Читать книгу "Луна - суровая госпожа - Роберт Хайнлайн"

Ма сказала твердо:

– Оставь в покое арифметику, милый. Говори дело.

Я старался вычислить, кого имел в виду Грег. Правда, последний год я редко бывал дома, а когда появлялся, то все уже, как правило, спали. Но Грег явно говорил о свадьбе, а перед свадьбой у нас положено долго и скрупулезно разбираться в будущем кандидате. А как же иначе, ну сами подумайте!

Нет, все-таки я просто дурак. Грег помялся и сказал:

– Я предлагаю Вайоминг Нотт.

Я же говорю – дурак. Я кое-что понимаю в технике, и техника понимает меня. А претензий на знание людей у меня нет. Когда я стану старшим мужем – если, конечно, доживу, – я поступлю точно так же, как Дед: вручу бразды правления Сидрис, пусть командует семьей. И все же… Ну хорошо, Вайо вступила в церковь Грега. Мне нравится Грег, я люблю Грега. И восхищаюсь им. Но если теологическую основу его церкви пропустить через компьютер, не получишь ничего, кроме нуля. Вайо это знала наверняка, поскольку обратилась в Грегову веру уже взрослым человеком; честно говоря, я подозревал, что ее обращение – всего лишь очередная жертва ради нашего Дела.

Хотя… она ведь завербовала Грега еще до того. И именно она в основном моталась к новой катапульте, так как ей было легче уехать, чем профу или мне. Так чего удивляться? Если подумать, конечно.

– Грег, – сказала Мими, – у тебя есть основания думать, что Вайо примет наше предложение?

– Да.

– Отлично. Все мы знаем Вайоминг. Я уверена, что у всех сложилось о ней определенное мнение. Не вижу причин открывать дискуссию… разве что кто-нибудь желает высказаться. Говорите…

Значит, для Ма это не сюрприз. Да и не может быть сюрпризом, как и для всех остальных, ибо Ма никогда не допустит толковища, пока не будет уверена в результате.

Однако любопытно, почему это Ма так уверена в моем мнении? Настолько уверена, что даже не сочла нужным прощупать почву? И вот теперь сижу я в глубокой луже, понимая, что обязан заговорить, понимая, что знаю нечто страшно важное, неизвестное никому другому, иначе дело не зашло бы так далеко. Важное не для меня, а для Ма и всех остальных наших женщин. Жалкий трус – так я и просидел, ничего не сказав.

– Хорошо, – вновь заговорила Ма. – Голосуем по очереди. Людмила?

– Я? Я люблю Вайо, это все знают. За!

– Ленора, милая?

– Ну, я, пожалуй, уговорю ее снова потемнеть; мы с ней прекрасно оттеняли друг друга. Ее единственный недостаток, что она блондинка еще более яркая, чем я. Da!

– Сидрис?

– Я двумя руками за. Вайо наш человек.

– Анна?

– Я должна сказать кое-что, прежде чем проголосую, Мими.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, милая.

– И тем не менее я хочу вытащить это дело на свет. Тилли всегда так поступала, такова традиция. В нашем браке каждая женщина несет свою ношу, принося в семью детей. Может быть, вы удивитесь, узнав, что у Вайо их было восемь…

Али это явно поразило до глубины души. Он резко вскинул голову, челюсть отвисла. Я уставился в тарелку. Ах, Вайо, Вайо! Как же я допустил до этого? Хочешь не хочешь, а придется заговорить!

И вдруг понял, что Анна все еще продолжает:

– …так что теперь она сможет иметь собственных детей; операция прошла успешно. Но Вайо очень боится снова родить неполноценного ребенка, хотя, по словам главы клиники в Гонконге, это практически невозможно. Поэтому мы должны найти в себе достаточно любви, чтобы излечить ее от страха.

– Мы будем ее любить, – серьезно сказала Ма. – Мы уже любим ее. Анна, ты готова проголосовать?

– А что, в этом есть необходимость? Я ездила в Гонконг вместе с ней и держала ее за руку, пока ей восстанавливали трубы. Я за Вайо.

– В этой семье, – продолжала Ма, – всегда предполагалось, что наши мужья обладают правом вето. Возможно, это странно, но такой обычай ввела в обиход Тилли, и до сих пор он себя оправдывал. Ну, что скажешь, Дед?

– Э? Что ты хочешь, дорогая?

– Мы голосуем за прием Вайоминг, gospodin Дед. Ты даешь свое согласие?

– Что? Ну конечно, конечно… Очень милая девочка. Скажи, а куда делась та маленькая хорошенькая африканочка, ее еще звали как-то похоже? Она на нас обиделась?

– Грег?

– Предложение было мое.

– Мануэль? Ты накладываешь вето?

– Я? Но ты же знаешь меня, Ма!

– Я-то знаю. Но иногда сомневаюсь, знаешь ли ты сам себя. Ганс?

– А что будет, если я скажу «нет»?

– Потеряешь несколько зубов, вот что, – тут же нашлась Ленора. – Ганс голосует за.

– Шутки в сторону, родные, – сказала Ма с упреком. – Голосование дело серьезное. Ганс, говори.

– Da. Йес. Ja. Si. Oui. Самое времечко завести настоящую блондинку в нашей… Ох!

– Прекрати, Ленора! Фрэнк?

– Да, Ма.

– Али, милый? Единогласно?

Юноша вспыхнул до корней волос и ничего не сказал. Только закивал что было сил.

Вместо того чтобы назначить пару, которая чинно заявится к кандидатке и сделает ей официальное предложение, Ма послала Людмилу и Анну, велев им привести Вайо немедленно. Как выяснилось, она была неподалеку, в «Бонтон». Церемония рушилась по всем статьям: вместо того чтобы назначить дату и обговорить подробности свадьбы, стали скликать детей, а двадцать минут спустя Грег раскрыл свою книгу и мы приняли обеты. И я наконец понял своей тупой башкой, что все происходит с такой головоломной скоростью исключительно из-за моего намерения устроить себе завтра головоломку в самом буквальном смысле. Конечно, для меня это имело чисто символическое значение, ибо новобрачная всегда проводит первую ночь со старшим мужем, а вторую и третью ночи я намеревался болтаться в космосе. Но символическое или нет, а когда женщины начали плакать во время церемонии, я вдруг обнаружил, что у меня тоже текут слезы.

Вайо расцеловала всех и ушла под ручку с Дедом; я отправился спать в мастерскую. Устал зверски, особенно за последние два дня. Вяло подумал об упражнениях и решил, что перед смертью не надышишься. Потом подумал, что надо позвонить Майку, спросить про новости с Терры. И лег спать.

Не знаю, долго ли я спал, когда вдруг обнаружил, что уже не сплю, а в комнате кто-то есть.

– Мануэль? – раздался тихий шепот в темноте.

– А? Вайо? Тебе не полагается быть здесь, дорогая.

– Нет, полагается, муженек. Ма в курсе, что я здесь, Грег тоже. А Дед сразу пошел спать.

– Э-э-э… Который час?

– Около четырех. Пожалуйста, дорогой, можно я лягу?

– Что? Да, конечно! – Что-то я должен был сделать, но что? Ах да! – Майк!

– Да, Ман, – ответил он.