Читать книгу "Любить не модно - Елена Филон"

– Женя, успокойся!!! – жестким криком пытаюсь вразумить и её, и себя. И слышу тяжёлое судорожное дыхание в трубке, когда наше авто съезжает к обочине и я тут же вырываюсь на улицу, в ночь, на холод! Чтобы не задохнуться! Чтобы не сойти с ума от паники! – А теперь рассказывай. По порядку. Пожалуйста, Жень. Ты где сейчас? С тобой всё в порядке?

– Я… да-да, со мной… нормально… мне дали что-то понюхать. Я в машине.

– В какой машине? Маме звонила?

– Мама уже едет сюда. Я в машине скорой помощи. Они говорят, я дыма надышалась.

– Так ты была там?! – Боже! Я сейчас сойду с ума. Сойду с ума!

– Нет-нет! Я на улице была, но тут… тут всё в дыму… Мы… Гости… Гости уже разошлись, а я, Алина и Митя остались, чтобы немного прибраться и… и чтобы пьяного в хлам Рому добудиться… Я говорила! Говорила, что сама справлюсь, что закрою кафе, чтобы Митя отвёз домой Рому, а потом они с Алиной тоже домой ехали, но они… они сами не захотели… Я не виновата, Крииис…

– Дальше, Женя! Что было дальше? – хожу взад и вперёд на немеющих ногах, хватаю ртом обжигающе холодный воздух, и игнорирую родителей, что вылезли из машины вслед за мной и пытаются выпытать, в чём дело. – ДА СМОЛКНИТЕ ВЫ! – кричу я им.

– Поздно уже было, – всхлипывает в трубку Женя. – Митя закрывал дверь и собирался вызвать для меня такси, как вдруг… боже, я не знаю! Какой-то хлопок! А уже в следующий миг вокруг вдруг стало светло, как днём! Всё затрещало, заскрипело, языки пламени взметнулись к небу, а я… а я просто остолбенела… Я просто… я просто не знаю, Крис, это было так не реально, понимаешь?.. Алина кричала, рвалась в «Клевер», Митя с силой её оттаскивал. Потом оттащил меня, кричал, чтобы вызывали пожарных, там прохожие на огонь сбежались, и всё это… всё это смешалось в какую-то сплошную бесформенную кучу, всё как обрывками… Помню лишь, как Митя вдруг сорвался с места и бросился вперёд – прямо в огонь! Я кричала, пыталась остановить его… но…

И голос Жени стихает.

Стихает одновременно с тем, как моё сердце замирает в груди. Пальцы с такой силой сжимают телефон, что кажется, я слышу хруст. Лёгкие огнём горят от каждого резкого вдоха, ведь иначе боюсь, что вообще дышать не смогу, будто здесь, прямо сейчас запах гари заменил собой воздух и заставляет задыхаться.

– Женя… Женя, говори, умоляю, – только сейчас, ощутив жжение на щеках, понимаю, что лицо всё мокрое от слёз. – Женя, что с ним?!!

– Он в больнице, – судорожно, хрипло из себя выдавливает. – Митя он… он вернулся в «Клевер» за… за скрипкой. Он вернулся за скрипкой, Крис… Он вытащил её, а потом… потом треск и всё рухнуло!

Вот и всё, воздух закончился. Не дышу. Просто не могу дышать… нечем.

– Меня к Мите не подпустили… – рыдает Женя. – Медики его в машину погрузить пытались, а он… он…

– Что он, Женя?..

– Он… Он обгорел. Не знаю, как сильно, но выглядело это ужасно… А ещё он… Митя смеялся. Это было так пугающе, Крис… Его смех был жестоким и таким пугающим. Я не узнавала его… Ему что-то вкололи и только тогда он успокоился, позволил усадить себя в скорую и невнятно бормотал себе под нос какой-то бред… Что-то он новом тату… О новом тату на коже, которое он заслужил.

Отец подхватил меня в тот момент, когда ноги подогнулись, и я осела на обочину. Вырвал у меня телефон, на что я в ответ закричала как умалишённая, что мне нужно обратно, чтобы он немедленно отдал приказ этому придурку в чёрном разворачивать машину и везти меня к нему, к Мите, в больницу! СЕЙЧАС!

Но отец не стал меня слушать.

Отец редко меня слушает.

И тогда я закричала о том, как сильно их с мамой ненавижу. О том, как сильно презираю их двоих и до конца своей жизни не прощу.

Отец просто подхватил меня на руки и запихнул в машину, приказав водителю заблокировать двери, как только тронемся. Водитель так и поступил. И мои слёзы, моя истерика, мой жалкий хрип в последствии, ничего не изменили… отец никогда не делает что-либо против своей воли, что-либо, что может помешать его планам. А план у него был один – вернуться в Москву и жить так, будто мы, как и раньше грёбаная счастливая семейка!

– Ненавижу, – всё ещё шипела я, когда машина въехала в город и огоньки многоэтажек замаячили за окном. – Ненавижу. Вас всех. Ненавижу.

Позже, уже спустя несколько дней затворничества в своей комнате, я узнаю от Жени, что ожоги на теле Мити оказались не особо серьезными, и он уже идёт на поправку. Алина практически поселилась в его палате, а по делу о поджоге открыли следствие.

Через две недели я узнала, что Митю выписали из больницы, а дело о поджоге закрыли, свалив всю вину на старую проводку. Что не удивительно, учитывая то, кем отец Никиты работает. Прокурору ни к чему испорченная репутация, а его сыну ни к чему клеймо поджигателя и уж тем более тюремный срок… Но это не мешает жителям маленького городка шептаться и плодить слухи о частном предпринимателе, который долгими месяцами пытался уговорить владельцев «Клевера» продать ему здание и землю, на которой оно стоит.

Женя сказала, что это дело и яйца выеденного не стоит, исход был очевиден. И даже если на месте преступления и были найдены доказательства, способные уличить Ника в поджоге, от них быстро и без шума избавились; во всяком случае, в дело ничего подобного занесено не было, и виной пожару стала обычная старая проводка. Так ведь часто бывает.

Ещё через две недели, Женя сообщила, что владелец земли, на которой стоял «Клевер», то есть по документам Алина, продала её Нику практически за бесценок, ведь средств, чтобы строить новое здание, вкладывать их в открытие кафе, у неё попросту нет. Я спросила Женю, как на это отреагировал Митя, но Женя понятия не имеет. Однако мы с ней сошлись во мнении, что вряд ли он был в восторге от этой идеи.

Что касается меня… день рождения я свой хоть и не отметила так, как того желала моя навязчивая мать, но смогла наконец почувствовать его – право принимать собственные решения. И как только с депрессией было покончено, заявила, что съеду на съёмную квартиру, как только получу аттестат о среднем образовании.

Реакция родителей оказалась даже лучше, чем я могла себе представить. Точнее… у отца она попросту отсутствовала: выслушав меня, он молча вышел из гостиной, и уже спустя минуту хлопнула входная дверь. А мама… ну, да, тут ничего нового – она попросту разрыдалась.

Вместо частной школы, я потребовала оформить меня в обычную – районную, и честно отходила на занятия все оставшиеся до выпускного месяцы. Всё это время Женя поддерживала со мной связь, хвалилась успехами в учёбе, свиданием, на которое пригласил её задрот из параллельного класса, и платьем, в котором собралась идти на выпускной вечер, с ним же – с задротом из параллельного класса. Я же… мало чего рассказывала Жене о своей жизни в Москве. Потому что и нечего было рассказывать. Одноклассники у меня оказались довольно приветливыми, ну либо это я просто перестала вести себя, как богатенькая сучка… Атмосфера дома оставляла желать лучшего, хотя… пожалуй, можно сказать, что маме лучшего желать и не приходится. Та полностью вернулась к своему статусу ни в чём себе не отказывающей жены олигарха и вечно где-то пропадает со своими не менее богатыми подружками: то на дневном чаепитии, то на шопинге, то вон в Мексику недавно отдыхать летала.