Читать книгу "Ночи становятся короче - Геза Мольнар"

не только слушал Денеша, сколько думал о Кате.

— Ладно. Ты только не думай, что все это очень волнует меня. — Петя встал. Усмехнулся. — Напрасно я рисковал. Не только ничего не добился этим, но еще и получил. А то, что я жизнью рисковал, это не в счет… — Посмотрев на Денеша, Петя добавил: — Она еще услышит обо мне. Время покажет, кто на что способен.

Домой Моравец пришел спокойный. Он не сомневался, что своего все равно добьется. Заложив руки в карманы и насвистывая что-то себе под нос, он вошел во вросший в землю домишко на окраине города.

Рабочий люд, населявший улицу, отдыхал после трудовой недели. Из открытых окон домов доносились звуки радио.

Дом был обнесен старым штакетником. Покосившиеся ворота были распахнуты настежь: здесь не боялись воров. Двор зарос почти метровым бурьяном. В доме под ветхой крышей жило пять семей; каждая занимала небольшую комнату с кухонькой. Самая невзрачная и сырая комната досталась семье Моравеца. Мебель старенькая.

Когда Петя вошел в комнату, мать торопливо собиралась в ночную смену на ткацкую фабрику. Маленькая женщина жила в постоянной тревоге: боялась, что от нее уйдет муж. Работал он шофером. Ходил в широком в плечах поношенном кожаном пальто. Прощаясь, мать обняла отца.

— Будь осторожен, дорогой, — поучала она. — Не забывай, что каждый шофер всегда одной ногой стоит в могиле, а другой — в тюрьме…

Отец, облокотившись на стол, смотрел на желтое пламя керосиновой лампы.

— Ладно, ладно, иди. Надоели твои нравоучения, — проговорил он, даже не глядя на крутящуюся около него женщину. — Не бойся, в следующее воскресенье утром буду дома.

— Снова не увижу тебя целую неделю… — запричитала было мать. Потом, спохватившись, спросила уже совсем другим тоном: — А что сготовить к твоему приезду? Гуся зажарю, хорошо?

— Жареный гусь? Это неплохо.

— И ты береги себя, сынок, — повернулась мать к Пете. — В духовке возьмешь остатки утки да суп разогреешь.

И она застучала стоптанными каблуками по коридору. Петя сел за стол и стал есть.

— Наконец-то стало тихо, — проговорил отец, наливая себе в стакан красное вино. — Хочешь выпить, сынок?

— Налей немного, папа.

Они чокнулись. Отец был слегка пьян: после обеда опорожнял уже вторую бутылку.

— Ну как леталось, молодой человек?

— Сегодня я сделал очень сложную фигуру, папа.

Отец поставил стакан на стол и уставился на сына:

— Не ерунди… И удалось?

— Удалось, да еще как! Как летчику первого класса… — Петя вонзился зубами в крылышко утки, не отводя взгляда от лица отца.

— Хорошо, сынок. Я горжусь тобой. В твоих жилах течет благородная кровь; наши предки разбазарили свое состояние. Я начал работать босиком, был на посылках, а теперь вот работаю в солидной фирме. Десятитонный груз вожу по дорогам со скоростью восемьдесят километров. А сын мой станет летчиком, офицером. Петер Моравец — капитан авиации, летчик первого класса… Это звучит! Прибью тебя, если обманешь.

— Петер Моравец никогда никого обманывать не станет! — заносчиво произнес Петя.

— Хорошо, парень, так держать!

В конце лета ребята поступали в летное училище. Больше всего боялись, что не пройдут по здоровью. Пишта Каллаи «засыпался» на медкомиссии, но не унывал.

— Ничего, ребята! Поступлю в медицинский. Хорошо, что подал заявление и туда…

Шагоди, Денеш и Моравец были приняты в офицерское училище. Гражданская жизнь и друзья-товарищи остались позади. Теперь они сразу стали военными, а военная служба — трудная школа. Каждый день был заполнен занятиями и службой настолько, что не было времени предаваться воспоминаниям.

Вскоре ребята узнали о несчастье, которое произошло с Пулаи.

В День Народной армии Пулаи принимал участие в параде спортивных самолетов. Находясь в воздухе, он безукоризненно проделал каскад сложных фигур высшего пилотажа. Под конец парада он на малой высоте летел вниз головой, и вдруг с самолетом что-то случилось. Он не мог перевернуть его в нормальное положение. Сажать машину в таком положении на летное поле было бессмысленно. Но он, сбросив газ, летел на минимальной скорости и врезался в крышу склада, на котором лежали тюки прессованного сена. Сено самортизировало, но самолет все же загорелся. Через минуту склад пылал.

Пулаи, привязанный ремнями к креслу, потерял сознание. Он так и висел головой вниз, пока ремни не перегорели и он не упал на землю, пробив головой плексигласовый фонарь кабины. Придя в себя, он стал кататься по земле, чтобы потушить горевшую на нем одежду.

Когда к складу подъехала санитарная машина, Пулаи был без сознания.

Врачи привели его в чувство.

— Ничего не говорите жене, пока не убедитесь в том, что я останусь в живых, — попросил он.

7

Болезнь, как и родственники из провинции, приходит неожиданно, и, как правило, не в одиночку.

В самом начале осени, едва начался учебный год в школе, Марта заболела гриппом, потом подхватила воспаление легких. В мае ее назначили заместителем директора школы. Она очень любила свою работу и, разумеется, с первого дня учебного года хотела активно включиться в нее, а тут сиди. Она не любила болеть и поэтому никогда не вылеживалась. И на этот раз она прожужжала мне все уши: что, мол, скажет директор и коллеги-учителя.

— Уж не думаешь ли ты, что без тебя прекратятся занятия во всей школе?! Что они могут сказать? Каждый из них знает, что такое болезнь, и потому будет лучше, если ты вылежишься, а то, чего доброго, схватишь осложнение. С этим вирусным гриппом шутки плохи… — утешал я жену.

Я настоял на своем и заставил Марту лежать в кровати.

К нам частенько заходили соседки. Приносили что-нибудь из еды. Я же бегал за лекарствами, стоял в очереди за продуктами, готовил и даже стирал.

Я и до этого знал, что такое домашняя работа, но по-настоящему почувствовал это только сейчас.

Наконец Марта выздоровела. Вышла на работу. Однако по-прежнему она была очень слаба. После болезни ей нужно было хорошо питаться, и я приносил ей апельсины, шоколад. После еды заставлял выпить рюмочку токайского. За время болезни Марты все наши сбережения были истрачены, но я не жалел денег. Хотел лишь одного — чтобы Марта поскорее выздоровела.

Едва оправилась от болезни жена, как на нас обрушилась большая беда. Однажды вечером, когда мы смотрели передачу по телевизору, зазвонил телефон. Звонили с междугородной телефонной станции.

В трубке я услышал взволнованный голос тещи:

— Беда! Отца увезли на «скорой помощи». Его оперировали, но он уже не жилец на этом свете, вот увидите. Лицо у него как у мертвеца!..

— Что?! Как это случилось?! Когда?! Где?!

— Меня не было дома, я доехала в