть за что-нибудь, чтобы вытащить её из этого свободного падения.

Там, где только что стояла Дафна, пальцы успевают схватить лишь воздух. Пустой, холодный и безжизненный.

Её тянут назад, и Адалин теряет равновесие, коленями врезаясь в мокрый асфальт, пока там, внизу, её слух режет оглушающий всплеск воды.

Июнь, 2020 год.

Россия, Санкт-Петербург.

Родной брат превратился в самый страшный ночной кошмар для Адалин. Одно лишь его присутствие заставляло её задерживать дыхание в нарастающей панике чего-то неизбежного и неизвестного. Она могла сколько угодно дерзить ему, огрызаться и отталкивать от себя, но Эдвард, довольный тем, что вывел её на нужные эмоции, лишь скалился и подбирался ближе — словно хищник, играющий со своей жертвой, и пока Ада не решится на достойный отпор, он так и продолжит испытывать её нервные клетки на прочность. И в этом поединке Адалин не боялась за себя. Эдвард никак не сможет ей навредить. Но он хорошо знает сестру — и знает, что окружающими себя людьми она дорожит куда больше, нежели собственным благополучием.

Он мог узнать про Илью. Он мог навредить Жене, имея в своей власти самую главную валюту мира — деньги. Он мог сделать с ней тоже самое, что сделал с Дафной.

— Что ты здесь забыл? — Адалин шипит, подобно змее, когда Эдвард резко притягивает её к себе, до боли сжимая её запястье.

— Принцесса Ада и в грязном шумном клубе? Интересно, что напишут в интернете, когда узнают? Что она не такая уж и тихая? Что её будни занимает не только работа или угождения папочке? — уголки губ брата дёрнулись, когда он склонился чуть ниже, и как бы Адалин не желала отстраниться подальше, крепкая хватка на запястье не давала ей этого сделать.

— Отпусти меня сейчас же, Эд, — Адалин крепко жмёт губы, словно сдерживая себя от более весомых оскорблений в сторону брата. — Я не хочу знать, зачем ты здесь и что в твоей долбаной голове. Потому что знаю тебя настолько хорошо, что уверена в том, что ты тут не случайно. И это не совпадение, стечение обстоятельств или ещё какой-нибудь подобный бред, — Адалин дёрнула руку на себя, и пальцы Эдварда тут же разомкнулись.

Это ощущалось практически как глоток кислорода после долгого плавания под водой. Адалин чуть покачнулась, отступив на шаг назад. На второй шаг, на третий. Затем повернулась к брату спиной, последовав по краю танцпола, глазами лихорадочно выискивая платиновую голову Жени в толпе.

Звук музыки вокруг вдруг стал так давить на уши, что закружилась голова. Ада слишком явственно ощутила духоту помещения; толпу, которая встречалась ей по пути, сносила с ног. Она врезалась в чужие тела, неразборчиво шепча “простите”, но никто не обращал на неё внимание. Прыгающие огоньки софитов слепили глаза, лишая её ориентации в пространстве, а шум сгущался вокруг огромным пузырём, из которого она не могла выбраться. Она словно тонула, барахталась где-то на глубине, не имея возможности всплыть.

Ей нужно идти к выходу — там они встретятся в Женей, сядет в такси и уедет подальше от этого злополучного места. Куда нибудь, где не так громко, где не так много людей и есть свежий кислород. Где нет Эдварда.

Адалин жмурится, чувствуя тяжёлое чувство в груди, которое опускается в живот, скручиватется практически болезненно. Это неопределнное чувство сжимает в тисках грудную клетку, заставляя Вуд приоткрыть губы и жадно вдохнуть душный воздух клуба. Ей не просто приходится идти к выходу, как к своему единственному спасению, а прорываться сквозь сгущающуюся толпу людей перед ней. Адалин уже не просит прощения, а просто протискивается между плотно прилегающими друг к другу телами, и когда на горизонте маячит дверь выхода, почти бежит к ней. Её даже не смущают сгустившееся сикьюрити около входной двери, оборачивающиеся назад посетители клуба и перешёптывания. На ходу она достаёт телефон, набирает номер Жени — всё перед глазами расплывается, и она с трудом находит в книжке контактов нужную комбинация цифр. Долгие тяжёлые гудки оседают в глубине черепной коробке. Адалин тормозит, вертит головой по сторонам, но Павлецкой не видит. Тревога засела где-то между клеткой рёбер, заставляя Аду нервно заламывать пальцы свободной руки, всё ещё стоя посередине небольшого холла клуба. Не получая ответа на звонок, первое, о чём думает Ада: “Женя, наверное, уже в такси и ждёт меня”. Поэтому на ватных ногах ступает к двери с зелёной горящей табличкой “выход” над ней.

Адалин протискивается между охранников, толкая дверь и, наконец, оказываясь на улице.

Свежесть вечера касается сначала лица, шеи, где стянулся остаток лаймового сока, и только потом лёгких вместе с жадным вздохом. Ветер скользит по открытым участкам кожи, мягко подхватывает волосы, заставляя их лезть в глаза, а Аду мелко подрагивающими пальцами убирать пряди от лица. Она сама не замечает, как становится похожей на рыбу, которую выбросило на сушу — открывает рот, заглатывая воздух, пока сердце колотится так быстро и сильно, что другие звуки вокруг меркнут. Она запаниковала, и Эдвард это — она готова была поклясться — увидел, и лишь от одного осознания этого становилось дурно.

Перед глазами тёмная библиотека семейного особняка, шахматная доска, чёрно-белые фигуры и маячащая опасность поражения. Но сейчас это были не просто шахматы. Одно дело было лишаться фигур в игре, где фигуры не имели плоти и крови, и совсем другое было видеть, как безжалостно в реальной жизни брат надламывает эти фигуры, выбрасывая их, чтобы заменить новыми. Это была уже не игра.

И когда первая волна паники прошла, Адалин начала озираться по сторонам, снова набирать номер Жени, поджимая губы. Она надеялась увидеть Кирилла или Илью, или, может быть, даже Алису. Но вокруг лишь текущая к входу толпа. Ни одного знакомого лица.

— Мисс Адалин Вуд?

Незнакомый голос, произносящий её имя, прорывается через гул крови в ушах, и Аде не следовала бы реагировать на такое официальное обращение, прикинуться глухой, слепой или тупой. Но она снова