Читать книгу "Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - Мария Беллончи"

Нет никаких сомнений, что на протяжении всей осени переписка между страдающей Лукрецией и ее утешителем становится все оживленнее. Герцогиня получает из Феррары темную тафту на платье, чтобы несколько смягчить испанскую строгость ее траура. Это платье из жесткого материала с большими фалдами придает ее изящной фигуре особую хрупкую нежность, вызывающую желание у мужчин подобных Бембо. Я так и вижу ее в этом наряде без каких-либо украшений, стоящую у окна и встречающую или провожающую своего возлюбленного или выходящую вместе с ним по вечерам на балкон, чтобы полюбоваться луной. На этом балконе, о котором он будет позже с тоской вспоминать, Бембо долго говорит о любви, а тактичные соучастники этой любви, друзья и придворные дамы, ждут их неподалеку.

Бембо писал: «Я целую эту прелестнейшую руку, являющуюся причиной моей смерти» и «Я целую эту руку, и ни один мужчина никогда не целовал ничего прекраснее». Возможно, поцелуев было слишком много, и об этом стало известно Альфонсо д'Эсте. Во всяком случае, 7 октября он в сопровождении придворных появляется в Остеллато. Мне неизвестно, был ли его поступок продиктован чувствами или желанием показать Бембо и Строцци, что, несмотря на молчание, он внимательно следит за происходящим. Стоит взглянуть на даты, и вы поймете, что 10 октября Бембо уже вернулся в Венецию, а оттуда поехал навестить друзей в Венето. Конечно, это может быть случайным совпадением, но стоит заметить, что Эрколе Строцци, увязший в этом романе Лукреции (как и в ее последующей любовной истории), был достаточно умен, чтобы понять предостережение и предпринять соответствующие шаги. Бембо следовало уехать, но разлука с Лукрецией вызвала такую боль, что в конце октября поэт вернулся в Остеллато. Но жизнь любовников непроста, и им вскоре приходится признать этот факт. 2 ноября Бембо пишет Лукреции из Феррары, сообщая, что ему пришлось покинуть Остеллато, поскольку туда приехал дон Альфонсо со свитой, и ему не хватило места за столом, поэтому ничего не оставалось, как смириться и уехать. Невозможно представить, что там, где хватило места более чем пятидесяти персонам, не нашлось места для Пьетро Бембо. Совершенно очевидно, что такое отношение со стороны Альфонсо продиктовано антипатией к человеку, ставшему слишком близким его жене.

Временное пребывание в Меделане из-за эпидемии чумы в Ферраре затянулось на год. Лукреция собиралась съездить на Капри к Альберто Пио, близкому другу Бембо и Строцци. Баржа уже была готова к отплытию, когда заболели сначала тридцать четыре члена ее двора, а вскоре болезнь поразила еще двадцать человек. Какая уж тут поездка! Лукреция вернулась в Феррару в конце декабря. Альфонсо встретил ее и лично препроводил в замок, весьма обходительным образом вновь заключив в темницу.

Начинался новый сезон развлечений, но траур Лукреции и пошатнувшееся здоровье старого герцога служили препятствием к участию в бесконечной череде балов и вечеринок. Бембо обещал Лукреции провести зиму в Ферраре, но в конце декабря родственники вызывают его в Венецию, и он в спешке покидает Феррару. Они грустят, расставаясь; Бембо открывает Библию и зачитывает Лукреции слова, знаменующие их расставание. Случайно выбранная фраза говорит о смерти: «Obdormivit cum patribus suis et sepelierunt eum in civitate David»{9}.

Прощаясь, они оба ощутили на себе бремя пророчества. Лукреция успевает до отъезда Бембо отправить ему коротенькое письмо, которое не содержит никакой конкретной информации, это просто крик души молодой женщины. По приезде в Венецию Бембо узнает, что его младший брат Карло умер несколько дней назад. Поэт оплакивает брата; а в это время вдали от него, запертая в красной кирпичной крепости в Ферраре, рыдает Лукреция, и ее слезы служат утешением поэту. Их вновь объединило общее горе.

Поэту стало известно, что Лукреция хорошеет день ото дня (его, должно быть, информирует Строцци, который то и дело ездит из Феррары в Венецию и обратно в поисках интересующих герцогиню товаров), и он не находит себе места. В марте 1504 года поэт в письме умоляет свою возлюбленную написать «Мой мессир Пьетро». Лукреция отвечает, что он должен извинить FF, у которой много причин, по которым она не может писать так, как ей бы хотелось, и она, герцогиня, просить извинить ее. Бембо должен простить ее и помнить, что у FF не было другого желания, кроме как постараться доставить ему удовольствие.

Тон письма позволяет понять, как тщательно она подбирала слова, опасаясь неосторожной фразой вызвать ненужные подозрения. Поэт, тем не менее, счастлив. Он радостно восклицает, что способен думать о ней сутки напролет. В августе 1504 года он передает ей через посредника «Asolani» («Азоланские беседы»): диалоги о любви с посвящением прекрасной даме из Феррары.

Несмотря на, казалось бы, излишнее восхваление герцогини, чувствуется, насколько глубоко проник поэт в психологическую сущность своей героини. Он говорит, что, поскольку Лукреция превосходит всех женщин в красоте физической, она должна превосходить их и в духовной красоте. Бембо был тем единственным, кто понял душу Лукреции, ее замкнутость и сдержанность. Она слушала, как вокруг обсуждают и комментируют главы произведения Бембо, как Строцци блестяще анализирует каждую фразу, каждое слово, а на самом деле слышала венецианский акцент Бембо, отбивающий ритм в ее сердце, и, возможно, вздыхала, тоскуя.

Двадцать шесть дней пребывания у власти оказались непосильны для папы Пия III. Он храбро держался все это время, но 18 октября 1503 года все-таки скончался, и возобновилась борьба за престолонаследие. 31 октября 1503 года конклав избирает Джулиано делла Ровере, который берет имя Юлий II.

Чезаре, чей разум столь же ясен, как и в период расцвета, понимает, что теперь даже папа не в силах помочь обрести ему прежнее могущество. От него отказались и французский, и испанский короли. У него нет солдат, нет друзей, нет доверия властей предержащих. Юлий II, конечно, мог зайти как угодно далеко, но не настолько, чтобы отобрать крепости в Романье, все еще занятые войсками Валентинуа. Чезаре отправляется в Остию. Заканчивается погрузка на корабли, и Чезаре уже готов отлыть в Ливорно, когда гонцы привозят папские распоряжения. Герцог отказывается подчиниться приказу о сдаче крепостей Романьи. Его немедленно арестовывают и препровождают в крепость делла Ровере в Остии. Он все еще тешит себя иллюзиями, что обладает прежней силой и могуществом. В скором времени его переправляют в Рим. Осознав, что действительно стал пленником, Валентинуа падает духом (говорили, что он даже плакал). Потеряв всякий интерес к жизни, герцог, чувствуя себя в положении загнанного зверя, дает волю эмоциям. Все кончено. Тюремщики внимательно наблюдают за пленником. По их мнению, герцог ведет себя достойно. С ним трое его слуг, которые полностью обслуживают герцога, готовят ему пищу. Чезаре принимает посетителей, и те торжествуют, глядя на некогда могущественного, а ныне поверженного Борджиа. Чезаре с удовольствием играет в игры со стражей (папской!), и они поражаются азарту, с каким он отдается игре (возможно, он просто притворяется, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в их скучную жизнь). Когда один из тюремщиков удивился безразличию герцога к собственной судьбе, Чезаре ответил: «Я думаю о тех многих, которые из-за меня подвергались заточению». Жизнестойкость пленника приводила папу в неописуемую ярость.