Читать книгу "Это слово – Убийство - Энтони Горовиц"

Вход находился за углом, на улице, ведущей к Оксо-Тауэр и Национальному театру. Мидоуз не сообщил мне номер квартиры, так что пришлось импровизировать. У открытой двери подъезда стоял портье, наслаждаясь сигаретой на солнышке. Я заранее припас конверт и теперь демонстративно достал его из кармана.

– У меня письмо Дэниэлу Готорну из 25-й квартиры. Я позвонил, никто не отвечает…

Портье задумчиво прищурился.

– Готорн? Он живет в пентхаусе, вам в соседнюю дверь.

В пентхаусе?! Ну это уж слишком…

Небрежно помахивая конвертом, я подошел к другому подъезду, однако звонить не стал – Готорн запросто может меня не пустить. Вместо этого я прождал минут двадцать, пока не вышел кто-то из жильцов. Я шагнул ему навстречу, держа перед собой связку ключей, словно только что собирался войти. Он даже не взглянул в мою сторону.

На площадке верхнего этажа было три двери. Интуиция подсказала мне выбрать квартиру с видом на реку.

Я позвонил. Долго никто не открывал, и я уже собирался уходить, когда дверь наконец распахнулась и Готорн изумленно уставился на меня. Он был в той же одежде, что и всегда, только без пиджака; рукава рубашки подвернуты, пальцы вымазаны в серой краске.

Готорн «в домашней обстановке».

– Тони! – воскликнул он. – Откуда ты узнал мой адрес?

– У меня свои методы, – напыщенно отозвался я.

– Ты виделся с Мидоузом… – Готорн смотрел на меня изучающе. – Ты не позвонил в домофон.

– Хотел удивить.

– Я бы пригласил тебя войти, но сам как раз собираюсь уходить.

– Ничего страшного, я ненадолго.

Патовая ситуация: Готорн загораживал дверь, я не двигался с места.

– Я хотел поговорить о книге, – добавил я.

Какое-то время Готорн колебался, затем смирился с неизбежным и распахнул дверь пошире.

– Входи! – пригласил он, будто с самого начала был рад встрече.

Итак, мне удалось проникнуть в тайну бывшего инспектора Дэниэла Готорна. Квартира оказалась весьма просторной, не меньше пары тысяч квадратных футов[43]. Широкие дверные проемы отделяли кухню и кабинет от общей гостиной зоны. Вид и вправду был на реку, но для настоящего «ах!» потолки оказались слишком низкими, а окна – слишком узкими. В квартире напрочь отсутствовал дух индивидуальности: ни одной картины на стенах, почти нет мебели, только диван, стол с двумя стульями и пара стеллажей плюс новенькие ковры. На столе в кабинете не один, а целых два огромных компьютера плюс какая-то солидная аппаратура с кучей проводов.

Я заметил книги, разбросанные на столе. Сверху лежал «Посторонний» Альбера Камю, рядом – стопка журналов, штук пятьдесят: «Мир авиамоделирования», «Модели кораблей» и так далее. Названия напомнили мне ту антикварную лавку в Диле. Значит, его интерес простирается дальше истории. Оглядевшись, я увидел десятки моделей: самолеты, корабли, поезда, танки, внедорожники – все военное, – на полках, на полу, свисающие с потолка на проволоке, полуразобранные на столе. Когда я позвонил в дверь, Готорн склеивал модель танка – вот почему долго не открывал.

– Хобби, – пояснил Готорн, заметив мое пристальное внимание.

– Моделирование…

– Верно.

На спинке стула висел пиджак.

Я разглядывал детали, разложенные на столе – до того крошечные, что без пинцета не обойтись, – и вспоминал, как мне в детстве дарили модели. Я всегда приступал к ним с лучшими намерениями, но все шло не так: детальки прилипали к рукам, между пальцами разрасталась паутина клея. Если даже мне и удавалось закончить модель, что случалось редко, она выглядела кособоко и никуда не годилась. С раскрашиванием дела обстояли еще хуже. Я выстраивал в ряд крошечные тюбики, но когда красил, всегда перебарщивал: краска обязательно текла или смазывалась. На следующее утро я с чувством вины и неловкости выбрасывал все в мусорную корзину.

Работа Готорна – совсем другое дело. Каждая модель была собрана безупречно, с невероятным тщанием, раскраска поражала воображение. Я нисколько не сомневался, что флаги, полоски на крыльях, камуфляж – все выполнено в точности. Наверное, сидит над ними часами. Телевизора в комнате нет; видимо, ничем другим больше не развлекается.

– А это что? – спросил я, все еще разглядывая танк.

– Это «Чифтен МК 10», британская сборка. Состоял на вооружении войск НАТО в шестидесятых.

– Выглядит головоломно…

– Маскировка больно хитрая: нельзя собрать, пока все не раскрасишь, и орудийная башня сложновата, а в остальном легко. Здорово сделано, контора знает толк…

Единственный раз он разговаривал вот так, по-человечески, в Диле, когда рассказывал про «Фокке-Вульф».

– И давно ты этим занимаешься? – спросил я.

Готорн помедлил. Даже сейчас ему не хотелось делиться сокровенным.

– Да так… Увлекался, когда был ребенком.

– А у тебя есть братья или сестры?

– Есть сводный брат… – Пауза. – Риелтор.

Так вот откуда такая квартира!

– А у меня в детстве ничего не получалось, – признался я.

– Это вопрос времени и терпения.

Возникла краткая пауза, однако я впервые не чувствовал неловкости; мне было почти комфортно в его обществе.

– Значит, вот где ты живешь…

– Временно.

– Типа присматриваешь?

– Владельцы сейчас в Сингапуре, сами никогда тут не были, но им удобнее, чтобы кто-то здесь жил.

– Это сводный брат тебя сюда устроил?

– Ага. – На столе лежала пачка сигарет, однако дымом не пахло – наверное, выходит курить на улицу. – Ты хотел поговорить о книге.

– Я придумал название.

– А чем тебе не нравится «Расследует Готорн»?

– Мы это уже обсуждали.

– Ну и?

– Утром я просматривал свои заметки и вспомнил наш разговор в Клеркенуэлле. Я говорил, что читателей интересуют персонажи, а ты не согласился. «Это слово – Убийство» – вот как ты сформулировал.

– И?..

– «Это слово – Убийство». По-моему, неплохое название. В конце концов, я – писатель, ты – сыщик.

Готорн подумал с минуту и пожал плечами.

– Пойдет, наверное.

– Я слышу сомнение в твоем голосе.

– Ну… Немного манерно. На пляже такое читать не станешь.

– А ты ходишь на пляж?

Он не ответил.

Я кивнул на стопку книг.

– Как продвигается «Посторонний»?

– Уже закончил. Под конец даже понравилось. Альбер Камю… Умел писать человек.