Читать книгу "Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - Эдит Гамильтон"

Троянцы поднимались на крыши домов, разбирали кровлю и скидывали на греков балки и стропила. Башню на крыше Приамова дворца выворотили и обрушили на противника целиком. К восторгу защитников, она погребла под собой целый отряд греков, выламывающих двери. Однако выигранная передышка была недолгой. К дверям тут же подступил с тараном новый отряд, топча и обломки башни, и тела погибших. Под очередным ударом двери рухнули, и греки хлынули внутрь, не оставив троянцам времени покинуть крышу. Во внутреннем дворе у алтаря столпились женщины, дети и единственный мужчина — сам престарелый царь Приам. Старца, которого пощадил в свое время Ахилл, сын Ахилла Неоптолем щадить не стал и заколол мечом на глазах жены и дочерей.

Конец близился. Битва с самого начала была неравной. Слишком много защитников, застигнутых врасплох, пало в первые часы. Дать отпор грекам уже не удавалось нигде, и постепенно оборона заглохла. К рассвету все троянские предводители были мертвы, кроме одного. Уцелел только сын Афродиты Эней. Он сражался с греками до тех пор, пока находил себе хотя бы кого-то из живых в соратники, но кровь лилась рекой, смерть подбиралась все ближе, и Эней стал думать о доме и об оставшихся там беззащитных родных. Для Трои он уже ничего сделать не в состоянии, но, может, удастся помочь хотя бы им. Он поспешил туда — к старику отцу, маленькому сыну, жене, и по пути ему явилась его мать Афродита, побуждая поспешить, ограждая от пламени и скрывая от противника. Однако даже с помощью богини Эней не сумел сберечь жену. Когда они всей семьей бежали из дома, Креуса отстала и была убита. Но отца и сына Эней спас. Старика он нес на спине, а малыша крепко держал за руку. Так они благополучно миновали врагов и выбрались за городские ворота, в поле. Без божественной помощи им этого сделать не удалось бы, а содействовала троянцам в ту ночь только Афродита.

Она же помогла Елене: вывела ее из города и вручила Менелаю. Тот охотно принял вернувшуюся супругу и отплыл в Грецию вместе с ней.

К утру некогда самый величественный город Малой Азии лежал в пылающих руинах. Среди развалин осталась лишь горстка беззащитных пленниц. Мужья погибли, детей забрали, а несчастным женщинам предстояло дождаться хозяев, которые отвезут их за море в рабство.

Самое высокое положение среди них занимали царица Гекуба и ее невестка Андромаха, вдова Гектора. Для Гекубы все было кончено. Распростершись на земле, она смотрела то на готовящиеся к отплытию греческие корабли, то на горящий город. Трои больше нет, говорила она себе. А я, кто я? Рабыня, которую погоняют, как скот. Седая бездомная старуха.

Горе, о горе! Только без слез обратиться к чему ж? Если ушла и отчизна, и дети, и муж, Если, трудами отцов нажито, Гордое счастье и то оказалось ничто…[245]

Обступившие ее пленницы отвечали:

В шатер к нам проник Твой жалобный крик, твой грустный напев, И ужас объял нас, троянок, Нас, которые здесь Над жребием плачутся рабским.

Рыдали троянские дети, которых греки навсегда разлучали с матерями и увозили в неволю.

Тут дети толпой в воротах Сошлись. Там слезы и вопли: «О мать! Одного ахейцы Вдаль от тебя уводят — …Корабль смоленый И весла, в море купаясь, Умчать уж меня грозятся».

И только одну из них пока не разлучили с ребенком. Андромаха держала на руках маленького Астианакта, того самого, который когда-то испугался пышного гребня на блестящем отцовском шлеме. «Он еще так мал, — думала она. — Не отберут же они его». Но явившийся из греческого лагеря посланец подошел к ней и, с трудом подбирая слова, попросил не держать на него зла за весть, которую он вынужден сообщить ей против собственной воли. Ее сына… «Его ведь не отнимут у меня?» — перебила Андромаха. Он ответил:

Узнай беду: его должны убить… С твердыни стен троянских сбросят вниз Твое дитя. Так будет. Но разумной Себя яви. Откуда ждать опоры — ты подумай… Ни мужа нет, ни царства; ты сама Лишь гостья здесь.

Андромаха понимала, что вестник прав. Помощи ждать неоткуда. Она попрощалась с сыном.

Ты плачешь, сын мой? Разве Ты чувствуешь беду? И ни родные, Ни твой народ тебе не в помощь. Брошен Вниз головой, безжалостно, дитя, Ты осужден и жизнь отдать. О, приди и поцелуй меня в последний раз, К родимой припади, обвей руками Мне шею и губами мне к губам Прильни, дитя мое!

Греки унесли его. Прежде чем сбросить младенца со стены, они убили на могиле Ахилла дочь Гекубы, юную Поликсену. И вот теперь Гекторов сын, чья кровь окропила подножие стены, стал для Трои последней жертвой. Пленницы, которых вот-вот должны были увести на корабли, прощались с погибшим городом навсегда.

Отчизна прекрасная гибнет… Конец нашей Трое!.. Гляди, Илион пылает, Твердыни Пергама в огне. В огне Стены, гордые стены… Троя, прости нам! И дымом, и кликом объяты Гордые залы!.. От рухнувших башен клубится пар, И дома за дымом нельзя узнать… Ах, скоро имя отчизны уйдет. Дыхание смерти то здесь, то там. А ты где, о город? Несчастный город. Прости, торопят. Туда, к ахейским ладьям иду я.

III. Приключeния Одиссeя

Единственным авторитетным источником для данного сюжета является «Одиссея», однако у Гомера отсутствует разговор Афины с Посейдоном, в котором морской бог обещает потопить греческие корабли, поэтому означенную сцену я беру из «Троянок» Еврипида. В отличие от «Илиады», «Одиссея» интересна, помимо прочего, замечательными бытовыми подробностями, такими, какие, например, представлены в истории Навсикаи или в эпизоде визита Телемаха к Менелаю. Они искусно вплетены в повествование, придавая ему живую достоверность, но нисколько при этом не замедляя действия и не отвлекая читателя от основной темы.

* * *

Когда греческий флот отчаливал от берегов павшей Трои, никто еще не ведал, что многим из победителей уготованы испытания не менее тяжкие, чем выпавшие по их милости троянцам. Прежде Афина и Посейдон были главными союзниками греков среди небожителей, но с падением Трои все переменилось, и греки получили в их лице заклятых врагов. Войдя в город, завоеватели в своем упоении победой забыли воздать должное богам, и теперь, на обратном пути домой, неблагодарных ждала жестокая расплата.