Читать книгу "Возвращение с того света - Андрей Воронин"

Она подошла к двери и уже положила ладонь на начищенную до блеска латунную ручку, но тут позади нее кто-то деликатно кашлянул.

Она стремительно обернулась, подавив испуганный возглас, но ничего страшного позади нее не было. На фоне тяжелой темной портьеры, закрывавшей, по всей видимости, какую-то дверь или коридор, стоял среднего роста мужчина с пепельными легкими волосами, которые почему-то казались безжизненными, и слегка улыбался краешком немного искривленного какой-то мышечной болезнью рта.

– Здравствуйте, сестра, – сказал он. – Это вы Ирина Быстрицкая?

– Да, – ответила Ирина, – это я. Но тут какая-то ошибка. Я.., вряд ли я имею право называться вашей сестрой. Я имею в виду, что…

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – ответил мужчина. – Но каждый, кто переступает порог этого дома без камня за пазухой, становится членом нашей семьи – братом или сестрой – навсегда.

– Навсегда? – переспросила Ирина, стараясь унять нервную дрожь. – Это очень долго и, наверное, налагает массу обязательств.

– Никаких обязательств, – снова улыбнулся ее собеседник. Улыбка у него была странная.., как, впрочем, и он сам, и весь этот дом. – Никаких обязательств и никаких обязанностей, одни лишь права.

Причем самые широкие. А что касается сроков… Возможно, я не совсем верно выразился. Правильнее было бы сказать, что человек остается нашим братом до тех пор, пока сам этого хочет, и даже дольше – до тех пор, пока не совершит поступок, который превратил бы его в нашего врага. Надеюсь, мои объяснения развеяли ваши сомнения.., да?

Ирина неопределенно пожала плечами.

– Н-ну… – сказала она. – Я даже как-то не знаю… Мне как-то не приходилось еще бывать чьей-нибудь сестрой… Особенно сестрой такого большого количества совершенно незнакомых людей.

Она понимала, что говорит что-то не то, но эта попытка читать проповеди прямо на пороге неожиданно разозлила ее, заставив встряхнуться и почти прийти в себя. Уж больно невзрачным был этот бесцветный человечек – типичный неудачник, нашедший себя в вере, тип из тех, что пристают к вам в метро с отпечатанными на ксероксе религиозными брошюрками.

– Свет истины приходит к каждому из нас по-разному, – не вполне понятно, но вполне мирно отреагировал на ее выпад мужчина. – Пойдемте, сестра.

Вас давно ждут.., чтобы показать вам этот свет.

Ирина едва заметно вздрогнула. В словах этого криворотого проповедника ей почудилась скрытая угроза, но отступать было поздно, да и некуда, пожалуй. Если дело было нечисто, то далеко убежать ей бы наверняка не удалось.

«Ну-ка выбрось дурь из головы, – скомандовала она себе. – Что за дикие фантазии? Тоже мне, жертва шаманов – охотников за донорскими органами…»

– Что ж, – сказала она, – свет так свет. А то у вас здесь, на мой взгляд, как-то темновато…

Мужчина ничего не ответил, лишь коротко дернул уголком своего перекошенного рта и приглашающим жестом отодвинул в сторону портьеру, пропуская Ирину вперед.

За портьерой открылся неожиданно светлый и лишенный каких бы то ни было сомнительных украшений коридор, имевший вполне европейский вид – кремовые стены, светлые гладкие пластины дверей по обе стороны, охристое ковровое покрытие, загнанное под плинтуса, мягкий свет матовых потолочных светильников… В конце коридора виднелись ступени ведущей на второй этаж лестницы, возле которой Ирина без удивления заметила наведенный, казалось, прямо на нее любопытный глаз следящей телекамеры. Откуда-то доносилась негромкая инструментальная музыка. Насколько могла судить Ирина, это был Бах в какой-то современной обработке. Она затруднялась с уверенностью сказать, была обработка лучше или хуже оригинального звучания, но музыка напомнила ей о Глебе, и в душе снова замигал слабый, готовый потухнуть от малейшего сквозняка огонек надежды.

Потом она услышала приглушенный рев множества голосов, доносившийся, казалось, прямо из-под ног, словно пресловутые духи земли проснулись и требовали приношений. Уловив испуганное движение Ирины, ее спутник успокаивающе покивал головой и сказал:

– Не пугайтесь. Это собрание. Зал для собраний у нас в подвале, там больше места.

– Но вы сказали, что меня ждут, – удивилась Ирина.

– Разумеется, – подтвердил проводник. – Учитель ждет вас с того момента, как ему рассказали о вашем деле.

– А откуда, если не секрет, такое внимание к моей персоне? – спросила Ирина.

Мужчина рассмеялся с некоторой неловкостью, взъерошил свои рассыпающиеся волосы и ответил:

– Видите ли, ваше дело.., э.., можно сказать, исключительное. Для Учителя нет ничего невозможного, но умы современников отравлены скепсисом, да и потом, не каждый хочет повидаться с умершими родными и знакомыми…

– Почему? – спросила Ирина.

– Подумайте сами… Мертвые видят живых насквозь, а далеко не каждому хочется вдруг сделаться прозрачным.., тем более при свидетелях.

– При свидетелях?

– Ну, Учитель-то в любом случае будет присутствовать…

– Да – подумав, сказала Ирина, – я понимаю, В молчании они поднялись на второй этаж по неожиданно широкой и пологой лестнице. Ирину по-прежнему мучили сомнения, но у ее спутника был такой уверенный, будничный тон… Он говорил о вещах, существование которых с пеной у рта отрицала наука, с успехом заменившая современному человеку религию… Собственно, все официальные религии тоже косо смотрели на подобные вещи, полагая, что мертвым лучше всего оставаться на том свете. Так вот, он говорил об этих вещах так спокойно, словно обсуждал биржевые новости или последний футбольный матч между провинциальными командами. Это невольно внушало если не безоговорочную веру, то некоторое доверие.

Верхний коридор был почти точной копией нижнего, разве что оказался чуть длиннее, да в противоположном конце его вместо портьеры, за которой на первом этаже скрывался безвкусно размалеванный холл, виднелась точно такая же, как и все остальные, но снабженная кодовым замком дверь. Перед этой дверью на торчавшем из стены кронштейне Ирина заметила еще одну телекамеру и подумала мимоходом, что дети зла, как видно, сильно достают Волкова и его учеников, раз они прибегают к таким крутым охранным мерам. Она почти не сомневалась, что за одной из этих гладких светлых дверей сидит вооруженный охранник, и скорее всего не один, иначе к чему тогда были здесь все эти телекамеры? Не для того же, в самом деле, чтобы фиксировать в назидание потомкам каждую минуту жизни молитвенного дома…

Что-то маловато во мне благочестия, подумала она, бесшумно идя вслед за своим проводником по гасящему звуки шагов ковровому покрытию. Непростительно мало для пилигримки и паломницы, явившейся смиренно просить об исцелении… Впрочем, похоже, что здесь на это обращают очень мало внимания: хочешь – верь, не хочешь – не верь, только рот особенно не разевай, не гавкай… Такое впечатление, будто они все настолько уверены в своей правоте, что даже не считают нужным спорить и приводить доказательства: приходи, смотри и убеждайся…