Читать книгу "Теоретик. Один и без оружия - Владимир Корн"

Музыку из разряда попсы, мы услышали давно. Разве что до поры не могли определить, откуда она доносится.

— Весело там у них. Ни дать, ни взять: салун Дикого запада, — резюмировал мой спутник, после того как из дверей вылетел какой-то тип, которому явно придали ускорение мощным пинком или не менее могучим ударом кулака.

Тип этот распластался на земле, некоторое время полежал на ней, широко разбросав руки, как будто обнимая, и набираясь от нее сил. Встал сначала на четвереньки, затем уже на ноги, и побрел, шатаясь, обратно к входу.

— Стороной обойдем, — предложил я.

Неизвестно, какие у них тут порядки. Возможно, внутри сейчас начнется стрельба в духе тех же салунов, и нам подобное совсем ни к чему.

— Обойдем. Главное, чтобы Кирюха внутри не оказался. Жди потом, пока он нагуляется.

— Не думаю. Кирилл — человек семейный, у него трое детей, он со всех сторон положительный, сам и рассказывал. Так что вряд ли.

Я оказался прав: Кирилл Петрович находился дома. Вернее, возле него. Сидя на лавочке, он вел с кем-то неспешную беседу. Ждать, пока они закончат, пришлось довольно долго. Наконец, человек попрощался, и пошел прочь, а сам Терехин направился к входу в дом.

— Трофим, окликни его.

Если Кирилл признает мой голос, непонятно, какая у него будет реакция. Заслышав его, не рванет ли он внутрь, и не захлопнет ли двери? Еще и палить начнет, привлекая внимание. Ему есть отчего опасаться встречи со мной.

— Кирилл Петрович! — тут же позвал его Трофим. — Можно тебя на минуточку?

Когда Кирилл признал того, кто пожелал с ним пообщаться ночной порой, лицо его побледнело стремительно. Он даже попытался сбежать, но лишь болезненно вскрикнул. Вероятно, Трофим перестарался, чересчур сильно ткнув ему в ребра ствол пистолета.

— Так, Кирилл Петрович, — постарался я сразу его успокоить, — тебе ничего не угрожает. Несколько вопросов, и ты свободен. Давай-ка отойдем в сторонку.

Кирилл явно не желал ни разговаривать, ни тем более, отходить куда-то в темноту. Трофиму пришлось волочь его под руку, по-прежнему прижимая к боку оружие.

— Вот здесь нам будет хорошо общаться, — объявил я, когда мы отошли на пару десятков шагов.

Густые заросли, к тому же огромный валун, который прикроет нам спины на всякий случай.

— Кирилл, меня интересует немногое. Что случилось с Демьяном? Это тот, который был на «Контусе». Ну и общая обстановка. Чем, например, занимаются чужаки? Они ушли, ушла только часть из них, или вообще все остались?

— Он у них, — куда торопливее, чем следовало бы, начал рассказывать тот. Еще и голос его подводил.

— Живой? — это главное.

— Да. Абвер сказал, что ты обязательно за ним пожалуешь.

— Абвер?

Насколько помню, так называлась разведка в Третьем рейхе. Эти же больше на карателей похожи, а они были в другом ведомстве.

— Тот, с которым у тебя конфликт был на площади. Такое впечатление, что у него с головой не все в порядке.

Сам внимание обратил. С другой стороны, можешь назвать в этом мире хотя бы одного, у которого с ней был бы полный порядок? Вот и я не могу. У каждого на то есть причина, из-за которой он сюда и угодил. И находится она именно в голове. Вернее — в мозгах. В какой именно их части — этого и Славу Профу неведомо.

— Он сказал, что обязательно кишки тебе выпустит.

Мог бы выпустить — уже бы выпустил. Еще там, на площади.

— Как поймали Демьяна? Здесь, на берегу?

— Нет, перехватили ближе к лиману. У них там, оказывается, свои люди были.

— Может, тогда знаешь: почему он отсюда попытался уйти?

— Наверное, предупредил его кто-нибудь, когда у вас на площади все началось.

Сам к такому же мнению склоняюсь: дело без стрельбы обошлось. Но кто именно? Если это была Ирина, Демьян прав — замечательная женщина. Поинтересоваться ею самой? Кирилла, с его языком лучше не спрашивать. Заподозрит, и ничем хорошим для Ирины это не закончится. И все же следует попытаться.

— Кто именно его предупредил?

— Чего не знаю, того не знаю, — широко развел руками он.

Так, об этом все. Теперь другое.

— Где держат Демьяна?

— У них там лагерь разбит, — махнул Кирилл рукой в нужную сторону. — В нем и держат. Наверное.

— Что значит «наверное»?

— Убедятся, что ты за ним не придешь, и зачем он им тогда нужен? — и торопливо добавил. — Не сам придумал: разговор слышал.

— Сколько их?

— Человек двадцать пять — тридцать.

Я чуть не выругался: мог бы и поточнее. Разница в пять человек существенна. Особенно, когда нас самих всего четверо. Если не считать Леру. Но ее я точно считать не буду.

— Чем они сейчас занимаются? Следят за тем, чтобы никто в запретную зону не лез?

— И это тоже. Но только параллельно. Как я понял, основная задача у них — обнаружить портал. Или порталы.

Еще одна неожиданность, которых и без того за сегодняшний день хватало. Остается только надеяться, что она последняя.

— Порталы куда? — не дрогнув лицом, спросил я.

— На Землю, конечно же, куда еще? Не на Вокзал же.

Тон Кирилла Трофиму не понравилось, и он снова вдавил ствол пистолета ему в бок. И правильно сделал: смотри-ка, расхрабрился! Того и гляди — еще и подначивать начнет.

— И что, они действительно существуют?

— Разное говорят. Кто-то убежден, что да. Кто-то не верит категорически.

— Ну а сам что?

— Я где-то посередине. И верить хочется, и доказательств нет.

Вот и я именно там — посередине.

— А что вообще о них говорят?

— Появляются они с непонятной периодичностью, и без всякой привязки к местности — то на одном острове, то на другом. И если войти в один из них — сразу окажешься на Земле. Причем некоторые утверждают — вернешься ровно в то мгновение, когда сюда угодил, и память о пребывании здесь сотрется. Но это уже, по моему мнению, лютый бред: откуда можно узнать такие подробности? Другие — порталы-то есть, но никуда они не ведут, а всего лишь растворяют. Третьи — все дело в испарениях, и, как следствие, — галлюцинациях.

Да ты же мои собственные мысли вслух озвучил!

— Но факт остается фактом: исчезают иной раз люди. Как тот же Токарь, — продолжил Кирилл.

— А сам ты когда-нибудь пробовал их найти?

— Было дело, — и, опережая следующий опрос, сказал. — Ничего похожего даже не видел. А вот испарений однажды надышался вдоволь! Только мне не Земля пригрезилась.

— И что именно?