Читать книгу "Повернуть время вспять - Рэдклифф"

– Не уверена, что он усложняет ее жизнь. Похоже, он прокладывает путь для другого ординатора. А, может, он считает, что Пирс больше всего подходит для Харрисбурга, потому что она чертовски хороший хирург.

Уинтер с раздражением вздохнула.

– И никого не волнует, через что ей придется пройти.

– В этом есть что-то неправильное, когда ты невольно думаешь, что кто-то может поступать так с другим человеком, не говоря уже о том, что это его собственный ребенок. Почему вы не вне себя?

– Мы вне себя, но я не вижу другого выхода, – тихо сказала Уинтер.

– И какой у тебя план? Забыть о ней? Или дожидаться, когда через несколько месяцев она вернется и, может быть, все еще захочет поиграть в семью?

– Это маловероятно. К тому времени, когда она вернется, мы, наверное, снова будем в разных больницах.

Уинтер закрыла глаза, внезапно чувствуя, что у нее совсем нет сил. Она понимала, что ни она, ни Пирс не контролируют свою жизнь в данный момент времени и что любые отношения во время обучения сопряжены с большими трудностями и обычно быстро заканчиваются.

Ей повезло, она открыла новую себя, проведя восхитительную ночь с нежной, страстной и невероятно красивой женщиной. Она должна радоваться уже этому или хотя бы довольствоваться этим. Уинтер все понимала. Она твердила себе об этом все время, как попрощалась с Пирс еще в первый раз. Но тем не менее Уинтер сжала кулаки и объявила:

– Я еще не знаю, что буду делать, но я точно не собираюсь сидеть сложа руки еще четыре года в ожидании и надежде почувствовать что-то похожее на то, что я чувствую сейчас.

– Даже если это будет уже не с ней?

Уинтер промолчала, подумав, что это вряд ли возможно.

Глава 28

Уинтер открыла банку диетической кока-колы и плюхнулась на потрескавшийся темно-зеленый виниловый диван в старой комнате отдыха хирургов. С одного бока от дивана стоял разбитый холодильник, с другого – большой квадратный стол, на котором лежала стопка прошлогодних журналов вместе с телефонным аппаратом. Уинтер стряхнула с дивана какой-то хлам и, залпом отпив половину, поставила банку рядом с собой. Закрыв глаза, она откинула голову на спинку дивана, мечтая заснуть. К сожалению, ее ночное дежурство дошло только до середины, и, судя по первым шести часам, дальше будет только хуже.

Сразу после вечернего обхода ей позвонила медсестра из палаты интенсивной терапии, сообщив, что пациент, которому накануне была сделана операция по удалению атеросклеротической бляшки из сонной артерии, не мог вспомнить свое имя. Кроме того, одна половина его тела плохо слушалась. Уинтер знала, в чем проблема. Если быстро не принять меры, мужчине грозил инсульт. Пока Уинтер бежала в реанимацию, она отправила сообщение лечащему врачу – и меньше чем через час они уже были в операционной.

Не успели они закончить, как позвонила травматолог, которой достался двадцатилетний наркодилер, напоровшийся на нож. Помимо нескольких колотых ран в груди, у него была рассечена плечевая артерия, и он мог потерять руку.

Уинтер уже давно поняла, что единственный способ пережить такую ночь – это не думать о времени, об усталости, и о том, сколько всего еще предстоит сделать. Когда она услышала шаги и почувствовала, как кто-то сел на другой край дивана, она даже не открыла глаза. Еще пять минут покоя. Она отдохнет еще несколько минут, а потом пойдет проверять рентгенограммы артерий.

– Есть новости от Пирс? – спросила Тэмми, закинув ноги в сабо на кофейный столик.

– Нет, – Уинтер продолжала сидеть с закрытыми глазами. Хотя она не собиралась задавать этот вопрос, она услышала свой голос словно со стороны: – А у тебя?

– Я вообще только вчера узнала об ее отъезде, – призналась Тэмми без обычных капризных ноток в голосе. – Такая фигня.

– Да уж, – согласилась Уинтер, наконец, открыв глаза. Тэмми выглядела такой же уставшей, как она сама. С отъезда Пирс прошло уже почти три дня. Уинтер продолжала надеяться, что Пирс позвонит, хотя на самом деле на это не рассчитывала. У Пирс просто не будет времени. Ей нужно освоиться в новой больнице, познакомиться с новыми ординаторами. И можно было ожидать, что они сразу поставят ее на дежурство. Они обе знали, что от них требовалось, и обе согласились с тем, что еще много лет не смогут распоряжаться своими жизнями. И все же это бесправие не устраивало Уинтер. – Полный отстой.

– Да еще этот Дзубров – настоящая заноза в заднице, – пожаловалась Тэмми.

Уинтер промолчала, хотя была склонна с этим согласиться. Но открыто критиковать других ординаторов было неразумно: вдруг придется потом работать с этим человеком.

– Брюс говорит, что Дзубров берет себе все крупные операции, – не унималась Тэмми. – Пирс в этом не нуждалась, она и так знает, что делает.

– Может, он просто пытается войти в курс дела после долгого сидения в лаборатории? – предположила Уинтер.

Тэмми бросила на нее выразительный взгляд.

– Он никогда не был в курсе дел. Я слышала, как он рассказывал кому-то из парней, что получил предложение о работе от Национального института здравоохранения, и по этой причине Рифкин перевел его из лаборатории. Он всегда был лабораторной крысой. Не понимаю, с чего он вообще захотел стать хирургом.

В словах Тэмми был смысл. Этим, возможно, и объяснялись неожиданные перестановки ординаторов и выпроваживание Пирс в другой город. Эмброуз Рифкин сделал Дзуброва главным ординатором, чтобы улучшить его позиции в глазах представителей Национального института здравоохранения. Знала ли об этом Пирс, задумалась Уинтер. Наверняка она, по меньшей мере, подозревала. Уинтер была уверена, что Пирс никогда бы не призналась, но ей должно быть от этого больно.

– Черт возьми.

Уинтер поняла, что сказала это вслух, услышав, как Тэмми рассмеялась. Она криво улыбнулась и заметила:

– Все проходит, даже боль.

– Не знаю, не знаю, – вздохнула Тэмми. – Если она объявится, передай ей, что я… мы скучаем по ней.

– Конечно.

Уинтер задумалась, с чего вдруг Тэмми решила, что Пирс свяжется именно с ней, но кивнула. Передай ей, что я по ней скучаю. Уинтер устала настолько, что на ревность у нее не осталось сил. И почти не было сил, чтобы скучать по Пирс. Почти.

К шести часам утра она двигалась полностью на автопилоте. После того короткого перерыва и разговора с Тэмми ей больше не удалось присесть и прикрыть глаза. Это была одна из тех ночей, когда неотложные случаи и травмы шли без перерыва. Уинтер оставалось лишь забыть, что в мире существует что-либо еще, кроме очередного критического случая. Больница была автономной вселенной, операционная – единственной реальностью.

Когда пейджер Уинтер завибрировал в очередной раз, она как раз стояла в очереди за кофе в кафетерии. Она всерьез задумалась, а не выбросить ли его в мусорный бак. Ее вызывал оператор – чаще всего это означало внешний вызов. Уинтер моментально испугалась, решив, что ей звонит Мина насчет каких-нибудь проблем с Ронни. С колотящимся сердцем Уинтер оставила поднос на раздаче и поспешила к ближайшему телефону.