Читать книгу "Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - Ник Дженс"

Этим двум уже не терпелось рассказать обо всем. По словам соседей Майерсов, Дугласа Босарджа и Мэри Уильямс, Пикок и Майерс объявились у их дома в тот же день или на следующий. Как вспоминал Босардж: «Майерс сообщил мне, что он убил волка Ромео. Он выглядел очень возбужденным и радовался тому, что сделал, кружа вокруг меня. Он вел себя так, словно еще был на охоте… Его поведение настолько расстроило меня, что я больше не общался с Парком Майерсом». Уильямс добавила: «Я спросила его, почему он сделал это, но он так ничего и не ответил»[74]. Классен тоже мямлил что-то относительно того, что он делал чучело черного волка из Джуно, в том числе специальному представителю службы рыболовства и дикой природы США Крису Хансену, который остановился у его мастерской по другому делу. Насколько Классену было известно, никто не сделал ничего дурного, и он не мог удержаться, чтобы не рассказать эту историю.

Но это было только начало: история обрастала подробностями и деталями. Примерно год спустя ко мне подошла женщина-тлингитка, работавшая регулировщиком движения на ремонтировавшемся участке дороги у реки Херберт той осенью. Она хотела поделиться со мной своей историей. Майерс и Пикок остановились у ее заградительного пункта в тот сентябрь и показали ей те же снимки с мобильного телефона, которые видели сотрудники «Доннелли». Она описала то же странное, ликующее возбуждение, которое отметил Босардж, и почувствовала такое же отвращение к этому человеку. Пикок пошел вдоль ряда выстроившихся машин и показывал водителям – совсем незнакомым людям – те же фотографии[75].

Вскоре после отъезда Пикока из Джуно Майерс рассказывал про убийство Ромео своим приятелям по боулингу. Он, как и Пикок, запустил свою собственную кампанию «расскажи всем», интенсивность которой росла по мере наступления зимы, когда озеро замерзло и жители Джуно отреагировали на отсутствие черного волка. По словам Лоумена: «На протяжении нескольких месяцев после убийства волка Пикок хвастался тем эффектом, который произвели их с Майерсом действия на местное сообщество… Он выходил в Интернет, сидя в комнате отдыха, и приглашал нас присоединиться к нему… Заходил на YouTube и читал комментарии к рассказам о Ромео, напечатанным в «Джуно Эмпайер»… При это он говорил: «Вот кретины! Ха! Какие идиоты! Я убил их любимого волка! Ха!» Он кричал прямо в экран: «Вы, гребаные недоумки! Рыдаете над своим бедным пропавшим волком!» У большинства из нас – тех, кто работал на заводе, – его поведение вызывало отвращение, а спустя какое-то время оно стало еще более странным, когда он откровенно начал злорадствовать по поводу всей этой истории». В беседе со мной два года спустя Лоумен вспоминал: «Меня поразило, насколько глупо он поступил, сообщив нам все подробности. Это так удивило меня!.. Если бы он ничего не рассказал, то все так и осталось бы тайной. Он и вправду верил, что круче всех нас»[76].

Пикок, вероятно, получал особое удовольствие, читая статью в «Джуно Эмпайер» от 22 января 2010 года под заголовком: «Где ты, Ромео?»[77] Нэнси Мейерхоффер передала мне дословный комментарий Пикока: «Да знаю я, где этот ваш Ромео. Он скоро будет в моей гостиной. Не хотите передать своей Джульетте, чтобы она положила голову мне на колени и поплакалась?» Примерно в это же время я получил онлайн заказ на мой сборник рассказов о юго-восточной Аляске «Волк с ледника». На обложке этой книги был силуэт воющего Ромео, а несколько коротких историй описывали жизнь волка среди нас. Данный заказ включал просьбу сделать на книге специальную надпись: «Зачем же ты Ромео?» – эта цитата из Шекспира (она часто неверно трактуется из-за устаревшего употребления слова «зачем» вместо «почему») сразу же врезалась в память, как и необычная фамилия Пикок. На тот момент эта фамилия ни о чем мне не говорила.

И, конечно же, я не знал о его плане дополнить свой трофей моей книгой, чтобы одновременно демонстрировать славу убитого им волка и свою садистскую извращенность.

Довольно скоро все эти факты привлекут внимание общественности.

И хотя через некоторое время казалось, что Майерс и Пикок наболтали о себе достаточно, большая часть сказанного была обрывочной, выдавалась в узком кругу и явно не предназначалась для ушей сотрудников природоохранных ведомств, федеральных или районных. Множественные, но разрозненные факты, связанные с убийством Ромео, никогда бы не удалось свести воедино, если бы не упорная настойчивость двух человек – Гарри Робинсона и Майкла Лоумена. Самоотверженность последнего в расследовании преступления в сфере дикой природы, произошедшего в нескольких тысячах миль от него и затронувшего судьбы людей и одного дикого животного, которого он ни разу не видел, является настоящим актом альтруизма. К тому же он сам рисковал.

В феврале 2010 года Лоумен и Пикок перекинулись на работе парой фраз. «Пикок упомянул о вознаграждении в 1500 долларов за информацию о личности убийц Ромео. Я, шутя, сказал ему, что за хорошую сумму денег готов сам сдать его полиции». Пикок серьезно посмотрел мне в глаза и ответил: «Если бы ты так сделал, я бы тебя пристрелил!» Сохраняя абсолютное спокойствие, Лоумен записал слова Пикока и присовокупил их ко все возрастающей куче убийственных улик[78].

Зимой 2009–2010 годов Гарри Робинсон упорно продолжал свое расследование. В дополнение к информации, которую он получил от Лоумена, включая факты из документов публичного характера и федеральных законов, он составил полный список правонарушений, в которых можно было обвинить Майерса и Пикока, со всеми именами, датами и прочими деталями. Перечисленные преступления касались не только Ромео, они также включали период до 2006 года, когда Пикок убил краснокнижного черного медведя с мехом серо-синего оттенка, которого еще называют ледниковым. Вернувшись домой, он хвастался, что убил «священного медведя Джуно» – название, вероятно, придуманное им самим ради приукрашивания своей легенды[79]. Шкурка этого двухлетки была так мала (мой приятель называл таких мишек «чемоданными», потому что, если бы у него была ручка, его можно было нести, как чемодан), что некоторые рабочие откровенно посмеивались над ним.