Читать книгу "Гамбит пиковой дамы - Георгий Ланской"

Я не знала, понимает ли по-французски Змей, и потому периодически оглядывалась. Вежливая улыбка на его физиономии могла означать что угодно.

– Ничего не понимаю, – тараторил Кристоф. – Тамара не отвечает на звонки. Мне пришлось просить директора клуба организовать нам гостиницу и машину. Ждал только тебя, смертельно хочу есть и спать. Ты не в курсе, что случилось у Тамары?

– Я тебе расскажу потом, – пообещала я. – Если к тому времени останусь в городе. Или напишу.

Кристоф погрустнел.

– Ты опять уезжаешь?

– Боюсь, да.

– Я тебя еще увижу?

Я пожала плечами и погладила пса. Бакс, абсолютно счастливый, прижимался к моим ногам, заваливаясь всем телом так, что я едва не падала.

– Кто этот мужчина рядом с тобой? – спросил Кристоф.

В его глазах, бесцветно-голубых, поблекших от времени, столько мудрости и понимания, что я теряюсь на какой-то миг. Кристоф был рядом со мной в самые трудные годы и не предаст в дальнейшем, я это чувствую, и потому, оглянувшись на безмятежно улыбающегося Змея, я отвечаю просто, без лишних слов:

– Убийца.

Бакс без особого сопротивления забрался на заднее сиденье джипа. Правда, на Кристофа, с которым мы обнимались на прощание, смотрел с понятной тоской. Перемены пса не радовали. Скорее всего, он хотел, чтобы француз поехал вместе с хозяйкой. Однако чуда не произошло.

Бакс быстро освоился в машине и развалился на кожаном сиденье. Я с мстительным удовольствием подумала, что машину потом придется мыть. В аэропорту, несмотря на морозец, было грязновато. На Змея пес покосился без особого интереса и даже глухо рыкнул.

– Намордник не снимай, – предупредил Змей.

Я демонстративно сдернула с пса ремни. Бакс тут же полез целоваться, повизгивая от возбуждения. Высокая спинка сиденья мешала ему, но от счастья он вряд ли замечал преграды. Выполнив свой долг, он улегся сзади.

– Просил же, не снимай, – поморщился Змей.

– Могу сесть с ним рядом, раз ты такой трепетный, – огрызнулась я. – Подержу за холку, чтобы он тебя не цапнул.

Змей предпочел не отвечать, и лишь губы сжались в одну тонкую линию. Я нисколько не сомневалась, что, как только мы вернемся домой, он выскажется. Осознание этого факта вызвало у меня лишь скрытую усмешку. Играть паиньку у него получалось плохо, и кажется, он сам это понимал. Он вел машину с непроницаемым видом, дворники сметали со стекла летящий снег. Я молча смотрела в окно на унылый, непритязательный пейзаж Шереметьевского шоссе, слушала гул взлетающих и приземляющихся самолетов и все перебирала мрачные мысли, обкатывая их, словно четки.

– У меня есть дом в Подмосковье, – негромко сказал Змей. – Не такой шикарный, как у Левиных, но все-таки…

– И что? – мертвым голосом поинтересовалась я, сразу представив открывающиеся «перспективы». В голове услужливо встала картинка: мрачная башня, окруженная глубоким рвом, автоматчики у ворот, и я, заключенная, без права на амнистию.

– Ничего. Твоему псу будет там комфортнее.

– А мне?

Этот простой вопрос вывел его из себя. Змей дернул руль. Машина вильнула в сторону, до полусмерти напугав водителя какой-то обшарпанной легковушки. Нам вдогонку понеслись раздраженные гудки.

– Ты когда-нибудь будешь разговаривать со мной нормально? – заорал он. Бакс угрожающе зарычал. – И уйми своего пса, иначе я ему башку прострелю!

Я просунула руку между сидений. Пес облизал ее, но продолжал рычать, словно старый холодильник. Видимо, чуял тяжелую волну нарастающего напряжения. Я поглаживала Бакса и искоса смотрела на Змея. Больше всего на свете мне хотелось бы получить его голову на серебряном блюде.

Ему не пришло в голову заткнуться, и спустя пару минут он начал говорить ровным голосом, расписывая прелести своего загородного жилища. Я слушала вполуха, отвернувшись в сторону. Казалось, он никогда не замолчит. Навстречу летели груженые фуры, рассекающие засыпанное снегом шоссе, как ледоколы. Комья грязного снега, смахивающие на куски шоколадного мороженого, отлетали в стороны. Монотонный голос моего тюремщика действовал на нервы так, что я готова была закричать, но вместо этого впивалась ногтями в собственную кожу. Боль всегда боль. Я с удовольствием посыпала бы раны солью, чтобы она разъела их, выжигая из сознания этот низкий, хрипловатый голос.

– …Вообще летом там довольно красиво. Сосны… и все такое. В прошлом году даже бассейн вырыли, правда, не бог весть какой, но в жару купаться можно. Вот только второй этаж не обустроен, но на первом места достаточно…

– Захаров меня ищет? – прервала я.

Упоминание о начальстве заставило Змея замолчать.

– Нет, – нехотя сказал он.

– И как ты объяснишь ему мое присутствие в своем доме? – поинтересовалась я.

Змей пожал плечами.

– Собственно, никак.

– Почему? Или не боишься гнева босса?

– Не боюсь. Я теперь сам по себе. Начальству на меня глубоко наплевать, смена подросла. Есть кому броситься грудью. А я уже старенький. Пора и честь знать.

Я некоторое время сидела молча, переваривая услышанное. Меня не ищут? А как же деньги? Ведь их не могли найти. Неужели Захаров поставил крест на пяти миллионах долларов? Змей с усмешкой поглядывал на меня, словно сканируя с головы до пят. Я вдруг сообразила, что он видит меня насквозь и забавляется. Внезапно в голову пришла другая мысль.

– Ты ведь знал, кто убил Льва? – полуутвердительно-полувопросительно произнесла я.

– С чего ты взяла?

– Да брось. Это было слишком просто. Вся эта возня с Мариной была затеяна специально, для отвода глаз. Андрей тоже догадался, чьих рук это дело, потому и попросил тебя избавиться от трупа. Он сразу заподозрил Ингу?

– Практически, – кивнул Змей. – Особенно после того, что она сделала со своим бывшим мужем. Конечно, его сбило с толку окровавленное платье в комнате Насти, но он так и не поверил, что подобное могла сделать девчонка. А вот сговор Тамары и Льва был для него сюрпризом.

– А для тебя?

Змей закурил и выдержал паузу.

– Я начал думать в том же направлении, что и ты, практически сразу. Единственной, у кого имелся мотив для убийства, была Тамара. Если бы в этот же вечер Инга не поспешила расправиться с любовником, ничего сверхъестественного и не произошло бы. Андрей включил бы голову и вычислил супругу. Может, и о любовнике узнал бы.

– Зачем тогда ты обвинял меня?

Змей посмотрел на меня, как на дурочку, и сказал со странной, не свойственной его личности нежностью:

– А как мне было еще удержать тебя?

Я предпочла не развивать эту тему. Дым от его сигареты медленно клубился по салону и втягивался в урчащее чрево кондиционера, не позволяя заполнить маленький враждебный мир кожаного салона. Я думала, что Змей очень умен и долго водить его за нос не удастся. Что бы я себе ни придумала, он не поверил, что я не знаю, где деньги. И даже если он действительно влюблен, пять миллионов долларов перевесят любое стихийно вспыхнувшее чувство.