Читать книгу "Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья - Валентина Александровна Осеева"

нервной торопливостью свёртывали цыгарки, рассыпая махорку и пуская изо рта короткие клубы дыма.

Васёк вдруг почувствовал, что Андрейка выпустил его руку и куда-то исчез. Он машинально поднял голову. Маленький деповщик стоял перед высоким железнодорожником и, глядя ему в лицо, строго допрашивал:

— Жив Павел Трубачёв? Какие раны у него? Что ж не сказали сразу, товарищ? Сын его здесь, сочувствовать надо!

— Жив, жив! Контузия у него тяжёлая. Надеяться надо — на поправку пойдёт! — быстро заговорил приезжий, разыскивая глазами Васька.

Кто-то одобрительно похлопал Андрейку по плечу. Железнодорожники зашевелились, подходили к Ваську, ласково заговаривали с ним. Старый мастер, растроганный до слёз, прижал голову Васька к пахнущей паровозным маслом куртке и торжественно сказал:

— Гордись своим отцом, Васёк, да гляди, чтоб и он мог порадоваться на сына!

А в толпе уже мелькали озабоченные лица Саши Булгакова, Одинцова, Малютина и остальных ребят. Андрейка яростно пробивал им дорогу, громко говоря:

— Посторонитесь, граждане! Пропустите товарищей Васька Трубачёва! Пропустите товарищей Трубачёва!

Глава 60

ПОСЛЕ МИТИНГА

Когда митинг кончился, Васёк, не помня себя, побежал в госпиталь.

— Я к тёте Дуне пойду! — крикнул он товарищам, поспешно взбираясь на пригорок.

— Приходи на стройку! — напомнили ему вдогонку ребята.

Все были взволнованы и возбуждены неожиданной вестью.

Андрейка проводил новых знакомых до вокзальной улицы.

— Уходишь уже? — с сожалением говорили ребята, пожимая его маленькую крепкую руку.

— Работать надо!

— Как же это? Только что подружились — и уже расстаёмся! — огорчался Мазин.

— Знаешь что, Андрейка? Кончишь работу — приходи к нам на стройку. Мы сегодня долго там будем, — сказал Саша.

— Конечно. Посмотришь нашу школу. Да и вообще, как-то расставаться не хочется. Новость такая у нас! Ведь столько времени от Павла Васильевича писем не было… А Васёк-то, Васёк! Я чуть не заплакал, честное слово! — растроганно говорил Одинцов.

— Сейчас он тёте Дуне скажет. Вот она разволнуется! — обеспокоился Саша.

— Железнодорожник сказал, что Павел Васильевич поправится, — припомнил Сева.

Мальчики остановились.

— Приходи, Андрейка, а? Придёшь?

Андрейка мягко улыбнулся. Глаза у него были добрые, лучистые, лицо нежно розовело под веснушками. Саша порывисто обнял его:

— Хороший ты, Андрейка!

Андрейка застеснялся и решительно сказал:

— Обязательно приду! Кончу работу — и приду! Прощайте пока.

Ребята пошли к школе. Всю дорогу, перебивая друг друга, говорили о неожиданном известии.

Первый человек, кого они увидели на улице около школы, была мать Нюры Синицыной. Она, запыхавшись, шла по тротуару с ворохом кисеи, выкрашенной в бледно-зелёную краску.

— Мария Ивановна, у нас такая новость! Отец Васька нашёлся! Он в госпитале! Поправляется! — бросились к ней со всех сторон ребята.

Мать Синицыной растерялась от неожиданности, обвела глазами возбуждённые лица.

— Он давно не писал, мы так боялись за него… Ведь у Васька нет матери, один отец! — торопливо, как своему близкому человеку, объясняли ребята.

— Васёк к тёте своей побежал! Сейчас ей скажет, — сообщил Петя Русаков.

Губы у Марии Ивановны дрогнули, глаза наполнились слезами.

— Вот как бывает в жизни! Вот как бывает с людьми! — тихо, словно отвечая самой себе, пробормотала она и вдруг, оглянувшись на дом, озабоченно зашептала: — Гости в школе — сам генерал Кудрявцев и секретарь райкома… А я кисейку покрасила на занавеси, только повесить не успела. Вот домой за нею ходила. Бегите, мальчики, наверх — может, пока они будут внизу, мы хоть в учительской повесим!

— Гости?.. Генерал Кудрявцев? Секретарь райкома? — живо заинтересовались ребята.

— Секретарь! Это тот, что был у нас, помните? — сказал Сева.

— Бегите, бегите скорей! Молоток берите, гвозди… — торопила Мария Ивановна.

— Да они приехали дом смотреть, им наши занавески ни к чему… — сказал Петя Русаков.

— Мало что дом! Занавески тоже нужны, — прервал его Мазин, захватывая из рук Марии Ивановны ворох кисеи. — Саша, беги вперёд, за гвоздями, спроси у Грозного. Идёмте, Мария Ивановна. Мы живо всё сделаем!

Ребята пошли за ним. Проходя мимо участка Алёши Кудрявцева, они ахнули. За утро здесь вырос большой кусок забора. Желтели новые столбы и аккуратно прибитые штахеты. Несколько мальчиков вместе с Алёшей Кудрявцевым ещё возились неподалёку, что-то доделывая.

— Не останавливайтесь и не смотрите! — быстро шепнул Одинцов. — Рано им ещё торжествовать!

— Материал из лесу уже привезли? — спросил у Синицыной Саша.

— Сейчас, верно, привезут. С утра поехали, — ответила та.

Мальчики прошли мимо нового забора, стараясь казаться равнодушными.

* * *

А в госпитальной кухне, обняв за шею тётю Дуню, Васёк тихонько утешал её, незаметно вытирая рукавом и свои слёзы. Весть о том, что Павел Васильевич нашёлся и лежит в госпитале, потрясла Евдокию Васильевну. Ей сразу представилась палата, где на одной из коек мечется и страдает её Паша. Не имея возможности бежать к нему, помочь, облегчить муки близкого, родного человека, она тихо плакала, не вытирая безудержно катившихся по щекам слёз.

— Тётечка… Ведь у нас все хорошие — и врачи и сёстры… Если очень больно, они дают лекарство, впрыскивают что-нибудь… — шопотом утешал её Васёк.

Но тётя Дуня молча качала головой. Она вспоминала Пашу в деревенском доме своих родителей, когда, ещё маленьким, он, переваливаясь, как уточка, только начинал ходить; она вспоминала его школьником с сумкой на боку, в новом картузе, подаренном крёстной; она вспоминала его взрослым человеком, коммунистом-стахановцем Павлом Васильевичем Трубачёвым и надёжным, заботливым братом Пашей… Вспоминала и плакала… А в кухонное окно скупо светило послеобеденное солнце, и на плите, упревая в огромном котле, тяжко вздыхала солдатская каша.

Глава 61

ВАСЯ СОБИРАЕТСЯ

Вася ходил за старшей сестрой и недовольным голосом пояснял:

— Если человек чувствует себя здоровым, то нечего его держать в госпитале. Мне, сестрица, давно пора на выписку.

— Вася, я уже вам сказала — в конце недели! Надо же слушать врачей, вы не ребёнок, — хмурилась сестра.

— Опять всё то же! — удручённо разводил руками боец. — Да вы хоть шинель мне выдайте. Всего и вещей у меня — одна шинель. Что ж это, сестричка, малейшую просьбу не можете исполнить!

Сестра останавливалась и, качая головой, с улыбкой глядела на длинного, словно выросшего из халата, паренька:

— Замучил ты меня, Вася, честное слово!

— Да