Читать книгу "Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви - Екатерина Кулиничева"

Когда пришел интернет

Важнейшей вехой в истории кроссовочной культуры стало распространение интернета. Как часто бывает, он принес с собой как хорошее, так и плохое. С одной стороны, интернет связал между собой энтузиастов кроссовок по всему миру, позволив создавать интернациональные площадки для коммуникации, обмена информацией и артефактами для коллекции. Многие российские коллекционеры первого поколения вспоминают, что именно доступ к иностранным форумам фактически позволил им приобщиться к этой культуре, поскольку информации на русском языке в то время практически не было. А тематические группы в современных соцсетях позволяют им быть на связи с единомышленниками со всего мира. Интернет также значительно облегчил приобретение кроссовок для коллекции или гардероба[150] благодаря таким сайтам, как еЬау, специализированным площадкам, а также онлайн-филиалам нишевых магазинов. В конце концов, онлайн-площадки также предоставили широкие возможности для демонстрации собственной коллекции всем желающим. Не случайно многие крупные коллекционеры известны сегодня не только по именам, но и по никам в сети. Именно с появлением интернета, сделавшего очевидным наличие кроссовочной культуры в разных уголках мира, часто связывают выход этой культурной сцены из андеграунда и ее превращение в мировой феномен.

В то же время другие последствия появления интернета как участники сообщества, так и исследователи этой темы склонны оценивать как негативные. Например, интернет часто воспринимается «стариками» как угроза локальной специфике сообществ, поскольку несет за собой унификацию вкусов и практик: все начинают любить, носить и собирать более-менее одно и то же. Кроме того, интернет сильно изменил многие экономические аспекты кроссовочной культуры. Как практически исчезнувшую, ушедшую в историю, сегодня описывают практику офлайновой[151] «охоты за Граалем» (grail hunting). Для многих традиционных коллекционеров из Европы и США она в первую очередь ассоциировалась с путешествиями в другие города и страны, где можно было найти редкие пары за небольшие деньги. «Грааль» можно было обрести не только в нишевых магазинах, этих специально созданных заповедниках редких кроссовок, но и в самых обычных торговых сетях или магазинах уцененных товаров. Но с появлением интернета доступ к информации о спросе и ценах получили не только коллекционеры, но и продавцы, и со временем таких возможностей становилось все меньше. Исследователь Николас Смит сравнивает изменения, произошедшие на рынке коллекционных кроссовок с приходом интернета, с джентрификацией городских районов, которая всегда сопровождается повышением цен и вытеснением значительной части их старых обитателей, а также с переменами в музыкальной индустрии, где с появлением цифровых технологий старая структура дистрибуции оказалась фактически разрушенной (Smith 2018). Оба сравнения в данном контексте воспринимаются скорее как негативные.

В начале 2000-х годов окончательно формируется современная инфраструктура кроссовочной культуры, где, по словам Росса Уилсона, скейтера, коллекционера и журналиста, все «вышло на совершенно другой уровень» (Wilson 2017). Появляются специализированные журналы и альманахи (такие, как Sneaker Freaker, All Gone, Crepe City), тематические конвенты[152] и сникер-свопы[153], онлайн-магазины и компании, ориентированные на обслуживание фанатов спортивной обуви (производство специализированных продуктов для очистки кроссовок, шнурков, тематических аксессуаров). Перепродажа редких кроссовок превращается в серьезный бизнес.

Стигматизация и ее преодоление

Стремление искать старые кроссовки и платить за них серьезные деньги долго воспринималось как курьез. Недоумение и удивление вызывало обладание слишком большим по общепринятым меркам количеством пар. Впрочем, как видно из материалов прессы, цифра, вызывающая недоумение, постепенно меняется в сторону увеличения. В 1980-е годы наличие у человека уже пяти-шести пар кроссовок одного типа или разных вариантов одной модели было фактом, достойным упоминания в американских газетах на правах поразительной детали. В одной из статей The New York Times в 1979 году автор сообщает: «Недавно я говорил с Рики Майо, восемнадцатилетним учеником школы Brooklyn’s Pacific High School, и он сообщил, что владеет шестью парами кроссовок. Похоже, что он тратит половину своей скудной зарплаты ассистента на заправке на спортивную обувь» (Warhos 1979). Подобные случаи противопоставлялись норме, которая по отношению к такому банальному предмету гардероба, как кроссовки, понималась преимущественно следующим образом: приобретать одну пару и ждать, пока она сносится.

Другой текст того же издания, посвященный стремительно растущему ассортименту спортивной обуви, представленной на рынке, начинается так: «Выбор кроссовок несколько лет назад редко становился проблемой. Девочки выбирали белые, мальчики черные, и те и другие обычно покупали самые дешевые из имеющихся в магазине. Но в наши дни человек, ищущий кроссовки, сталкивается почти с сорока разными вариантами во многих магазинах, и вы можете потратить до 40 долларов за одну пару. Этого достаточно, чтобы заставить вас прекратить свои теннисные уроки» (Wegener 1977). Безусловно, речь здесь идет скорее о довольно серьезном обобщении, и автор, несомненно, утрирует, чтобы подчеркнуть разницу между недавним прошлым и настоящим. В то же время подобное отношение к спортивной обуви можно принять за своеобразную норму, когда речь идет о простых покупателях, не занимающихся серьезными тренировками. Закономерно, что подобная точка зрения остается достаточно распространенной и сорок лет спустя.

По мере расширения ассортимента специализированной спортивной обуви вариантом нормы стало иметь несколько пар для разных видов тренировок и активного отдыха (например, для бега, баскетбола и походов), пока это не нарушало представлений о практической необходимости и не вызывало мысли о накопительстве.

Как показывает в своих работах Рой Шукер, коллекционирование, с одной стороны, является социально одобряемой практикой, с другой — даже в своих наиболее уважаемых формах, остается социально подозрительным поведением, поскольку может ассоциироваться с асоциальностью, нездоровой привязанностью к неодушевленным предметам, а также стереотипом, что коллекция подменяет настоящую жизнь (Shuker 2004; Shuker 2013). Подобные предубеждения можно встретить и во многих академических работах, где коллекционирование называют «потреблением, доведенным до крайности», и предпринимаются попытки поставить участникам этой культуры практически медицинские диагнозы: в частности, Шукер и Рассел Белк с коллегами в числе таких популярных психологических определений сути коллекционирования упоминают связанное со стремлением к контролю обсессивно-компульсивное поведение, фетишизм и т. д. (Ibid.; Belk et al. 1991). В случае с коллекцией кроссовок ситуация дополнительно осложняется из-за их репутации сугубо утилитарной обуви. Людям зачастую не очевидна ценность спортивной обуви как объекта коллекционирования, а потому возникают сомнения в общественной пользе подобных практик. В этом разница между кроссовками и, например, историческим костюмом, декоративно-прикладным искусством и предметным дизайном. Однако можно вспомнить, что ранее они прошли фактически тот же путь.