Читать книгу "Уборщица. История матери-одиночки, вырвавшейся из нищеты - Стефани Лэнд"

Джейми дал Мие позвонить мне на следующий день. Звонок раздался утром, когда я сидела на заросшем травой пригорке у Кларк-Форк-Ривер. У меня за спиной медленно кружилась карусель; рядом на площадке играли ребятишки. Я читала книгу, обдумывая заодно, что напишу в своем живом журнале.

– Привет, мама, – сказала Мия. На заднем плане слышался голос Джейми и его матери. Они подбадривали ее – «говори»! Наконец она выпалила: – Я не хочу переезжать в Монтану!

– О, детка, – воскликнула я, стараясь, чтобы мои слова напомнили ей наши объятия. Я так и видела, как Мия стоит посреди гостиной в доме своей бабушки, а Джейми, вздернув брови, прижимает трубку ей к уху, заставляя повторять фразы, которые они заранее отрепетировали.

– Мия, мне очень жаль, что тебе через все это приходится проходить, – сказала я, и Джейми забрал у дочки телефон.

Его голос представлял собой нечто среднее между рычанием и шепотом.

– Я скажу ей, что ты ее увозишь, чтобы мы с ней больше никогда не смогли увидеться, – грозил он. – Надеюсь, ты это понимаешь. Что ты ужасная эгоистка и тебе все равно, что она меня больше не увидит. Она поймет. Она возненавидит тебя за это.

Я попыталась представить себе большие темные глаза Мии, которыми она смотрела на него в этот момент, пока он говорил. Я знала, как Джейми выглядит, когда злится, как белые брызги слюны оседают у него на губах, обнажающих кривые зубы.

– Я хочу еще поговорить с Мией, – заявила я, не желая его слушать.

Когда Мия взяла трубку, голос у нее был счастливый.

– Ты купила мне розовые ковбойские сапоги? – спросила она, снова став собой прежней.

Я улыбнулась.

– Да. Как и обещала.

Я рассказала ей про магазин, в котором есть целый отдел розовых сапожек: там я нашла пару и для нее, а еще – мягкую игрушку, лошадку.

– И коробку для ланча с ковбоем!

Когда мы снова созвонились с ней два дня спустя, она показалась мне растерянной. Она не знала, где ее отец, хоть я и звонила на его телефон. До меня доносились взрослые мужские голоса и смех, но Мия сказала, что не знает, кто это такие. Я пожалела, что не взяла ее с собой, но в этом случае, думаю, мы вряд ли бы вернулись. Я представляла, как мы спешно подыскиваем себе жилье и пишем заявление о переселении в местном суде. Представляла, как проводим остаток лета, валяясь на солнышке, обходя местные холмы и реки.

Однако я впервые за последние пять лет вырвалась на каникулы и старалась выжать из них максимум. В субботу я отправилась на фермерский рынок. Там было множество ребятишек возраста Мии, в том числе девочек в растерзанных балетных пачках и со спутанными волосами. Я могла бы свободно гулять с ней, в майке с открытыми руками, не пряча своих татуировок, а Мия красовалась бы в пластиковых босоножках на каблуках и карнавальном костюме. Мы отлично вписались бы в местное общество. Никто не стал бы косо на нас смотреть, как постоянно происходило в Вашингтоне. Мия могла бы поиграть с этими малышками, карабкающимися на скульптуру рыбы. Это мог бы быть наш дом. Эти люди могли бы стать нашей семьей. Я была в этом уверена.

По дороге домой я сидела в машине без музыки, слушая шум мотора. По мере приближения к Вашингтону у меня все сильнее теснило сердце, словно я еду не в том направлении. Все восемьсот километров пути события прошедших пяти лет прокручивались у меня в голове. Я видела, как Мия делает свои первые шаги в приюте для бездомных. Заново ощущала свою тревогу и отчаяние от того, что не могу дать ей надежный дом. Вспоминала все наши перипетии. Автомобильную аварию. Холодные ночи, когда мы спали на раскладном диване в студии. Возможно, автор Алхимика прав. Возможно, если сделать первый шаг по направлению к мечте, Вселенная поддержит меня на этом пути. Возможно, чтобы найти свой истинный дом, надо открыть свое сердце для любви. Я давно перестала думать, что дом – это красивый особняк на холме. Дом – это место, где тебя принимают. Это общество. Твой круг.

Несколько месяцев спустя, через пару дней после Рождества, с Мией на заднем сиденье я снова катила через горы к Миссуле.

– Видишь огоньки? – спросила я, приглушив радио и указывая на мигающие звездочки в долине. Я поглядела в зеркало заднего вида и увидела, что Мия в своем детском кресле качает головой.

– А где мы? – спросила она, оглядывая заснеженные холмы за окном.

Я сделала глубокий вдох.

– Мы дома, – сказала я.

После пяти лет постоянных переездов мы с Мией постепенно привыкали к оседлой жизни. Когда мы переселились, ее отец надолго куда-то исчез. Он не отвечал на телефонные звонки, не показывался в видеочатах, из-за которых мы столько спорили с ним, составляя план его общения с Мией. Я не знала, как объяснить дочери происходящее.

Мия начала от меня убегать: дома, в магазине, на тротуаре, на улице. Я хватала ее на руки, а она кричала и лягалась, и мне приходилось присаживаться на корточки, чтобы подобрать ее розовые резиновые сапоги, слетавшие с ног в разгар ее истерики. Я знала, что это естественная реакция на перемены, на разлуку с отцом, на то, что ее вырвали из привычной среды и переселили в другое место, где зима удерживала нас в закрытом помещении большую часть времени с момента переезда. Ее поведение выходило за все возможные рамки, и я просто не знала, как с ней справиться. Мне казалось слишком опасным – взрывоопасным и утомительным, – брать ее куда-то с собой. Однажды утром мне надо было сделать два дела: заехать на почту и в магазин, купить тампоны. Мия два часа скандалила, отказываясь одеваться и обуваться, лягалась и кричала, и дралась со мной так, будто я пытаюсь топить ее под водой. У меня началась сильнейшая паническая атака, я упала на пол, пытаясь сделать вдох, а Мия с довольным видом удалилась в свою комнату играть, радуясь очередной победе.

Однако все, как это обычно бывает, постепенно вставало на место. Я нашла работу – убирать в большом офисном здании, – и взяла пару частных клиентов. Как-то раз в приемной офиса мне попался журнал под названием Mamalode, и я отправила туда небольшой рассказ. Они его опубликовали, и я не могла насмотреться на свое имя на журнальной странице.

В том же магазине я нашла объявление о детском саде при местном спортивном центре. Мы переговорили с владельцами, и они согласились, чтобы вместо оплаты я убирала помещение сада. Одна из их служащих поселилась вместе с нами, взяв на себя часть арендной платы, а остальное компенсируя тем, что сидела с Мией, когда мне приходилось рано утром уходить на работу, пока дочь еще спала.

Как-то раз весной, окинув взглядом голубое небо за окном, Мия сделала заявление:

– Мама, мы должны пойти в поход.

Я сидела за кухонным столом в нашей квартире и ждала, пока она доест завтрак. Глаза у меня слипались от усталости. Обычно по выходным я наслаждалась возможностью подольше поспать и посидеть за чашкой кофе, прежде чем браться за домашние задания.

По этой причине мне не очень хотелось идти. Я слишком устала от постоянной борьбы с Мией, а поскольку с тех пор, как она ходила в сад, дочь убегала от меня почти постоянно, я не могла ей доверять. Но она смотрела таким умоляющим взглядом, и в глазах у нее был такой искренний восторг, как ни разу с момента нашего переезда. Это был первый по-настоящему жаркий, солнечный уикенд той весны, и он напомнил мне о магии, которую я ощутила, впервые приехав сюда в августе. Я поднялась из-за стола и начала складывать протеиновые батончики и бутылки с водой в рюкзак.