Читать книгу "Борджиа - Мишель Зевако"

Несколько слов, произнесенных чуть громче, заставили Рагастена насторожиться. С того момента он не пропускал ни одного слова, сказанного в маленькой комнате. Их разговор вызывал у Рагастена живейший интерес. Он даже встал и подошел как можно ближе к стене зелени. Он напрягал слух, глаза его сверкали. Когда же привлекший его внимание разговор подошел, по его мнению, к концу, Рагастен осторожно наклонился и подал знак мужчине, чистившему во дворе конскую упряжь. Тот подбежал.

– Спадакаппа, – шепнул ему на ухо Рагастен, – видишь эту комнатку, не так ли? Дверь ее выходит в коридор, пересекающий гостиницу. Встань перед ней и не шевелись…

– Хорошо… Иду…

– Подожди!.. Возьми с собой шпагу. Если дверь откроется и кто-нибудь захочет выйти…

– Надо, чтобы он наткнулся на стальное острие?

– Верно… Ты всё отлично понимаешь!

Рагастен несколько мгновений подождал. Потом, когда он посчитал, что Спадакаппа занял свой пост, покинул беседку и вошел в узкий проход, о котором мы сообщали, подкрался к окну и запрыгнул в комнату, сказав при этом самым шутливым тоном, на какой только был способен:

– Здравствуйте, синьоры!.. Рад вас встретить здесь!..

XXXIX. Замужество Примаверы

На улицах городка Монтефорте в один прекрасный летний вечер царило большое оживление. Простолюдины и солдаты в большом количестве стремились на главную площадь, в глубине которой возвышался дворец графов Альма в элегантном флорентийском архитектурном стиле.

Фасад дворца был расцвечен огнями. Большой парадный зал вместил толпу господ в военных одеждах. Среди них находились все те персонажи, кого мы видели в римских катакомбах. В глубине зала возвышался графский трон, пока незанятый. Все с нетерпением ожидали прибытия графа Альмы и его дочери Беатриче.

Группа из пяти или шести молодых людей в нескольких шагах от трона окружали красивого старика с белой бородой: князя Манфреди, который, несмотря на свои семьдесят два года, первым отозвался на призыв графа Альмы… Вот-вот, как ожидалось, должна начаться война.

Граф Альма волей-неволей стал душой обширного заговора, объединившего всех тех, у кого Чезаре отнял владения. В этом собрании должны были договориться о мерах, которые следует принять.

Прибывший после полудня шпион принес новость, что Чезаре только что покинул Рим во главе пятнадцатитысячного войска, состоявшего как из пехотинцев, так и из конников. Кроме того, он вез с собой десять полевых кулеврин[24] и восемь бомбард[25], способных стрелять крупными каменными ядрами на расстоянии более двухсот шагов.

Приближалось время, когда граф Альма должен был занять место на троне и открыть совещание. В зале слышалось тихое гудение голосов. В группе, окружавшей Манфреди, кто-то громко сказал:

– Граф Альма считает себя нашим главным военачальником; по-моему, это излишняя честь для него… Возможно, ему стоило бы взять под свое командование полк из армии Чезаре.

Эти слова, передающие беспокойство и обвинения многих вождей, вызвали ледяное молчание. И в этот момент дверь, находившаяся возле трона, резко открылась. Все взгляды обратились в эту сторону. Беатриче была одна!

В толпе наступило минутное оцепенение. Что же делает граф Альма?.. Это оцепенение вскоре сменилось любопытством, когда Беатриче решительно направилась к графскому трону и встала возле него… В зале воцарилась полная тишина.

Беатриче, стройная, одетая в длинное платье из серого бархата, окинула взглядом ассамблею.

– Синьоры, – сказала она недрогнувшим голосом, – у меня для вас очень неприятная новость: граф Альма исчез из Монтефорте.

При этих словах в зале поднялся гвалт.

– Измена! – кричали многие вожди.

Беатриче подняла руку, и таково было ее влияние на всех этих синьоров, суровых воинов, что одного ее жеста хватило, чтобы в зале восстановилась тишина.

– Те, кто боятся, могут уходить. А с теми, кто останется, сколь бы мало их ни оказалось, я надеюсь еще раз защитить свой город от Борджиа… Привратники, откройте парадную дверь!..

Никто не вышел… Беатриче опять гордым взглядом окинула ассамблею.

– А теперь, – раздался ее громкий голос, – я могу сказать, что Монтефорте будет спасен, а Италия, возможно, будет вырвана из рук деспотов… Спасибо, синьоры!.. Вы успокоили мое сердце.

Собравшиеся слушали ее слова, и они рождали в них чувство абсолютной преданности. Конечно, не один из них погибнет, унося с собой улыбку Примаверы. И эти чувства люди выразили длительной овацией.

Исходя из настроений собравшихся, Беатриче заключила, что отныне она является безоговорочным и суверенным арбитром всех принимаемых решений. Она заняла место на графском троне, показывая, что стала фактическим главой государства в отсутствии графа Альмы. В этот момент поднялся молодой человек с гордым выражением на лице и громко произнес короткую речь:

– Я, Джованни Малатеста, сын Гуидо Малатесты, убитого в Римини при защите своих прав, прерогатив и свободы, заявляю, что Италия страдает от постыдной сервильности и что мы должны отобрать у Борджиа все, что они у нас взяли. Сначала мы спасем Монтефорте, потом возьмем Римини, Имолу, Болонью, Пьомбино, Урбино, Пезару, Фаэнцу и Комерино. Согласны ли вы, что Священная лига, которую мы сегодня создадим, поставит перед собой такую грандиозную цель? Согласны ли, что, отбросив Чезаре от Монтефорте, мы займемся освобождением Италии?

Ответом был единый крик одобрения и лихорадочные аплодисменты.

– Однако, – продолжал Джованни Малатеста, – нашим верховным вождем остается граф Альма. Он согласился взять в свои руки командование коалиционными силам. Но граф Альма исчез… Что с ним стало? Нам надо узнать. И мне кажется, я это знаю!

Примавера тревожно посмотрела в зал, застывший в молитвенной тишине.

– Два человека, двое паломников, вошли в Монтефорте несколько дней назад. Никто не обратил на них внимания. Несколько раз я видел графа Альму беседующим с этими паломниками в глубине дворцового сада… Вчера я смог подойти достаточно близко и услышал, о чем они говорили. Кроме того, я узнал одного из пилигримов, хотя он тщательно прятал лицо под капюшоном…