Читать книгу "Тайные культы древних. Религии мистерий - С. Энгус"

Хотя христианские апологеты говорили о множестве христианских чудес и об их природе, успех христианства был обусловлен отнюдь не чем-то таким, что имело преходящее значение, или чем-то, что могли предъявить и другие религии, но, как мы увидим позднее, этим чудом из чудес – личностью Иисуса. Обращение Константина послужило просто завершением материального и политического успеха христианства и породило союз, который для христианства был чреват гораздо больше злом, чем добром. Триумф христианства был чем-то большим, чем вершиной долгой эволюции религий, больше чем просто завершением проникновения восточных элементов на Запад. Христианство победило не потому, что Восток был в основном за Христа, а Запад – за Митру. И христианство победило не потому, что оно было принято эллинским духом, который смог защитить его догматы философской терминологией и который дал христианству разумную теологию, необходимую для устойчивости религии. Цельс справедливо утверждал [1039] , что «собственно греки оказываются в состоянии обсудить, обосновать и приспособить к достижению добродетели все изобретения варваров», которые, как он допускал, могли превосходить греков в способности «создать учения». Правда то, что митраизм был обречен в основном потому, что он не смог завоевать себе приверженцев среди греков [1040] , но правда и то, что другие современные ему религиозные системы потерпели неудачу, несмотря на греческую защиту. То, что этот поразительно одаренный народ решил посвятить свой гений Христу, было значительным – возможно, самым значительным – фактором, который внес свой вклад в успех древнего христианства, но не самым главным фактором. Не было и такого (как иногда утверждают), что христианство победило своих соперников с помощью агрессивных синтетических тенденций и способностью широко заимствовать и органически ассимилировать заимствование. Перспектива его победы была обеспечена до того, как оно достигло своих наиболее синкретических стадий в III и последующих столетиях. Преимущества синкретического метода не скрыли от христианских апологетов его очевидные опасности. Тертуллиан [1041] высказал свой протест: «О чем помышляли люди, мечтавшие составить христианство стоическое, платоническое и диалектическое?» (Viderint qui Stoicum et Platonicum et dialecticum Christianismum protulerint?) Христианство победило потому, что оно было тем, чем было, из-за того, кем был Иисус. Говорить так значит не отрицать длительный исторический процесс подготовки к исполнению времен. Действительно, была подготовка, как негативная, так и позитивная: ее провели религии мистерий, греческие религиозные философии, иудаизм и Римская империя, а также страстная жажда любви (то самое amabam amare Августина) в умирающем язычестве. Мистерии собрали людей в те самые религиозные объединения, которые стали прообразами домашних церквей первоначального христианства, и были уже готовы передать новой религии организацию и административную систему. Мистерии, как греческие, так и восточные, создали благоприятную среду для распространения христианства, сделав религию делом личного убеждения; они сделали знакомыми понятия греха и необходимости искупления; своей пропагандой идей спасения они расположили людей к тому, чтобы те прислушались к христианам, провозгласившим, что Иисус – Спаситель; у них были денационализированные боги и люди, которые стремились к братству человечества; они поощряли стремление к бессмертию, удовлетворить которое полностью они не могли; они делали людей усердными пропагандистами, возлагая на них обязанность распространять свою веру; они питали монотеизм, делая своего бога-покро вителя представителем Божественного Единого или синкретически идентифицируя свое божество со все еще живыми богами политеизма, или солнечным монотеизмом, который сосредотачивал поклонение на едином источнике жизни и света.

Были и многие другие обстоятельства, значительно благоприятствовавшие распространению христианства. Александр, Цезарь и Август приготовили путь Господу. Греческие и греко-восточные философии показали нужды и надежды человеческого духа. Платон, Посидоний и Филон показали людям на небо как на родину души. Греки одарили миссионеров Креста всемирным языком. В начале своем христианство обладало уникальным преимуществом, поскольку ему было позволено прочно укорениться под защитой religio licita – иудаизма. В своей миссионерской деятельности путь ему везде был приготовлен проповедниками и учителями синагоги. Следует отметить, что ни одна религия еще так не облегчила путь для другой, как иудаизм для христианства – этот долг иногда нехотя признает раннехристианский антисемитизм. Евреи были везде; синагога в каждом существенном центре приготовила наиболее серьезные мысли язычества – «богобоязненных людей», которые были первыми, кто оставил синагогу и вошел в церковь.

«Христианская миссия была обязана предшествовавшей ей иудейской миссии в первую очередь обработанным полем для нее во всей империи; во вторую очередь – религиозными общинами, уже сформировавшимися повсюду в городах; в-третьих, тем, что Аксенфельд называет материальным содействием, то есть предварительным знанием Ветхого Завета в дополнение к катехизаторским и литургическим материалам, которые можно было использовать без значительных изменений; в-четвертых, привычкой к регулярным посещениям богослужений и контролем над частной жизнью; в-пятых, впечатляющей апологетикой от имени монотеизма, исторической телеологии и этики; и, наконец, ощущением того, что распространение своей религии является обязанностью человека. Величина этого долга столь велика, что можно даже сказать, что христианская миссия является продолжением иудейской пропаганды» [1042] .

Признав должным образом все эти исторические факты, рассмотрим основные отличительные черты и факторы и способ распространения христианства, который обеспечил ему успех и стабильность.

ГЛАВНЫЕ ЗАСЛУГИ И ОРУДИЯ ПРОПАГАНДЫ ХРИСТИАНСТВА

1. Нетерпимость

Врата, через которые можно было войти в новое общество, действительно были узкими, а допускавшие в другие религии – широкими. Христианство отличалось своей нетерпимостью от всех языческих религий и превосходило иудаизм; в этом отношении оно прямо противостояло духу того времени. Оно подчеркивало, что его учение существенно отличается от других, и было бескомпромиссно в своих строгих протестах; оно «унаследовало от иудаизма смелость его неверия» [1043] . Никогда еще не было более терпимой эпохи, чем та, в которую появилось христианство. Как результат распространения греческой мысли, которая всегда была мыслью мирянина и никогда не подчинялась жреческому контролю, развала города-государства и царящего повсюду космополитизма, люди научились уважать мнения друг друга. Расовые и религиозные барьеры были разрушены. Самая исключительная из всех рас, иудеи, веками играли свою роль в мировой истории; особенно диаспора была щедра в своем общении с окружающим миром. Везде люди обменивались религиозными мнениями. Синкретизм был религиозным признаком своего времени. По всей империи распространялись религиозные сообщества, где встречались люди разных народов. Не было четкой демаркационной линии среди чужеземных культов, что свидетельствовало о значительном религиозном «гостеприимстве». Различные боги соглашались быть размещенными в одном храме; один и тот же жрец мог служить культу полудюжины разных божеств [1044] . Люди хотели попробовать все религии и философии, которые были на тот момент. Теперь стало модно молиться богам Нила, Сирии, Персии, Самофракии, Греции и Рима – так же, как в предыдущую эпоху было принято признавать лишь один национальный пантеон. Политеизм по природе своей терпим, и дух того времени только увеличивал эту терпимость.