Читать книгу "Судьба горца - Ханна Хауэлл"

– Да, он сам мне признался.

– А еще он убил мою мать, – произнес Эрик, привлекая к себе внимание.

Пока мальчик объяснял, откуда ему известно о матери, Мэлди пыталась собрать все свое мужество. В скором времени Эрик должен будет рассказать своим братьям и Джеймсу всю правду о себе. А значит, и Мэлди обязана быть искренней. Отношение Джеймса к известию, что Битон убил собственного отца, подсказало ей, что по крайней мере часть ее истории не будет одобрена. Убийство одного из родителей действительно очень тяжкий грех, но Мэлди никогда не позволяла себе даже задуматься об этом. Ее мучило дурное предчувствие, что вскоре она поймет, сколь неприемлемо такое преступление для всех, кроме людей вроде Битона.

Предположение Битона, что она похожа на него гораздо больше, чем думает, заставило Мэлди содрогнуться. Она не желала, чтобы это оказалось правдой, но вдруг засомневалась. Если бы она действовала стремительнее, а Битон и Калум – медленнее, то сейчас бы ее руки были обагрены кровью родного отца. Поистине поражало то, что у Битона, каким бы омерзительным человеком он ни был, по всей вероятности, было гораздо больше, чем у нее, причин для убийства собственного отца.

Где-то глубоко внутри закипала холодная ярость на мать. Единственное, что удерживало это чувство запертым в сердце, – граничащая с ним боль, но Мэлди опасалась, что не справится с ней. Если мать и любила ее хоть чуть-чуть, то женская горечь все поглотила. Ни одна по-настоящему любящая мать не поступила бы со своей дочерью так, как Маргарет Киркэлди поступила с ней. Она воспитала дочь с мыслью об убийстве человека, и не просто человека, а родного отца, и даже ни разу не задумалась, как это отразится ребенке.

Мэлди интересовало, сколько еще из сказанного Битоном могло оказаться верным? Она боялась, что во многом он был прав. Маргарет желала смерти Битону вовсе не из-за разбитого сердца и даже не из-за того, что ее бросили в бедности и позоре, а лишь потому, что было уязвлено ее взлетевшее до небес тщеславие. Ужасно думать так о собственной матери, но чем дальше, тем спокойнее Мэлди воспринимала неприглядную истину.

Всякий раз, когда Маргарет заговаривала о любви и разбитых сердцах, ее слова звучали как цитаты из лирических баллад менестрелей. От ее рассказов об утраченной любви всегда веяло некой лживостью, но Мэлди убеждала себя, что просто матери тяжело говорить о столь личных переживаниях. Тем не менее, другие рассказы о Битоне, явно имевшие отношение к ее раненой гордости и оскорбленному самолюбию, всегда звучали искренне. Даже когда мать на смертном одре требовала, чтобы Мэлди принесла кровную клятву убить Битона, она говорила об оскорбленной гордости, все еще чувствуя негодование оттого, как поступил с ней этот мужчина. А едва Мэлди обратила на это внимание и засомневалась, мать вспомнила о своем разбитом сердце. И еще Мэлди осознала, что мать ни разу не обвинила любовника в том, что он бросил собственного ребенка. Обида всегда принадлежала ей одной, и она не намеревалась ею делиться.

Когда Эрик подтолкнул Мэлди, чтобы обратить на себя внимание, она обрадовалась, что ее мысли прервали. Вся боль и гнев, которые она удерживала внутри, всколыхнулись с новой силой и душили ее, но сейчас было не лучшее время, чтобы противостоять им или жестокой правде, которую она так долго не замечала. Эрик был словно бальзам для ее больного сердца. Мэлди знала, что он беспокоится за нее. В мальчике не было ни капли фальши. Она молилась, чтобы так оставалось всегда.

– Мэлди, ты устала? – спросил Эрик.

– Да, утомлена до крайности, но со мной все будет в порядке, – ответила она. – Скоро все закончится. – Она посмотрела в сторону деревни и обрадовалась, заметив, что сражение там уже затихло. – Надеюсь, моя дорогая подруга Элинор добралась благополучно.

– Так ты все же останавливалась у старушки? – поинтересовался Джеймс.

– Да, но откуда ты знаешь?

– Дуглас сказал.

Мэлди бросила на Джеймса удивленный взгляд:

– Дуглас из Мюрреев?

– Да. Когда тебя приговорили к повешению за попытку убить Битона, Дуглас вернулся в Донкойл. Слишком многое изменилось в Дублинне, и он вряд ли смог бы еще что-то узнать. Дуглас сказал, что даже невинного вопроса о лэрде и его поступках было достаточно, чтобы тебя убили.

– Это так, – согласился Эрик. – Битон повесил несколько человек только потому, что решил, будто они виновны в измене. Судя по тому немногому, что я слышал, они не совершили никакого преступления кроме того, что задали неосторожный вопрос или проведали о Битоне то, что не должны были знать. Большинство людей старались держаться подальше от темницы и от Битона. Но немногие умеют молчать когда надо. Дуглас поступил мудро, исчезнув, пока у него была такая возможность.

– Вы видели Элинор? – спросила Мэлди у Джеймса.

– Да, и она нас тоже. Ты же ее предупредила?

– Да. Надеюсь, она, вняв моему предупреждению, не помешала вам. – Она усмехнулась, когда увидела дым, поднимающийся из-за стен Дублинна. – Она заслуживает снисхождения, ведь вы не пострадали.

– Нисколько, и я уверен, что она смогла добраться до безопасного места. Без сомнения, старушка догадалась, что мы приехали не на рынок за продуктами.

– Хорошо. Элинор – милая и добросердечная женщина, я за нее беспокоилась.

Мэлди поняла, что, несмотря на все усилия, не может удержаться от того, чтобы время от времени не поглядывать в сторону угасающего сражения. Она знала, что ищет Балфура, а озорной огонек в глазах Джеймса подсказывал, что ее взгляды не укрылись от него. Все это не имело смысла, ведь у нее не могло быть ничего общего с мужчиной, который, возможно, скоро будет убит в сражении. Но вопреки всему она страстно желала его и хотела знать, что он выжил и мог с полным правом наслаждаться заслуженной победой.

– Я собираюсь поискать нашего неразумного лэрда, – объявил Джеймс, многозначительно поглядев на Мэлди. – Не могу поверить, что остался еще хоть один Битон, с которым можно было бы сразиться.

– Калум сказал, что оставил своего лэрда наедине с вашим, – ответила Мэлди.

– Верно, но к этому времени их противостояние уже должно было завершиться, – пробормотал Джеймс, немного хмурясь, и поспешил вернуться к замку.

– Балфур ведь не уступит Битону, правда? – От беспокойства голос Эрика стал тихим.

– Нет, – без колебаний ответил Найджел.

– Если Калум сказал правду, то сражение между Балфуром и Битоном или длится очень долго, или…

– Нет никаких «или», парень. Балфур убьет Битона. Может, он с ним играет. Может, Калум солгал. А возможно, им было что сказать друг другу перед началом поединка. Продолжительность битвы вовсе не определяет победителя и проигравшего. Поверь мне, Эрик, у Битона против нашего брата нет ни единого шанса.

Мэлди смотрела, как Джеймс исчезает за высокими воротами Дублинна, и молилась, чтобы Найджел оказался прав. Она разделяла беспокойство Эрика. К этому моменту Битон уже должен быть побежден, но до сих пор от Балфура не было никаких вестей. Мэлди надеялась, что после сегодняшнего никогда больше не увидит Балфура, но не желала, чтобы в этом был повинен убивший его Битон.