Читать книгу "Небесное сольдо - Пирс Энтони"

А там их уже ждал вопрос:

СПОСОБЕН ЛИ ТЫ УБИТЬ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РЕБЕНКА, ЧТОБЫ

СПАСТИ ДЕРЕВНЮ ТРОЛЛЕЙ?

Дольф донял, что сейчас расплачется. Это вопрос был всего-навсего вариантом предпоследнего вопроса, и все же смысл его был жесток. Если троллям, для того чтобы выжить, надо убивать детей, то что же это творится на свете?! На этот вопрос никак нельзя ответить да.

Он отворил дверь, где было написано нет и…

СПОСОБЕН ЛИ ТЫ УБИТЬ МЛАДЕНЦА

ТРОЛЛЯ РАДИ СПАСЕНИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МЛАДЕНЦА?

– Это непереносимо! – вскричала Скриппи, закрыв лицо руками.

– Какая мерзость! – подхватил Дольф. – Какие страшные вопросы! Неужели нет иных?

– Конь Тьмы любит терзать тех, кого считает своими противниками, – сказала Скриппи. – Он будет давить, давить, пока мы не падем на колени и не запросим пощады, а он при этом будет холодно взирать на нас из своего далека.

– Тогда я вообще отказываюсь участвовать в этой процедуре! – решительно заявил Дольф. – До тех пор, пока вопросы будут так кровожадны… – И он отворил очередную дверь с нет. – Теперь, – сказал он, – я на все вопросы буду отвечать только так: нет!

СОГЛАСИЛСЯ БЫ ТЫ РАДИ СПАСЕНИЯ

КСАНФА ПОЦЕЛОВАТЬ ГАРПИЮ?

Дольф уставился на стену. Вот так вопрос! Ну что ж, хоть гарпии и мерзкие, но ради Ксанфа…

Он направился к двери с ответом да, но вдруг остановился. «А так ли уж сильно отличается этот последний вопрос от всех предыдущих?» – спросил он себя.

Конечно, уж лучше целовать гарпий, чем убивать детей, но, по правде говоря, и то и другое занятие для него, королевского сына, глубоко чуждо. Поэтому если сейчас он выберет да, то это будет плохой выбор; такой же плохой выбор он сделал и в самом начале, когда согласился, что ради хорошей цели можно совершить зло.

– Припоминаю, мой дедушка Трент когда-то говорил что-то о средствах и целях, – усиленно о чем-то размышляя, произнес Дольф. – Трент говорил, что.., что цель не., не оправдывает средства. Раньше я не понимал, что он подразумевает. Но теперь понял, что плохое…

– ., нельзя совершать даже ради хорошего? – опередила его мысль Скриппи. – Всю жизнь я считала, что можно, но теперь сомневаюсь. Но в моем случае.., я действительно совершила проступок…

– Нет! – вскричал Дольф. – Это Конь Тьмы принуждает тебя так думать, будто он прав, наказывая тебя. А я знаю, что наказания ты не заслужила, потому что это был не проступок, а благородный поступок. Все, я больше не собираюсь следовать по этой тропе зла!

– Но…

– Никаких но! Это ложный путь! Это не правильный выбор!

С этими словами Дольф повернулся и надавил на ручку двери, выкрашенной в зеленый цвет, двери без нет и да. И – о чудо! – дверь отворилась.

– Идем! – крикнул принц, схватив Скриппи за руку. – Мы выйдем отсюда!

– Одну за другой он открывал зеленые двери, и наконец они оказались в самой первой комнате. Осталось отворить еще одну дверь… Дольф дергал за ручку, но дверь не поддавалась. Как же так? Значит.., значит, выхода нет?! Дольф в отчаянии дернул еще раз… И дверь открылась!

– Свобода! – радостно крикнул принц.

* * *

…Они очутились в обширной комнате, наполненной разнообразнейшими существами. От этой мешанины у Дольфа в глазах зарябило.

– Судебное заседание начинается, – провозгласил громовой голос. Это был Конь Тьмы. Он стоял за высокой кафедрой в дальнем конце зала. Черный балахон закрывал все тело Коня, кроме головы, придавая его внешности что-то зловещее. – Участники, займите свои места.

– Обвиняемая! – объявил Конь Тьмы.

Скриппи выступила вперед.

– Скелли Скриппи, – слабым голосом произнесла она.

– Займи свое место.

Скриппи села за отдельный столик.

– Защита, – продолжил Конь.

Никто не вышел вперед. Глаз Коня Тьмы остановился на Дольфе, и принц вдруг понял, что защищать предстоит ему.

– Принц Дольф, – изо всех сил стараясь выглядеть бравым, объявил Дольф и сел рядом со Скриппи.

– Присяжные! – продолжил Конь Тьмы.

Из толпы начали выходить разного рода существа. Первым оказался дракон.

– Дракон Кондрак из горы Съелл, – пророкотал Кондрак и занял свое место на скамье присяжных.

Дольф глазам своим не поверил: Кондрак? Здесь?

Да еще говорит человеческим голосом? И тут он вспомнил, что это гипнотыква, царство сновидений, где все возможно. Он, Дольф, сейчас здесь только душой. Наверное, и Кондрак тоже.

Тем временем из толпы вынырнуло новое лицо.

Ну, скорее не лицо, а небольшая серебристая рыбешка, почти круглая.

– Барракуд Мурипираньо X, – объявил странный субъект и занял место рядом с драконом.

Третьим оказался кто-то похожий то ли на птицу, то ли на мышь с крыльями.

– Бэт Мэн, – важно известило существо и перелетело на скамью присяжных.

Четвертым присяжным пожелал стать какой-то корявый пенек.., то есть гоблин.

– Черезгубуплюй меня зовут, – осклабился гоблин и затопал к своему месту.

А потом появился красивый молодой человек с утиными перепончатыми лапами.

– Главный Обдирал, – объявил он и сел рядом с гоблином.

Полногрудая красавица, окутанная зеленой листвой, со струящимися, доходящими до самой земли огненными волосами, соблазнительно покачивающая бедрами, заставила в публике всех, вплоть до подслеповатых рассеянных наугадов, напряженно вытянуть шеи. «Где-то я ее видел, – подумал Дольф. – Да это же…»

– Вила Вилда, – мелодичным голосом произнесла красавица. «Это ее дерево предлагал срубить Косто, – озабоченно вспоминал Дольф, – это за меня она возмечтала выйти замуж, потому что я принц.

Если она узнает, что я обручился с другой.., да еще узнает об Электре, плохо мне придется. Впрочем, с другой стороны, Вилда, кажется, очень нежно относится к детям…»

Присяжных, таким образом, стало уже шестеро, и ни один из них Дольфу, честно говоря, не нравился. Но надо отыскать еще шестерых… Какими они будут?

Следующим претендентом на место присяжного оказалась тоже женщина, но какая-то странная. Она все как-то мерцала и при этом становилась похожа то на одно, то на что-то совсем другое.

– Онома-Топея, – назвалась женщина, – а проще говоря, Звуко подражательница.

«Опять неудача, – подумал Дольф. – Эта Онома как начнет топеить, подражать то есть, всему, что услышит, так что толку от нее не добьешься». И Дольф решил задать ей проверочный вопрос:

– Скажи, Онома, как ты относишься к несправедливому наказанию: справедливо ли, если кто-то за хороший поступок оказывается наказан? Не странно ли это, как по-твоему?