Читать книгу "Чародей как еретик [ = Чародей-еретик ] - Кристофер Сташеф"

— Это суровый обет, — поморщился Хобан. — Вот уж не знал, что я так тебе дорог.

— Дурак ты! — отчаянно вскрикнул старший брат. — Ты что, не знаешь, что среди всех друзей, которыми Господь одаряет нас, единоутробные — самые драгоценные? И хоть ты мне и брат, а дурак, дурак, потому что отважился выступить против нашего святого Ордена и нашего милосердного архиепископа!

— Да уж, теперь-то я знаю, что обрек тебя нести тяжкую ношу до конца дней твоих, — смущенно ответил Хобан, — но я боялся, что тебя втянут в раздоры между архиепископом и теми монахами, которые хотят остаться верными Риму. И вот, в результате втянул тебя в ту самую ловушку, которой и боялся!

— Ты что, казнишь себя, потому что делал то, что считал правильным? Ох, маловерный! Да, я знаю, что это забота обо мне привела тебя сюда, и еще верность своему королю! И что же, теперь ты скажешь мне, что поступил плохо? Что пришел сюда лишь из любви к приключениям?

На мгновение Хобан замолк, а потом отозвался:

— Нет. Я пришел ради веры, брат. И сделал бы это снова, если бы в том была нужда и ты не подвергался бы опасности. Потому что истинно верю в наместника Христова на Земле и в Римскую Церковь, хотя кое-кто и говорит, что это детские сказки. Что ж, если так, то я дитя. И еще я верую, столь же искренне — в Их Величества.

— Тогда замолчи и больше не вспоминай о своем дурацком раскаянии! Хоть ты и причинил мне боль своей глупостью, но всю плотскую боль взял на себя! Как жаль, что я не могу разделить ее с тобой! Пост камердинера — ерунда по сравнению с твоей душой; и даже если здесь и был грех, то вполне простительный. И что мне до высокого чина в Ордене?

— Если ты и в самом деле так думаешь, — сумел выдавить из себя улыбку Хобан, — то ты или самый никудышный монашек, или настоящий святой.

— Скорее всего, самый никудышный — но я рад и тому, что оказался просто хорошим братом.

Глава девятнадцатая

— Вон идет Романов!

Род посмотрел, куда указывал Туан. Из-за речной излучины показалась еще одна баржа, на палубе толпились люди и кони.

— Когда-то он был вашим врагом, — усмехнулся Род. — Радостно видеть, как он спешит вам на помощь, а?

— Верно, верно! — Туан обернулся, со счастливой улыбкой глядя на равнину. — И все они, все были нашими врагами — кроме моего отца! Когда Катарина правила одна, и мы защищали ее от натиска Великих Лордов — ты, я и наши союзники.

Тут его лицо помрачнело.

— И все же остались и такие, кто выступают против меня.

— Кажется, есть надежда, что молодое поколение не испытывает особого желания затеять междоусобицу, Ваше Величество. Кто знает — может быть, когда-нибудь вы таки объедините эту страну.

— Если будет править с такой кислой рожей? — ухмыльнулся Бром у Туана под локтем. — Однако для человека, столько времени крутившего носом насчет ужасов войны, он подозрительно быстро повеселел, оказавшись на поле боя!

Туан усмехнулся, выпрямился в седле, расправил плечи.

— Да, в доспехах и портупее я и в самом деле чувствую себя полегче! И пойду в бой с легкой совестью, ибо она покоится на сознании того, что я сделал все, что мог, чтоб сохранить мир!

— Может быть, даже слишком много, — заметил Род. — Кстати, не устроить ли нам небольшую атаку из засады, пока архиепископ еще не собрал всех своих войск?

Он посмотрел на вытянувшиеся лица остальных и замахал рукой.

— Нет-нет-нет, знаю — это было бы неблагородно.

— Должен признаться, что у этой точки зрения есть свои достоинства, лорд Чародей, — заметил МакДжи, — особенно в средневековой культуре.

— М-да, и от того, что мы выловили муху из монастырского варенья, тоже много толку не оказалось. Брата Альфонсо не видать, а архиепископ все-таки собирает войско.

Туан кивнул.

— Глупо, конечно, но я надеялся, что предоставленный самому себе, священник одумается и попросит мира.

— Да, это странно, — поморщился Бром. — Казалось бы, сейчас, когда злой ангел исчез, он должен бы прислушаться к голосу своего сердца и своей совести.

— Ну, к сердцу, он может быть, еще прислушивается — но кто говорил, что у него есть совесть?

МакДжи обнял Рода за плечи.

— Милосердие, лорд Чародей, и еще раз милосердие.

— Ох, неужели хоть раз в жизни я не могу быть реалистом?

«Зачем начинать именно сейчас?» — заметил у него за ухом голос Фесса.

Род сдвинул брови.

— Да. Странное эхо на этом холме. Конечно, может оказаться, что у милорда архиепископа под рукой нашелся запасной бес-искуситель. А мы не можем спросить об этом у брата Альфонсо?

— Нет, если только ты не хочешь его разбудить, — проворчал Бром, — я бы, во всяком случае, не советовал.

— Ага. Он и в самом деле «вне сознания»?

— Лежит лежмя, — кивнул Бром, — в заколдованном сне — и рядом все время охрана, чтобы этот сон не нарушался.

Род понимающе кивнул.

— А ему нельзя подкинуть с десяток кошмаров?

* * *

Архиепископ ворвался в свой кабинет чуть ли не бегом, беспрестанно озираясь по сторонам. Его волнение было бы очевидно для всякого.

Один из взглядов упал на леди Мэйроуз, сидевшую за столом, склонившись над книгой. Солнечный свет, отражаясь от золота волос, окутывал ее сияющим ореолом. Архиепископ замер, в благоговейном изумлении от ее красоты, ощутив покой, исходящий от этой картины. Девушка подняла голову, лучисто улыбаясь, но заметила выражение его лица и обмерла.

— О, милорд архиепископ! Я не подумала, что вы будете возражать…

— Нет-нет, — махнул рукой архиепископ. — Я очень рад видеть вас, миледи.

Она немного успокоилась.

— Что же тогда встревожило вас, милорд?

— А-а, сообщения наших… э-э… разведчиков, кажется, так их называют. Люди, которые отправляются, чтобы следить за вражескими войсками, — он отвернулся, ломая руки — и увы! Я не думал, что король приведет с собой столь многих!

Глаза леди Мэйроуз сузились, но он не замечал этого.

— Они разобьют наши войска, они сметут их! И даже если мы победим, то неминуема страшная бойня! О Господи, Господи! — клирик спрятал лицо в ладонях. — Неужели я выбрал неверный путь? Стоит ли превосходство Греймарийской Церкви рек невинной крови?

— Милорд! — вскричала леди. — Я в ужасе! Вы сомневаетесь?

Архиепископ удивленно поднял глаза.

— И это после того, как король выступил против вас с неисчислимой ратью? — бросилась к нему леди Мэйроуз. — И вы еще думаете, что вы будете повинны в этой битве? Это кровопролитие случится лишь благодаря безбожной власти короля!