Читать книгу "Стеклянный отель - Эмили Сент-Джон Мандел"

«Винсент?» – спросил он, и она исчезла, то ли реальная, то ли нет, но он до конца своей жизни будет рассказывать, что она в самом деле была там, будет преподносить эту историю как козырную карту всякий раз, когда зайдет речь о призраках: «Я сидел на ступеньках в Эдинбурге и вдруг вижу, как на другой стороне улицы стоит моя сводная сестра, а потом она пропала, буквально растворилась. Я начал ее искать и через пару недель узнал, что она умерла в ту ночь, возможно, даже в ту самую минуту, за тысячи миль отсюда…» Он всегда будет говорить об этом случае как о чем-то реальном, словно он не бредил, а видел Винсент, и Винсент была призраком, а призрак стоял рядом с ним на улице, что бы это ни означало, – ведь что значит быть призраком? что значит находиться «там» или «здесь»? Люди или вещи могут преследовать человека по-разному, но неопределенность виде́ния всегда заставляла его сомневаться. Позже он не был уверен, действительно ли видел ее на улице в фартуке или его воображение дорисовало фартук, когда он узнал, что она работала поваром, а еще его всегда преследовал вопрос, даже тогда, когда он сидел на ступеньках под дождем и едва не засыпал: правда ли он видел, как она стояла на улице? Или просто был пьян и под кайфом, заблудился в чужом городе вдали от дома, бредил от усталости и видел людей в темноте?

XVI

Винсент в океане

1.

Начнем с конца:

стремительное падение за борт

горизонт моментально опрокинулся, потом еще раз, камера вылетела из рук

похоже, я приземлилась на осколки льда.

2.

Нет, начнем с того, что было двадцатью минутами ранее:

– Где ты была прошлой ночью? – спросил Джеффри. – Я искал тебя после смены.

Сейчас декабрь 2018-го, мы уже несколько лет вместе, то сходимся, то расходимся. Между нами порой возникают противоречия: однажды он сказал, что хочет на мне жениться, но я давно решила, что ни за кого не выйду замуж и больше никогда не буду зависеть от других людей; он говорит, что хочет уйти из океана и жить вместе со мной, но у меня нет желания возвращаться на сушу. Сегодня мы вместе, хотя недавно ссорились, и он лежит рядом со мной в кровати. Мы наблюдаем, как по полу моей каюты катается чемодан. Третий день продолжается шторм.

– Я вышла прогуляться.

– Куда? В моторный отсек?

– На палубу.

– Нам нельзя выходить на палубу, – говорит он, – ты же знаешь. Мы обречены сидеть внутри, пока погода не улучшится.

– Ты расскажешь капитану? – я улыбаюсь, но внезапно понимаю, что он рассержен.

– Это опасно, – говорит он. – Пожалуйста, больше так не делай.

– Я просто хотела снимать океан.

– Что? Винсент. Только не говори, что ты перевешиваешься через перила, когда снимаешь во время шторма.

– Джеф, можешь говорить потише? Стены тонкие. Слушай, я знаю, что выходить сейчас на палубу – сомнительная затея, но оно того стоило. Там было красиво.

На палубе я чувствовала себя бессмертной. В шторме было столько силы и величия. Только посреди шторма и океана корабль вроде Neptune Cumberland мог казаться маленьким.

Он встает с постели, натягивает на себя одежду и по-прежнему громко говорит:

– Сомнительная затея – не совсем правильное выражение, Винсент. Ради бога, не делай так больше.

В жизни есть масса вещей, которые я не люблю, но больше всего я ненавижу, когда мне указывают, что делать. Я могу это терпеть на кухне, но не в спальне, говорю я ему.

– Я не указываю, что тебе делать, просто чтобы указывать. Я прошу тебя не выходить наружу в шторм, потому что не хочу, чтобы ты погибла.

– Я не собираюсь погибать. Ты драматизируешь.

– Нет, я рассуждаю как здравомыслящий человек и хочу, чтобы и ты сделала мне одолжение, черт побери, – говорит он и уходит, хлопнув дверью.

Я еще долго лежу в кровати, киплю от раздражения и смотрю, как чемодан ездит по полу в такт корабельной качке. Штормовая погода плоха тем, что невозможно заснуть, по крайней мере, мне не удается, потому что не получается лежать в кровати неподвижно; когда корабль переваливается с боку на бок, я переваливаюсь вместе с ним, так что ночь выдается беспокойная. Наконец я встаю, одеваюсь, беру камеру и выхожу в коридор, а потом на палубу C, навстречу шторму.

Свежий воздух как бальзам, дождь чудесно освежает после целого дня в затхлых трюмах. Загораются огни, и корабль освещает иллюминация. Идти тяжело, из-за качки отбрасывает к поручню, но меня охватывает знакомое волнение, когда я предвосхищаю удачный кадр. Я решила, что поснимаю всего несколько минут и вернусь обратно. Я захожу в дальний угол палубы C, где гремит цепями барбекю. Слышны раскаты грома, я включаю камеру и снимаю самое прекрасное, что мне доводилось видеть, – ослепительную вспышку над бушующим океаном. Во время шторма волны похожи на горы. В лицо бьет холодный дождь, и я знаю, что он льется и на объектив, но это тоже должно быть прекрасно – мутная картинка с дождевыми каплями. Я стою рядом с перилами, но не могу твердо держать камеру одной рукой, поэтому отпускаю перила – всего на секунду, в миг затишья между волнами наклоняюсь вперед, чтобы снять арку из неба и воды, и направляю камеру прямо на океан.

На стене позади меня заморгал свет. Я оборачиваюсь и понимаю, что рядом со мной, на другом конце палубы, кто-то есть.

– Эй! – зову я, но никто не откликается.

Нет, мне показалось. Здесь никого нет, кроме меня. Не должно никого быть, хотя мне показалось, что я видела женщину, но здесь нет других женщин, кроме меня.

Нет, она здесь. Я почти вижу ее. Свет по-прежнему мерцает, освещая палубу. Ужас в том, что неизвестное существо то появляется, то пропадает, оно больше похоже на движение воздуха, чем на человека; тень, которая появляется на перилах и угасает, чье-то невидимое присутствие. Она подходит совсем близко. Сначала на перилах возникает тень руки, потом силуэт, и в следующее мгновение рядом со мной стоит Оливия Коллинс и смотрит на воду. На вид она гораздо моложе, чем в последний раз, когда мы виделись, и более невесомая. Сквозь нее льется дождь. Я по-прежнему стою над поручнем с камерой в руках. Я не могу дышать. Она поворачивается, будто хочет что-то мне сказать, и камера падает у меня из рук; я без раздумий наклоняюсь за ней и теряю равновесие, корабль накреняется

Я за бортом

Я невесома

камера летит вниз под дождем, синий квадратик видоискателя мерцает во тьме…

3.

Холод уничтожает все живое…

4.

Я держу мать за руку. Я совсем маленькая. Мы в Кайетт, собираем грибы в лесу. Воспоминание, но такое яркое, как путешествие во времени, будто я перенеслась в тот день. Как приятно снова здесь оказаться! «Смотри, мой ягненочек, – говорит она, останавливаясь, чтобы поднять маленькую бежевую шляпку с мягкой земли, – вот это лисичка».