Читать книгу "Чемпион флота - Георгий Свиридов"

Алексей вспомнил, что пьяный немецкий офицер, которого завалил Сагитт, искал какого-то Фрица.

— Это тебя искал обер-лейтенант Герман Герлиц?

— Да.

— Зачем ты был ему нужен? — задал очередной вопрос Серебров.

Он смотрел на немца, мысленно решая задачу, что делать с пленным? Не тащить же с собой. Расстрелять? Ему еще ни разу не приходилось за месяцы войны ни расстреливать, ни отдавать приказ о расстреле. В разных переделках пришлось побывать, отражал атаки, дважды был в рукопашной крупной схватке, когда сошлись лицом к лицу моряки с эсэсовцами, много раз ходил под Севастополем через линию фронта в тыл врага, приводил «языков», даже тащить их на себе приходилось.

И час назад, когда брали блиндаж, не задумываясь и не сомневаясь, запросто бы прихлопнул этого ефрейтора. Но угар боя прошел, напряжение ненависти спало…

— Обер-лейтенант искал меня, чтоб уехать в Феодосию, — поспешно ответил Фриц Мюллер. — Я шофер.

— Шофер? — оживился Серебров. — А машина твоя где?

— Здесь, рядом.

Это круто меняло дело. Серебров сразу повеселел. Этот Фриц наверняка знает, почему машина капризничает. Они еще успеют! Но вслух Вадим сказал:

— Ты плохой шофер.

— Почему? — удивился ефрейтор.

— У меня поощрения от самого командира штаба.

— У тебя машина неисправная. Она не заводится.

— Без меня она никогда не заведется. Она с секретом. Чтоб никто ею не мог пользоваться. Если командир русских моряков желает, я заведу машину.

— Сейчас пойдем и проверим. — И Серебров приказал разведчикам: — Внимание, орлы! На сборы три минуты! Отчаливаем!

2

Телефонный звонок прозвучал неожиданно. Разведчики примолкли, вопросительно посмотрели на Сереброва, как бы спрашивая его о том, как быть? А телефон продолжал звенеть резко и властно.

Ввязываться в новую неопределенную ситуацию Вадиму никак не хотелось. Достаточно того, что и так потеряли массу времени с этим блиндажом. Правда, машина есть и шофер появился. Что еще надо? Отваливай поскорее и дуй напрямую к самому штабу.

Но телефон настойчиво и требовательно звенел и звенел. Не взять трубку — значит невольно вызвать подозрение и даже тревогу там, в Феодосии, в штабе. Что звонили именно оттуда, Серебров не сомневался. Кому же еще, кроме дежурного по штабу, придет в голову трезвонить по полевому телефону глубокой ночью?

Поколебавшись еще мгновение, Вадим кивнул Громову:

— Послушай! — и добавил, показав на немца: — А этому рот заткните.

Юрченко и Артавкин отвели пленного в угол и затолкали ему в рот кляп из свернутой пилотки. Алексей снял трубку, приложил к уху.

— Алло! Слушаю! — по-немецки произнес он.

— Какого дьявола не берете трубку? — послышался властный гортанный голос. — Заснули там, что ли? Я вам покажу, как спать на посту!

— Мы тут… понимаете… на улице холодно… — плел несуразицу Алексей, внимательно прислушиваясь.

— Ты что там бормочешь? Это ты, Фриц Мюллер?

Алексей обрадовался.

— Да, да!..

— Пьяный, что ли?

— Есть немножко…

— Только появись в штабе! Я тебе завтра утром яйца оторву и в твою пьяную глотку засуну! Понял, свиная рожа?

— Понял… Виноват!..

— Я с тебя три шкуры спущу, каналья! Немедленно позови обер-лейтенанта Германа Герлица!

— Его нет, он ушел в поселок, — придумал на ходу Громов.

— Куда ушел?

— В поселок. Сказал, что у него там есть хорошая знакомая…

— Слушай меня внимательно, ефрейтор Фриц Мюллер! — невидимый собеседник смачно выругался и повысил тон: — Немедленно, повторяю, каналья, немедленно разыщи обер-лейтенанта! Передай ему приказ самого коменданта, чтоб был на береговом посту и глядел в оба глаза! Со стороны Керчи по шоссе в Феодосию движется штабная машина. Ты понял меня?

— Так точно! А какая машина? Легковая или грузовая? — робко спросил Алексей.

— Легковая, дубина! И намного получше твоей! Как только она проследует мимо вашего поста, пусть обер-лейтенант сразу же по телефону сообщит в штаб. Мы ее здесь встретим. Понял?

— Так точно!

Положив трубку и крутанув ручку, чтобы дать отбой, Громов подробно пересказал Вадиму весь разговор.

Серебров потер ладонью подбородок. Как быть? Все подготовлено к поездке, а тут такое дело подваливает… Упускать не хочется. В Феодосию, конечно, надо спешить, а то поздно будет. До штурма города осталось немного. Но как там, в штабе, у них дело завяжется, пока никому не известно. Расчет лишь на внезапность и везение. Впрочем, Вадим Серебров за месяцы войны уже научился простой мудрости — не размышлять о неприятностях, которые еще не произошли. А здесь прямо в руки удача сваливается. Стоит ли упускать? И он произнес то, чего и ждали разведчики:

— Будем брать!

— А с пленным как? — спросил Григорий Артавкин.

— Что как? Связать! — по слогам произнес Серебров. — А телефонный провод перерезать.

— Мы с вами, — сказал Усман Зарипов.

— Спасибо! — ответил Серебров. — Я как раз хотел вас об этом попросить, поскольку приказывать не могу.

3

Море с еще большей силой швыряло волны на берег. Брызги перелетали через проволочное заграждение, падали на дорогу, и она тускло блестела в туманной темноте зимней ночи. Ветер свирепел. Мокрая снежная пурга летела навстречу, била в лицо, слепила глаза, забивала дыхание, старалась свалить с ног. Пронизанная насквозь морской соленой влагой, морозно холодная, она пробирала до самых костей, выдувая тепло из тела.

— Ишь как расходился штормяга! — сказал Алексей Громов, поднимая воротник немецкого плаща.

— Баллов семь, не меньше, — определил Артавкин, тоже натянувший немецкий плащ поверх бушлата.

— А может, и больше, — буркнул Петров, нахлобучивая шапку на самые глаза.

До рассвета было еще далеко. Зимняя ночь властвовала в полную силу. Море гудело и грохотало волнами о берег. Тучи тяжелыми мокрыми одеялами висели низко, закрывая звезды, лишь в крохотных разрывах в их стыках светлым пятном обозначалось сквозь серую густоту место, где пряталась луна.

Серебров расставил людей на огневые позиции вдоль шоссе и определил каждому задачу в общем плане боя. Алексею достался водитель и охранник на переднем сидении, а еще, если машина не остановится, то и задние колеса.

— Пали по скатам, — напутствовал его Серебров, — по резине.

Ждать пришлось недолго, но и за эти короткие минуты томительного ожидания Громов продрог.

«Хорошо еще, что догадался плащ немецкий взять, а то б давно промок насквозь», — подумал Алексей, всматриваясь в тускло поблескивавшую от влаги ленту дороги.